Игорь Соловьев - Перекрестки судьбы. Тропами прошлого

Бах! Эхо перекатами понеслось вдаль. Пуля вонзилась бандиту под лопатку, и он повалился лицом в землю. А ствол Серегиного ружья уже смотрел на второго отморозка, благо стояли подельнички рядом. Уголовник, вместо того чтобы сразу упасть и откатиться, как это сделал бы профи, начал поворачиваться на выстрел.

Бах! Пуля вошла в шею бандита. Он рефлекторно схватился за рану руками, рухнул на колени, выпучив от удивления глаза, пытаясь понять, что же произошло, а потом мешком завалился на бок. Те персонажи, что двигались к машинам, оказались проворнее. Хотя и времени у них было чуть побольше.

Седой молниеносно перемахнул через кусты, исчезнув из поля зрения Сергея. Тот же, что был с карабином трехлинейки, замешкался. Он вскинул ствол и наугад выстрелил туда, где, по его мнению, затаился неведомый снайпер. Но, естественно, промазал: пуля ушла сильно выше и вбок. Потом уголовник заметался, решая, куда же ему бежать: то ли вперед, к колонне, где, возможно, еще были живые или раненые противники, то ли же за Седым. Сергей прицелился ему в грудь и дважды выстрелил. Первый выстрел оказался неудачным, а вот второй сработал. Куда именно угодила пуля, Сокольских не видел, зато услышал сочное «чпок», после чего бандит сразу истошно заорал. Пригнувшись и прячась в тени деревьев, Птица перебежал ближе, спрятался за здоровенным, полусгнившим пнем. Перезарядился. Аккуратно выглянул из-за укрытия.

Подстреленный налетчик, опираясь на карабин, поспешно хромал к машинам. Седой активности не проявлял. Это было странно.

Сергей прицелился в хромающую фигуру и потянул спусковой крючок. Бах! Бандиту оставалось пройти до машины всего два шага, после чего он скрылся бы из поля зрения стрелка, но пуля оказалась быстрее. Она ударила уголовника в спину, и он повалился в траву.

Повисла тишина. Сокольских расстегнул клапан противогазной сумки, служившей по совместительству подсумком для боеприпасов, достал новый патрон и дозарядил ружье.

– Эй! – Седой из кустов не высовывался, но решил как-то внести ясность в ситуацию. – Тебе чего надо? Ты кто такой вообще, назовись?

Позиция у Седого была скверная. За кустами его, конечно, было не видно, но зато вокруг него расстилалось пустое пространство: дернись он куда-то от своего укрытия, и сразу бы попал под огонь. Сам Седой это отлично тоже понимал, поэтому и решил включить «переговорщика».

– Братан, ты там один, похоже? И ты явно в эту тему откуда-то «слева» влез, так? У тебя же ружье… ты из сталкеров, что ли?

Сергей, не отвечая, по-кошачьи мягко переместился еще ближе, лег на землю и прополз несколько метров, стараясь не покидать зоны прикрывавших его деревьев.

– Ну чего молчишь-то? Ты, если в тему не врубился, знай: они наших ребят на той неделе положили, должок за ними был.

«Ага-ага, должок. Ну-ну. Так, ближе не подойти, слева и справа какие-то канавы с водой, заросшие кустами и стволами мелких елей. Придется в воду лезть. Черт, вымокну, да и услышать может».

– Давай побазарим, уважаемый? Ты, конечно, накосячил сдуру, но если по-незнанке, так я не в претензии. Разрулим.

И вот тут Сокольских вдруг услышал тихий плеск, звук раздался справа. Кто-то обходил его со стороны канавы. «Значит, был еще один бандюган, в тылу у оборонявшихся, – понял Птица. – И вот сейчас он осторожно пытается зайти сбоку. Вот почему седой разливается соловьем – ждет, собака, пока его боец зайдет мне в тыл. Отвлекает, значит. Надо бы шансы подравнять. Если Седой поймет, что я их маневр вычислил и включится в бой со своим автоматом, мне придется худо».

– А давай, поговорим, – крикнул Сергей, стараясь прятаться за деревом так, чтобы его не было видно со стороны канавы.

– О! Ну наконец-то! – Седой явно обрадовался. – Я уж было решил, что ты немой или по-нашему не понимаешь. Так что тебе надо? Может, разойдемся миром?

– Давай, хрен с тобой! – подыграл Сокольских. – Только без западла, если уж расходимся, так расходимся, ага?

– Да о чем базар, братан? Я так меркую: мы сейчас с тобой одновременно подымаемся, без всяких нервных движений, и медленно уходим. Ты налево, я направо. Слово тебе даю, не трону.

– Хорошо. Только ты первый поднимись и руки разведи с оружием, так, чтобы я плохого не подумал.

Седой некоторое время размышлял, потом крикнул:

– Эй, а какие гарантии, что ты не шмальнешь?

– Хотел бы шмальнуть, уже все кусты бы продырявил, ты-то меня не видишь, а вот я твою позицию – как на ладони. Не дрейфь, бос о`та, мы же договорились?

Конечно, Птица лукавил: Седого, притаившегося в густом кустарнике, он вообще не видел, и стрелять вслепую было бы глупо. Только бы свою позицию раскрыл. Плохо было то, что заходившего сбоку бандита теперь совсем не слышно было: затаился, наверное, ждал, пока стрелок сам выйдет.

– Ладно, братское сердце, верю тебе! Выхожу. – Седой медленно поднялся из-за кустов.

Дубленка его была заляпана грязью, короткие волосы растрепались. Бандит держал автомат за цевье, чуть отведя руку в сторону, что должно было демонстрировать дружелюбность намерений. Он нашел глазами фигуру Сергея не сразу, а найдя, сильно удивился, явно не рассчитывая увидеть стрелка там, где тот стоял. Широко улыбнувшись, Седой громко сказал:

– Ну вот, видишь, я вышел.

– Вижу, – кивнул Сокольских и, вскинув ружье, дважды выстрелил. Разброс получился большим, одна пуля ударила Седого в бок, а вторая в лицо. Затрещали кусты, подломившееся тело уголовника повисло на их упругих ветках. Тотчас Сергей заметил какое-то движение справа и, ориентируясь на него, добил в листву два оставшихся патрона. Мелькнули белые полоски спортивного костюма, и злобно загрохотал автомат. Пули свистнули совсем рядом с Птицей, выбивая из дерева, за которым он укрывался, кусочки острых щепок и коры. Бросив ружье себе под ноги, Сокольских рванул из-за пояса пистолет Макарова и быстро выпустил наугад, в сторону противника весь магазин. Упал на землю, подтянул за ремень ружье и, привалившись спиной к осине, быстро перезарядил оружие. Сразу же, не давая бандиту времени на какие-либо действия, вновь открыл огонь по низким елочкам и кустам, выпустив все четыре ружейные пули. У канавы послышался громкий плеск, потом еще один, раздалось громкое «бултых», и все снова стихло.

Перезарядился. Прошло минут пять. Все это время Сергей напряженно всматривался в сторону, где по его прикидкам мог затаиться противник. Наконец Птица медленно, очень осторожно поднялся и крадучись двинулся по широкой дуге к канаве. Из чего именно он попал во вражеского стрелка, сразу было непонятно: убитый лежал лицом в мутной желтоватой воде, вокруг тела расплывалось ало-черное пятно. Сокольских поднял из воды автомат Калашникова и снял с ремня убитого холщевый подсумок, в котором, правда, оказалось два уже пустых магазина и, судя по весу, один неполный.