Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Гоша, ну я ведь сказал. Повторить надо? – Э, банку я ему не дам, там все-таки металл, жесть, и довольно крепкая. Ну, ничего, есть пластиковые тарелки из научного набора. Черт с ним, поработаю официантом, сервирую ужин на одного.

– Слово сталкера?

– За те слова я тебя валить не стану, все, забыли уже эту тему. – Тарелка с горкой каши пролезла в клетку между горизонтальными прутьями. – Лопай давай.

И приступил бродяга к еде. Тяжело жует, видимо, пересохло во рту, водой вон запивает каждую ложку.

– А чего… смотришь тогда так?

– Как?

– Ну… взгляд страшный, что капец. – Чист, впрочем, успокоился, начал жевать увереннее. Я пожал плечами. Не знаю, чего все так считают. Проф вон говорил не раз, Фреон тоже, Сионист. Этот вот недосталкер туда же. Спрашивал я Хип, что не так у меня с глазами, а она смеется, все, мол, так, не зарубайся, хороший у тебя взгляд, добрый, мне нравится, смотри на меня почаще. Добьешься у нее ответа, как же, все или с шуткой, или своими уловками, от которых сами собой тают неприятные мысли, уходит печаль и даже сам вопрос забывается. Одна улыбка у стажера чего стоит… в зеркало, к слову, тоже смотрелся. Глаза как глаза, что за фигню народ сочиняет?..

– Сталкер, браток, друг… – Чист подобрал хлебной коркой последние крупинки гречки, – ты послушай. Тут такое дело, что в тюрягу мне нельзя. Ваще никак. Если ты меня тут оставишь, все равно что пристрелишь, ну. Там мне не меньше десятки корячиться, браток. Прокурор, гад, и пятнарик вломит по нынешним временам. Ты прикинь, че такое пятнарик там, где небо в клетку. А я сидеть не смогу со всеми этими козлами, сдохну там, я же сталкер, а не бандит. Мне без свободы никак нельзя.

Я промолчал.

– Браток, не выдавай, ты же наш, свой. Ты же обещал меня не убивать, ну? Вот и не убивай, кореш! Если сдашь, то ведь все равно убьешь в натуре! Нельзя своих сдавать, браток!

Неверно расценив мое молчание, Чист ободрился и стал говорить быстрее:

– Ну, лады? Договорились же, да? Ты просто ключ воткни в замок, типа забыл. И отвлеки этих ненадолго. А я уж потом рассчитаюсь, заплачу чем хочешь! Складами в Зоне поделюсь, а там еще столько всего лежит, что нам на всю жизнь хватит. Честное слово, друг, браток, кореш, ведь ты же друг мне, свой в доску! Ты сталкер, и я сталкер, и мы на одной стороне должны быть. Выпусти, а я отработаю или хабаром подкину, сочтемся. Все сделаю, гадом буду!

– Ты уже гад, – вздохнул я, с неприязнью глядя в заискивающие, но при этом холодные, подлые серые глазки. – И я тебе не друг, ты что-то попутал. Твои друзья в овраге кобылу доедают.

И вот он, настоящий Чист, снова ты вылез. Взгляд остался все тот же змеиный, но вместо улыбочки, вместо заискивающего лепета уже покривился в бессильной злобе тонкий обветренный рот.

– Э-эх ты… гни-ида… шкура продажная… – зашипел Гоша, хрустя кулаками. – Жалко, не завалил тебя Киря. Ниче-ниче… найдешь еще свою пулю или аномалию… пересечемся, земеля, за себя, за Кирю спрошу и с тебя, и с бабы твоей. Короче, готовь завещание…

А вот это ты зря сказал, тварь, упоминая, с кого спрашивать собрался. Ой, зря.

– Не вопрос, конечно, пересечемся. Отсидишь, найдешь меня, и того. Совершишь, так сказать, сталкерский суд. Считай, что я поверил и теперь буду тебя ждать, искать и готовиться. Вот только мстю свою смотри не отменяй, а я уже тебя сам встречу.

Я выщелкнул магазин из Хакера, достал из него патрон с маленьким зеленым пятнышком на пуле, показал Гоше и спрятал в карман. Скукожился Чист, поняв нехорошее мое предупреждение, и тарелку уронил, поскучнел сразу, и никакого тебе гнева и злобы, рот на сторону опять повело у бедолаги.

– Ты обещал, Лунь…

– И сколько стоит слово гниды и шкуры продажной? – Я вставил магазин обратно, повел стволом автомата и быстрым движением отвел затвор так, чтоб тот негромко, но угрожающе щелкнул. И по-бабьи взвизгнул Чист, руками закрылся с каким-то утробным всхлипом, подвывать начал.

– Смотри не обгадься, мститель. И откуда ты такой в Зоне взялся? Смотреть противно.

И ведь действительно противно. Неужели уже вот такие проводниками стали ходить, с бандами снюхались, и ни гордости какой-то нормальной мужской, ни чести, хотя какая, к черту, честь у сталкеров, высокопарное это дворянское слово ну никак нам не подходит, по сути. Скорее, это было что-то вроде негласного кодекса – с бандитами дел не иметь, не воровать, краденое и с убитых не покупать и людей не убивать ради грабежа и трофеев, а только себя и друзей защищая. И трупы не обирать огульно, а если у бродяги мертвого, но своего бродяги-соратника ствол добрый или бинты, или консервы, которые тебе и правда нужны, то возьми, но разрешения попроси обязательно и прощения тоже, а еще постарайся спросить с того, кто убил. Единственно, никогда не снимай с убитого комбез и не бери вещи по-настоящему личные, если только друзьям или родным передать не планируешь. Потом найди убийцу, не важно, монстр это или бандит, и отправь ему пулю, лучше всего из того самого ствола, который тебе мертвый братишка отдал, и Зоне шепотом скажи, что, мол, теперь в ладах мы с мертвым, простил он меня. Рассчитались, выплачен должок. А если отомстить не вышло, то кому-нибудь помоги обязательно, выручи. Это тоже работает, и мы все об этом знаем. Но этот же… сталкер. Своим меня называл, подлизывался, глазками моргал, а суток не прошло, как он же вместе с бандитами шел ученых убивать, белым флагом прикрывшись. А уж те, кто в «ботаников» стрелял, они для нас не просто были мерзостью, их как бешеных шакалов били, без пощады. А некоторые, вычислив таких убийц, их не стреляли даже, а в Зоне подвешивали за руки проволокой и на ночь, ну или пока полностью не высохнет, если никто раньше не сожрал.

Невольно вспомнился парень из одной кодлы бандитской. Ересь-Философ, молодой да рыжий, и никак его нельзя было пристрелить, просто нельзя, и все тут. Тащили мы его, бандита, на выход с Хип, помню, и потом что он нам устроил напоследок – помню тоже. Однако другие были у него глаза, чем у этого. Хоть Сионист и сказал, что некачественный это человек и сорта скверного, но глаза у него правильные были, что ли. Поверил я этим глазам, хоть и пожалел потом. А время спустя Фреон как-то со мной за чашкой горячительного согласился насчет Ереси и примолк, что-то, видно, тяжелое вспомнил, попрощался и ушел. С тех пор я его и не видел. И понимаю, что приметь я в Чисте хоть один признак тех бродяг, с которыми у костра сидел и байками делился вместе с последней банкой тушенки, то ключ бы я в замке «забыл». Прости, Проф, извиняй, Бонд. Заочно простите за то, чего я, в общем, и не сделал. Но сделал бы не раздумывая. И вообще паршиво мне сейчас на редкость. Сентенция-то моя Профу насчет того, что сталкеры разные бывают, для меня же некрасиво и станцевала. А ты, Чист, после зоны если выживешь, то в Зону больше не ходи. Правда, не надо. Нарушу я негласный кодекс сталкера, обязательно нарушу, и рука не дрогнет.