Владимир Ильин - Напряжение: том 5 [СИ]

Гроза над головой, оглушительные раскаты и всполохи, дергающие спазмами напряженные мышцы. Запах озона в гари выжженной земли и сияние, расплывающееся радужными всполохами, стоило прикрыть глаза.

Князь Черниговский повел ладонью к боку, поддел рубашку и притронулся к длинной ране на теле, ощутив неприятный бугорок нагноения на коже от магического яда медвежьих когтей. Легонько надавил, ощутив как легко и болезненно – словно сотней иголок укололи – продавливается припухлость.

И впервые за эти два дня ощутил страх – до дрожи в пальцах, касающихся гибельной раны, которую сейчас пытался подавить организм, а до этого – два княжеских целителя.

– Они не накажут отца Максима, – слегка онемевшим языком пробормотал Черниговский.

– Мы перехватим его раньше, – уверенно и бодро доложили ему.

– Нет. – Неловким жестом запахнув рубашку, поднялся Черниговский со стула, опираясь руками о столешницу. – Он уже там.

Князь обернулся в сторону окна, безуспешно пытаясь разглядеть через снегопад и ночь шпили кремлевских башен.

Позади притих порученец. Возможно, позабыл, как дышать.

– Еще что-нибудь? – Облизав губы, произнес князь.

Ему нужна была пауза, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Что-нибудь спокойное, рутинное и не особенно важное.

– Письмо от Мстиславских по поводу совета князей в пятницу.

– У нас уже есть приглашение. – Механически произнес Черниговский.

– Это не приглашение. Это требование быть.

Рана на боку заныла сильнее.

Ничего-ничего. В политике есть много вариантов для победы.

– Ты получил все материалы от своего предшественника? – Обронил князь в тишину.

– Да.

– Заверши его работу. То, что он не успел.

– Будет сделано. – С готовностью и показной уверенностью произнес слуга.

– Что до пятницы – мы будем. – Поддержал его тон князь.

Где-то совсем рядом бешено загрохотала гроза, на мгновение обратив ночь в день, и отразившись противной дрожью в оконных стеклах и плечах вжавшего голову князя.

Он дернул рукой, пытаясь зацепиться за стол, но чуть не рухнул вместе со спинкой стула. И только потом, до досады поздно, поднял защитный полог.

Но с улицы более не было звуков, а ночь вновь обрела белесо-серые оттенки большого города.

– Мы вернемся в пятницу. – Чуть поправил свои слова Черниговский. – Да, вернемся. – Нашла на него злоба за проявленную неловкость и эмоции. – Распорядись оповестить всех союзников и зависимые рода. Переговори с наемниками, найди чем им заплатить. В пятницу нас должны слушать очень внимательно.

– Будет исполнено. Изволите подготовить самолет на утро?

Князь продолжал смотреть в ночь, всматриваться в ее оттенки. Как же он желал сейчас нового всполоха – молнии и стихии. Вот прямо сейчас, пусть. Пусть передерутся, вцепятся в друг друга зубами – там, в Кремле. Но ночь была тиха и спокойна.

А еще хуже – ночь, казалось, стала смотреть на Черниговского. Внимательно, равнодушно – глазами палача.

Князь отвел взгляд, сделал пару глубоких вздохов, вычищая слишком глубокий прилив чувств, и вновь глянул в окно. Палач продолжал смотреть из темноты.

– Что-нибудь, – облизал князь губы, продолжая смотреть перед собой. – Что-нибудь сегодня еще произошло? Из неординарного. Негативного. Плохого.

Интуиция исходила ором, требуя найти фундамент беспокойству.

– Есть непонятный момент. – На секунду задумавшись, уже не по листку доложил референт. – У моего покойного предшественника на похоронах украли голову.

Слуга развел руками, мимикой лица показывая собственную обескураженное отношение к произошедшему.

– Кто-то подрезал катафалк, вскрыл гроб и отрубил голову топором. Какие-то азиаты. Полиция разбирается с видеозаписями. Качество с перекрестка не самое лучшее.

– Как они выглядели? Одежда. – Сжал князь губы до тонких белых полос.

– Плащи или халаты. Красное, желтое. Может, золотые. Сумасшедшие, – недоумением выразил порученец свое к ним отношение.

– Мы уходим прямо сейчас. – Не сводил Черниговский взгляда с тьмы. – Объяви всем немедленно. Вещи оставить, номера не сдавать. Возвращаемся в Чернигов.

И уже там, из дома, все тщательно обдумав и обретя силу – вернуться в столицу. Да, так будет правильно.

– Боевая тревога? – Задержался у двери уже опрометью бросившийся на выход порученец.

– Нет. Это…

«Эвакуация?»

– Не важно. – Глухо бросил Черниговский, отступая к двери спиной вперед.

Словно опасаясь, что тьма напрыгнет ему на спину, стоит отвернуться.

В тишине Александровского зала Кремля ровным уверенным шагом звучала поступь высокого статного господина в мехах и серебряной тиаре на челе. В пару ему, звонкой капелью отзывались крошечные туфельки на ножках его дочери, шедшей с ним рядом. Соболиная шубка на узких изящных плечиках вряд ли была уместна в теплом помещении, но девушка не выказывала недовольства на лице, равно как и ее отец. В чем-то их одежды были сродни форменным мундирам с эполетами и знаками различия, позволявшими издали разглядеть звание и высокий чин — потому и под знойным южным солнцем, и в стуже ледовитого океана быть им едиными для всякой погоды, и застегнутыми до последней пуговицы. Великий князь Юсупов с княжной Ксенией изволили посетить дворец — и личное приглашение императора было тому причиной.

Их встречали неласково в этот вечер. Золото убранства и крупные каменья в рамах батальных полотен, украшавших потолки и стены дворца, давно успели наскучить — часы ожидания, проведенные в помещении на дворцовых задворках, поумерили даже яркое любопытство молодости, бушевавшее в молодой княжне, впервые посетившей Кремль.

Впрочем, и они проявили неуважение к хозяевам дворца – легкомысленная правда о еще несбывшемся, вышедшая из уст девушки, не могла не расстроить самолично встречавшего их дядю императора. Всего-то весть о том, что супруга его непраздна без малейшего его на то участия – высказанная полунамеком, со светлой улыбкой и тоном, на которые невозможно обидеться в сей же миг. Всего-то фраза, достойная глупышки и светской сплетницы — но произнесенная той, что по проверенной информации является первой в этом поколении Видящей. Пророком, коей доступно заглянуть за горизонт сегодняшнего дня — и действовать с этим знанием сообразно своим желаниям.

Богата страна талантами, а таланты полны надежд изменить этот мир к лучшему. Только миру это может прийтись не по нраву — и всякое доброе дело получит шанс всерьез подумать о своем поступке, в холоде запертых покоев — роскошных согласно статуса, но совершенно забытых хозяевами. Даже чая и напитков – не будет и тех. Мир, живущий в настоящем, не любит, когда заглядывают в его тайны — пусть даже тем только предстоит случиться.