Вячеслав Шалыгин - Разведчики [litres]

В нижней точке рва закружились водовороты из яростно дерущихся бойцов, и разведчикам пришлось пробиваться методом волчка. Троица развернулась спиной к воображаемому центру треугольника и принялась кружить, отбиваясь от немцев и постепенно смещаясь к форту.

Уложить этих берсерков оказалось даже труднее, чем диверсантов Золкина. Штрафники старались, рубили лопатками и пришивали фрицев к земле штыками, но вывести врага из строя удавалось, только напрочь лишив его головы или рук.

Багровые фонтаны били отовсюду и во всех направлениях. Очень скоро холодная земля перестала впитывать кровь, и каждый шаг по ней начал сопровождаться противным липким чавканьем, которое не могли заглушить ни топот, ни вопли, ни хрипы, ни стоны. Все, кто оставался пока еще цел в этой мясорубке, сделались похожими на разведчиков – теперь униформа на штрафниках и на берсерках имела один и тот же бурый цвет.

Филину и его группе этот момент был выгоден. Теперь даже с десяти шагов их нельзя было отличить от других бойцов, тоже залитых кровью с головы до ног. Впрочем, капитан о маскировке не думал. Ему требовалось пробиться к стене, очутиться в мертвой зоне – и для пулеметов, и для глаз майора Золкина…

– Не вижу их! – не отрываясь от бинокля, крикнул Ворончук. – Все смешались! Не понять даже, где наши, а где немцы.

– Немцы! – эхом отозвался подполковник Васнецов. – Подкрепление! Дьявольщина! Сколько же их там?! Тысяча? Наши отступают!

– Мой выход! – Ворончук положил бинокль. – Командуйте своим бойцам вернуться на позиции.

– Что-то не так! – Васнецов напружинился и подался вперед. – Я не понимаю! Это… чертовщина какая-то!

Ворончук вернулся на прежнее место и вновь поднял к глазам бинокль.

Васнецов был прав. Происходящее на поле боя выглядело странно. Половина окровавленных немцев, как по команде, словно один организм, вдруг ушла на правый фланг и прорвалась в тыл штрафникам – вклинилась между ними и первой линией окопов. Подкрепление из форта и вовсе не стало тормозить и прорвалось дальше, ко второй линии. Никаких егерей-командиров в строю не было, но действовали берсерки очень четко, слаженно и даже хитро. Ничего подобного никто из офицеров еще не видел и как с этим всем быть – не знал.

Из окопов, где ждали приказа заградительные роты, прозвучали несколько выстрелов, но это были, скорее всего, сигнальные выстрелы в воздух.

– Ими будто бы кто-то по радио управляет, – сказал Ворончук. – Неужели у каждого имеется какой-то приемник? Я не вижу ничего похожего в их экипировке.

– Не о том задумались, капитан. – Васнецов взял автомат. – Нас окружают, и перевес по всем статьям на стороне противника. Даже если поднимете своих подчиненных в атаку, в этом бою мы не победим.

– Ну, это вилами на воде… – Ворончук снова попытался разглядеть в бинокль, что происходит у самых стен форта. – Движения нет. Надеюсь, это значит, что Филин прорвался. Можем приступать к выполнению своей части плана!..

Филин заметил, как вдруг преобразились берсерки, но размышлять о причинах и следствиях не имел ни желания, ни времени. Секретные миниатюрные радиоприемники имелись теперь у каждого берсерка, или же у сыворотки выявился побочный эффект, Никите было до лампочки. Как в случае, если сыворотка подчиняла всех берсерков одному неизвестному кукловоду, так и, если этот начальник командовал бешеными манекенами по радио, Филин знал одно: этого командира следовало уничтожить. Но это была задача Васнецова. Капитан Филин имел свою боевую задачу: найти, обезвредить и удержать до подхода своих секретную немецкую ракету вместе с ее пультом управления. Хотя бы найти и вырубить стартовую систему.

По тоннелям, в которые попали разведчики, пробравшись по подземному ходу под фортом, запросто могли ездить машины. Ширина и высота позволяли. Ориентироваться в них условно помогали трафаретные надписи, но знаний Филина не хватало, и гидом заделался Покровский, у него с немецким языком было чуть получше.

– Налево лаборатории, – когда разведчики очутились на перекрестке тоннелей, сообщил ефрейтор, – направо что-то связанное с радио, а прямо опасная зона. Еще тут знак непонятный.

– Нам прямо, – заявил Филин.

– Прямо плохо, – возразил Бадмаев. – Мертвый ветер. Дуть нету, ветер есть.

– «Мертвый ветер»? Отравляющие газы там, что ли?

– Нет. Еще больше плохо. Туда надо. – Старшина указал вправо. – Радио.

– А в лабораториях что? – Филин повертел головой, как бы в поисках еще какой-то подсказки.

– Оттуда немцы пахнет. Там шулмас.

– То есть там немцев сывороткой накачивают? Интересно.

– Вам своей мало? – хмуро спросил Покровский. – Заполировать хотите, как водочку пивком?

– Поговори у меня. – Филин дал отмашку. – Прямо! И тихо!

В глубоких и хорошо укрепленных тоннелях немцы запросто могли укрываться от обстрелов любым калибром, но почему-то до самых дверей «опасной зоны» разведчикам не встретился ни один «шулмас» или нормальный солдат. Только у входа в запретный отсек стоял самый обычный пост из двух часовых и одного свободного охранника, который прогуливался в пределах десяти шагов от двери и обратно, попутно заглядывая в два боковых коридора. Поскольку перед «зоной» главный тоннель изгибался, приближение разведчиков немцы заметили в последний момент.

Филин и Покровский попытались пригвоздить охрану ножами с дистанции и попали хорошо, точно, сильно, однако фрицы оказались «под сывороткой», поэтому свалить их таким способом не удалось. Пришлось бросаться вперед и работать лопатками, благо высота потолков позволяла замахнуться.

Бадмаеву достался не «шулмас», но старшине все равно пришлось повозиться. Подготовлен третий охранник был весьма неплохо. Поначалу он даже свалил Бадмаева серией точных отработанных ударов и собрался уже ткнуть старшине в бок ножом, но охотник каким-то непостижимым образом вывернулся и неожиданно очутился у немца за спиной. Охранник попытался отмахнуться и уйти вперед кувырком, но Бадмаев успел взять его в захват за шею и придушить. Когда немец обмяк, старшина усилил нажим и резко крутанул голову противника. Послышался хруст, тело врага пару раз дернулось в конвульсиях и обмякло окончательно.

Тем временем Филин ухитрился сбить своего оппонента с ног и точно рубануть ему по шее. Немец на миг замер, но затем снова начал шевелиться, даже попытался встать, и капитану пришлось довести «частичную разборку» этой живой машины до конца.

Покровскому повезло меньше. Он молотил с такой частотой, что мог бы изрубить своего противника в капусту, но хромала точность и сила ударов, да и фриц довольно ловко уклонялся и блокировал удары. Пришлось навалиться втроем.