Вячеслав Шалыгин - Разведчики [litres]

«Глупость, конечно, – Леонид на миг зажмурился. – Но пусть эта иллюзия продлится хотя бы еще пять минут!»

Зимин открыл поверх письма из архива второе послание, от неизвестного частного адресата.

В самом письме было всего одно слово: «эпилог». И все. Никаких подписей или «наилучших пожеланий». А три дополнения содержали два плоских скан-изображения документов и обычный текстовый документ.

Зимин открыл первый из сканов. На экране «Веги» появился старый пожелтевший лист с машинописным текстом. На этот раз не зашифрованным, зато на немецком. Леонид опять подключил к делу свои познания в иностранных языках и перевел заголовок. «Агентурное донесение».

Зимин открыл второй скан и прочитал то же самое, но по-русски. Похоже, к оригиналу старинного «агентурного донесения» прилагался такой же древний перевод.

«Хорошо. И что же тогда третье?»

Леонид открыл электронный документ, пробежал взглядом по первым строчкам и понял, что это снова художественная реконструкция событий. Вероятно, событий, описанных в «агентурном донесении». Кстати сказать, автор угадывался прежний – тот, который написал зашифрованные тексты. Только «эпилог» не был зашифрован.

Зимин пару секунд поразмышлял, какой из документов следует читать первым, затем уселся поудобнее и погрузился в текст реконструкции…

Вот уже неделю Отто фон Штиль имел аргентинский паспорт, но до сих пор не удосужился выучить свое новое имя. Хорошо, что почти весь экипаж, от капитана до стюардов, говорил по-немецки, поскольку на девяносто девять процентов состоял из соотечественников. Главный минус ситуации заключался в том, что в таком окружении Отто не имел совершенно никакой возможности освоить хотя бы основы языка принимающей стороны. Единственным иностранцем на борту считался «образец номер один», но и он не мог исправить положение. Его родной язык был русский.

Впрочем, языковая проблема теперь стала единственной, и в этом заключался главный плюс ситуации. Все остальные проблемы, заботы, горести, невзгоды и беды растворились за кормой судна, в Атлантическом океане.

«Как хорошо, что мой новый дом не в горах, а на побережье». Отто чуть сдвинул шляпу и окинул взглядом далекий, подернутый дымкой горизонт.

Солнце отражалось в волнах, и миллиарды бликов вели затейливую игру, ни названия, ни правил которой не знал ни один человек на планете. Фон Штилю это нравилось.

Он готов был вечно сидеть в удобном шезлонге на верхней палубе и наблюдать за этой игрой, размышляя обо всем и ни о чем. Он так устал за последние годы! От напряженной исследовательской деятельности, от войны, от ежедневных встрясок и переживаний… от всего на свете, черт возьми! Сейчас ему хотелось просто смотреть на море и плыть, плыть… сколь угодно долго.

«В спокойную новую жизнь. Видит Бог, я сделал для рейха все, что смог. Для прежнего рейха. Сделаю не меньше и для нового, но… не сейчас. Позже. А сейчас только море, солнце, пара коктейлей и неспешная беседа».

– О чем вы думаете, Отто? – «Образец номер один» тоже не отрывал взгляда от морских далей. – Ищете новую формулу «сыворотки абсолютного солдата»?

– Не сейчас. Сначала надо добраться до нового места, устроиться и переосмыслить предыдущий опыт. А до тех пор… вы рядом, этого достаточно.

– Я рядом ненадолго. Мне придется вернуться, вы сами сказали.

– Да, придется. – Отто приложился к соломинке. – Хочешь спрятать что-то надежно – положи на виду. Принцип сработал в сорок четвертом, когда нам пришлось спрятать вас среди русских, сработает снова, не сомневаюсь. Но сейчас вы нужны мне рядом. Давайте исходить из текущих потребностей.

– Как скажете. Хотелось бы только понять, насколько затянется мой отпуск в теплых странах. На месяц, на год?

– Длительное отсутствие вызовет подозрения. Пока в Европе неразбериха, а Россия в руинах, вашей легенде ничто не угрожает. Но вы сами знаете, как быстро умеют наводить порядок ваши соотечественники.

– Не быстрее, чем ваши. У нас хромает организация.

– Это пропаганда господина Геббельса и его скрытых единомышленников с берегов туманного Альбиона. – Отто усмехнулся. – На самом деле особых отличий нет. У вас даже есть преимущество – вы мыслите творчески, а нам… и англичанам тоже… знаменитая страсть к порядку зачастую мешает.

– Трудно спорить. Наверное, поэтому ни сами, ни чужими руками вы не выиграли ни одной крупной войны с Россией. Большая война – это разрушительное творчество, такой вот парадокс.

– Две-три кампании удались…

– «Кампании», Отто. – «Образец» усмехнулся. – Что это, как говорят у меня на родине, по сравнению с мировой революцией? Песчинки в пустыне. Русские вечны. Если вы не смиритесь с этим – погибнете.

– Мы тоже воины. Поражение рейха – ирония судьбы. Это не значит, что…

– Отто, остыньте! Никто не спорит, что рейх погубило фатальное стечение обстоятельств! Но это стечение обстоятельств прибыло курьерским поездом точно в Берлин и не могло прибыть на другой путь. Знаете почему? Вы прямолинейны, как рельсы. И к сожалению, нет шансов, что вы исправитесь. Какое-то время вы еще продержитесь, но русские все равно сделают так, что вас просто не станет. Например, они внушат вам, что вы светочи демократии и что вам следует возобновить крестовые походы в феодальные владения арабов, дабы заточить их головы, словно карандаши, по западному образцу.

– И что?

– Пока ничего. Но лет через пятьдесят… плюс-минус… ваши «образцовые карандаши» затупятся, вы запутаетесь, кто кому враг, и не сумеете вспомнить, что вы делаете на Ближнем Востоке. Дальше вы предадите друг друга, и арабы нанесут ответный удар. Они завладеют Скандинавией, Испанией, Британией, а затем и Америкой, если этому не помешают все те же русские. Вы сами их позовете и встретите хлебом-солью. Как и всегда.

– Вы фантазируете.

– Естественно. Только беспристрастно. Вы ведь понимаете, мне глубоко безразличны обе ваши цивилизации. И восточная, и западная. Я мыслю иными категориями, планетарными. Если угодно – категориями целесообразности.

– Как ловко вы все вывернули наизнанку. – Отто насупился.

– Ничего подобного, штандартенфюрер. Наоборот, мы рассуждаем одинаково трезво и движемся в одном русле. Дискуссия при таком совпадении мнений невозможна. Для длительного путешествия это минус, но…

– Это плюс для совместной работы, – подхватил мысль фон Штиль.

– За взаимопонимание. – «Образец» отсалютовал бокалом.

– За вас, – Штиль тоже поднял бокал. – На здоровье.

– За ваше здоровье, Отто. – «Образец номер один» вздохнул. – Сколько можно учить вас русскому языку?