Андрей Нуждин - На одной волне [СИ]

Я не замечал веса дробовика и автомата, помогало нарастающее волнение. Снорк его знает, сколько ещё осталось до взрыва, Кондуктор вообще мог быть уже наверху, а я тут шляюсь, как самоубийца.

Толстые кабели вели из зала лаборатории в соседнее помещение, там вдоль стены они уходили в отверстие у самого пола. Я толкнул дверь, совпадающую по направлению, и запнулся об валяющуюся на полу псевдогориллу. Я чуть не выстрелил, палец вовремя соскользнул со спускового крючка «Отбойника». Это кто ж тебя так расписал, зверушка? Мутант был покрыт ранами, туша лежала в луже крови. Так, пойду-ка я дальше, уже интереснее стало.

Следующий зал озадачил звуками ударов о стены, идущими, казалось, отовсюду. Глухо бахало, грохот раздавался неравномерный, значит надежды на работу механизма никакой. Я приоткрыл дверь и тут же отлетел назад, с той стороны что-то тяжёлое врезалось в створку. Дверь завибрировала от толчка, и приоткрылась уже сама, в щель я успел заметить мелькание нескольких тел.

— Котэ, на помощь! — заверещал вдруг в голове голос Кондуктора. — Тут две гориллы, помогай!

От радости я сорвался с места, не раздумывая. Дверь хлопнула о стену, распахнутая мощным толчком. Передо мной были спины двух псевдогорилл, загнавших Кондуктора в угол и пытавшихся извлечь его из-под какого-то оборудования. Кот урчал и метко бил лапой, разбрызгивая кровь мутантов. Я взревел не тише гориллы и выпустил заряд крупной дроби в затылок одной из них. Та зашаталась, но смогла повернуться ко мне. Пару секунд меня изучали эти жуткие глаза, после чего в мою сторону полетел стол.

— Ты где был, дурень? — мысленно заорал я, уворачиваясь от новых предметов. — Мы уже наверх выбрались, думали, ты там! Здесь всё вот-вот рванёт!

— Не бросили бедного Кондуктора, как это приятно! — отзывался, полосуя врага, наглый комок шерсти. — А я решил разведать, что да как! И заплутал!

— Плутарь, чтоб тебя! Нас тут похоронить может в любой момент! Давай, лапы в лапы и за мной! Заканчивай уже с гориллой, нам пора!

— Она не хочет заканчивать, она хочет играть! Не видишь, что ли?

Движения «моей» гориллы становились всё медленнее, кровь текла по груди и спине из ран на затылке. Я смог запихать в барабан ещё несколько патронов, уклонился от запущенного куска стены и ткнул ствол в морду мутанта.

Когда ко мне вернулся слух, почти лишённый головы мутант уже издох на полу. Зато второй, крупнее почившего, повернулся, наконец, ко мне.

— Ну и урод же ты, — процедил я, не упустив случая процитировать классика.

Мутант заревел, вызывая боль в ушах, и одним прыжком оказался рядом. Не успев среагировать, я потерял «Отбойник», выбитый образиной, и поспешно нырнул под ещё стоявший на ножках стол. Лапа размером почти со столешницу впилась в него, продавливая древесину, легко подняла мебель в воздух и обрушила на меня. Я снова уцелел, откатившись в сторону, но воздуха не хватало. Когда тобой заинтересовалась псевдогорилла, ноги становятся слегка ватными. Кондуктор бесстрашно прыгнул, метя прямо в морду, но удар лапищи звучно встретил его в воздухе и отшвырнул прочь. Я в ярости подскочил и глупо ударил врага ногой в пах, тот слегка хрюкнул и попытался достать и меня. Падая на спину, я почувствовал резкую боль, вспомнил, наконец, об автомате, впившемся в бок, и со второй попытки выдернул из-под себя «Калашников». Руки тут же свело зверской болью, ладони ободрало выдернутое с нечеловеческой силой оружие. Мутант запыхтел, нависая надо мной, глаза струились злобой. Через секунду я вжал голову в плечи от неожиданности, по воздуху пронеслось что-то размытое и впечатало гориллу в стену. Я сжал саднящими руками уши, чувствуя, как по щекам течёт кровь из разодранных ладоней. Передо мной человек голыми руками награждал мутанта ударами, от каждого из которых я бы умер в муках. Горилла рычала без перерыва, пытаясь достать человека когтями. Наконец, удары достигли цели, человек вскрикнул, обхватил шею мутанта и рывком задрал ему голову вверх. Шея сломалась с приглушённым треском, и горилла шлёпнулась на пол у ног победителя. Я аккуратно обошёл его и уставился на залитого кровью спасителя.

— Котэ, это же Трубадур! — с трудом проговорил Кондуктор. Он вылез из угла, в который его зашвырнул сильный удар, и теперь не очень уверенно приближался ко мне. — Откуда он взялся? Не знал, что он такой сильный!

— Я и сам не знал, — тихо ответил я. Теперь и я увидел знакомое лицо, покрытое чёрной кровью вперемешку с его собственной. Грудь и живот Трубадура представляли собой лохмотья после когтей твари. Только глаза оставались чистыми и смотрели, не отрываясь. Кондуктор ткнулся ему в ноги, и словно от этого движения Трубадур осел на пол.

Я подскочил к нему, подложил под голову руку, по которой тут же потекла кровь. Она, казалось, сочилась из всего тела.

— Трубадур, не закрывай глаза! Слышишь? Поставим мы тебя на ноги, еще побегаем!

— Отбегался я, Котэ, — тихо ответил тот. — Это была последняя горилла, больше ни одной не осталось.

— Тем более! Теперь и жить не страшно! Сейчас перевяжу тебя, заживёт быстро! — в отчаянии лопотал я.

— Того научника я убил, — произнёс Трубадур, глядя мне прямо в глаза. Он морщился от жуткой боли, но не отводил взгляд. — Это случайно вышло.

— Не важно се йчас! Потом повинишься! — попытался остановить его я после небольшой паузы.

— Подожди, я должен рассказать тебе. Да, я знаю эту лабораторию, как ты понял. Чёртов доктор сделал из меня мутанта, вот такая банальщина. Но я сбежал, не хотел убивать по приказу, быть их долбанным супероружием. Вот только с новыми силами пришла и агрессия, я мог взорваться из-за любого повода, — голос Трубадура звучал ровно, но иногда он замолкал, пережидая новый приступ боли. — Песни помогли мне избавляться от вспышек гнева. Но там, на Янтаре, парень захотел доказать мне, что он хороший специалист, хоть и молод. Пристал, как тушкан. Мол, давайте проведём экспертизу, заодно и обследуем, что происходит с человеческим организмом в Зоне. Я отказывался, чувствуя, как во мне бродит волна гнева, но сдерживал себя. Отвернулся, чтобы выйти из туалета, а он сзади кольнул меня чем-то, пробу взял. Я развернулся и ударил его.

— Он сам виноват, к сожалению. Успокойся, постарайся не дышать так часто, — увещевал я Трубадура, стараясь придать голосу спокойствия.

— Он виноват, конечно, но не заслужил смерти. Когда я опомнился, было поздно. На меня не подумали, я всегда производил впечатление плохого бойца. Знали бы они…И на Затоне…тоже я. Вышел и нарвался на стаю собак. Расправиться с ними было не сложно, как ты понимаешь. Но шум привлёк того сталкера, кстати, я отдал тебе его «Медведь».

— Я уже понял. Но это ничего не меняет.