Вячеслав Шалыгин - Джокер [litres с оптимизированной обложкой]

«Фу, как грубо, – отрешенно подумала Анна. – Сотрет меня на хрен. Обычно говорят – сотру в порошок. Это и более точно, и грамотно. И почему обязательно сотру? Почему не порву в клочья или там пущу на фарш? Или в этом слове кроется особый смысл? Нет, вряд ли. Какой еще тут может быть смысл? Все ясно. Если не начну работать, меня спишут в утиль, как сломанную вещь. Убьют, высушат и сотрут в порошок, в муку, из которой наделают галет для сухого пайка. Водяным такие печеньки понравятся».

Слой депрессивной пены на поверхности сознания становился все толще и толще, отчего и мрачные фантазии становились все мрачнее, вычурнее и, что уж отрицать, глупее. Но где-то в глубине разума сквозь мистическую муть проступал другой вариант расшифровки этой недосказанной угрозы Бондарева. Суть заключалась примерно в следующем: если смотритель умел делать из серых болванов мыслящие копии людей, почему он не мог превратить натурального разумного человека в безмозглого манекена? То есть стереть личность, оставив тело и мозг в целости и сохранности.

«И после снова загрузить весь нужный софт? – Анна задумалась. – Только другой, не склонный к депрессии и без слабохарактерных отклонений. Не знаю, как загружаются личности в водяных, но сильно сомневаюсь, что такое получится сделать с человеком. Ведь, если у него получится, придется признать, что смотритель – это… бог. Очень не хотелось бы жить в мире, сотворенном Бондаревым. Очень страшно не хотелось бы».

Сегодня

Сонное утро поначалу взбодрилось, встрепенулось, как попавший под душ поливальной машины воробей, но к десяти часам перегрелось, расплавилось и досрочно потекло по улицам полуденным зноем. От прохлады, ласкавшей три часа назад тело и душу, остались только приятные воспоминания. Да и те далекие-предалекие, словно из прошлой жизни.

Майор госбезопасности Сергей Данилов покосился на приборную панель, где высвечивались пугающие цифры температуры за бортом. Выбираться из кондиционированной прохлады на солнцепек категорически не хотелось, но какой был выбор? Без осмотра места происшествия уловить суть проблемы не представлялось возможным.

Данилов окинул взглядом оцепленный участок на нечетной стороне улицы. Доблестная полиция сделала что смогла. Установила барьеры, натянула полосатую ленту, выставила два поста на тротуаре слева и справа и еще два – на проезжей части. За этот участок оцепления отвечали экипажи ДПС.

В зону оцепления попала территория перед зеркальным фасадом бизнес-центра: в ширину – тротуар и ровно половина проезжей части, а в длину – от угла до угла, ни больше ни меньше. Новое здание вклинилось в узкий просвет между старыми домами, поэтому ширина зеркального фасада была невелика, метров тридцать. Таким образом, площадь места происшествия оказалась небольшой, а главное – абсолютно свободной от посторонних предметов. Изучить ее вроде бы не составляло труда, но в этом и заключалась главная сложность. Что искать, когда ничего нет?

«Хотя бы в тени, – нашел в ситуации какой-никакой положительный момент майор Данилов, выбираясь из машины. – А почему на оцепленной площадке не только ничего нет, но и никого нет? Что они топчутся за барьерами?»

От группы полицейских навстречу майору двинулся какой-то парень в штатском.

Перехватил он Данилова в двух шагах от оцепленной зоны. Именно перехватил. Майор как раз собирался поднять ленту и шагнуть на участок, когда парень вцепился ему в руку мертвой хваткой. Данилов даже слегка оторопел от такой бесцеремонности.

– Не понял!

– Нельзя! – Парень энергично мотнул головой.

– Клешню убери! Я майор госбезопасности…

– Данилов. – Теперь парень энергично кивнул. – Я вас знаю. Нельзя все равно! Аномальная зона там!

– В компьютер переиграл? – Данилов удивленно уставился на парня. – Ты кто вообще?

– Лейтенант Скворцов! Я из убойного отдела.

– Убойного? – Данилов кивнул. – Хорошо, я тебя услышал, стою на месте. Отпусти руку. Что тут случилось? Кто кого убил и почему аномальная зона? Нас зачем вызвали?

– Сегодня утром на летучке всех предупредили, что могут быть происшествия… непонятного рода и надо вас вызывать. В нашем районе – конкретно группу майора Данилова.

– Так, это понятно. А почему вы решили, что здесь именно такой пердимонокль? Кого убили-то?

– Прохожего… – Оперативник замялся. – Ну, он как бы сам двинул, все подумали, что тепловой удар у него, но потом посмотрели в стенку и запаниковали, нас вызвали. Мы поначалу ничего не заподозрили, а потом это дело увидели, вспомнили предупреждение. Не сразу поверили, что так вот – бац, и у нас вдруг «происшествие непонятного рода», но тут экипаж ДПС масла в огонь подлил… вон там они стоят. Капитан Фомин главный. Сказали, что на шоссе три часа назад нечто похожее случилось.

– Так, Скворцов, стоп! – Данилов вскинул руку. – Вот этот поток сознания ты сейчас разложишь на внятные мысли и последовательно, без сумбура доведешь до меня еще раз. Понял задачу?

– Так точно. – Скворцов кивком указал на правый стык нового и старого зданий. – Пройдем туда?

В тени старого здания не было прохлады. От нагретой стены шел жар, как от печки. Другое дело – зеркальная поверхность делового центра. Она казалась холодной и манила, словно водная гладь, только почему-то застывшая вертикально. Так и хотелось в нее окунуться или хотя бы прислониться и постоять минутку, впитывая живительный холодок.

Впрочем, по мере приближения к зданиям желания прижаться к зеркальной стене становилось все меньше. Сначала Данилов не понимал, что с ней не так. Вроде бы обычная стена, отражающая все, что находилось или появлялось на какое-то время напротив. Но очень скоро до него дошло. Зеркальная стена, конечно, отражала, вот только не все. И не совсем так, как предписывали законы физики. В первую очередь угол падения света не был равен углу отражения. Ну, или что-то в этом роде.

Сергей не видел отражения противоположного края оцепленной площадки. Видел часть улицы, тротуар, растущее слева от стены дерево и… все. Никаких полосатых лент, полицейского поста номер два или второй машины ДПС в отражении не было.

Данилов остановился и обернулся. На самом деле все было на месте. Ленты чуть колыхались от дуновений горячего ветерка, стекла машин играли солнечными бликами, а полицейские беседовали с зеваками, направляя их в обход по противоположной стороне улицы. В реальности все это присутствовало – не сотрешь, а вот в зеркальной стене ничего подобного не отражалось.

И кстати, противоположная часть улицы не отражалась тоже. Совсем. Отражение заканчивалось разделительной полосой посреди улицы, а дальше был виден какой-то размытый фон. Очевидно, именно поэтому полиция перекрыла только половину дороги.