Джей Кристофф - Репликант-13 [litres]

Это моя фамилия – Карпентер.

Но… разве моя фамилия не Монрова?

– Доброе утро, доктор Сайлас, – говорю я.

Мужчина, который точно не приходится мне дедушкой, кивает в ответ.

– Доброе утро, Ана.

Но меня зовут…

Меня зовут Ив?

_______

– Иви!

Девушка моргнула. Вернулась в свое тело. То же самое тело, что и у девушки, чья жизнь проигрывалась у нее в голове. Но ту девушку звали Ана Монрова. А это тело принадлежало Ив Карпентер. Это тело…

– Госпожа Ив, дышите, – со страхом в голосе приказывал ей Иезекииль.

Его голос…

Его голос…

Пальцы Ив взлетели к накопителю памяти, встроенному в ее череп. К чипам в нем. К третьему с конца. Ярко-красному. Как рубины. Как кровь.

– Кто я? – Она подняла глаза на Иезекииля, сузившиеся от разрастающейся ярости. Этого не могло быть.

Но так оно и было.

– Кто я? – повторила Ив.

Иезекииль закусил губу, в его глазах отражалась боль.

– Сайлас предупредил меня не расска…

– Говори! – взревела она. – Он никакой мне не дедушка! Он ученый из «ГнозисЛабс»! Откуда я это знаю? Почему я все это вижу?

– Госпожа Ив…

– Пошел ты к черту со своей госпожой! – закричала девушка. – Скажи мне, кто я! Я приказываю тебе!

Иезекииль печально покачал головой.

– Репликанты больше не связаны Тремя законами, госпожа Ив. Я не обязан подчиняться вам. Но я хочу защитить вас. Пожалуйста, доверьтесь мне.

– Как я могу довериться тебе? Я даже не знаю тебя!

Но это была неправда, и Ив понимала это. Стены рушились. Две жизни, словно две звезды, столкнулись в ее сознании. Жизнь, которую она знала, – жизнь Иви Карпентер. Участницы боев в Вар-Доме. Первоклассного механика. Тощей маленькой мусорщицы, с трудом зарабатывающей на жизнь на острове Свалка. И другой. Совершенно другой девушки. Виртуальной принцессы в сияющей белой башне, возвышающейся над городом, ныне покинутым и мертвым.

Мой отец был обычным скромным инженером.

Они с мамой погибли, когда банда…

У Ив снова затрещала голова. Этот поврежденный накопитель памяти. Этот разбитый чип. Фрагменты воспоминаний о ее детстве, собранные дедушкой после того, как выстрел бандитов чуть не убил ее.

«…Дедушка? – Идеальные губы изогнулись в оскале. – Ох, бедняжка! Что он наговорил тебе? »

Сайлас Карпентер не был ее дедушкой. Они вообще не были родственниками. И если это было ложью, теперь Ив сомневалась во всем, что знала, во всем, о чем он рассказывал ей.

Так что лучше было избавиться от сомнений раз и навсегда, и неважно, что ждало ее впереди.

– Иви? – позвал ее Крикет. – Иви, ты в порядке?

Она задержала дыхание. Голова кружилась. Сфокусировав взгляд на репликанте, девушка коснулась накопителя памяти. Дотронулась до третьего чипа с конца, пронизанного трещинами.

– Нет, – предостерегающе произнес Иезекииль. – Не надо.

Но зашипев от боли и не обращая внимания на сноп искр…

– Не надо!

…она вырвала его.

_______

Вернувшись в комнату, первое, что я вижу, это розы.

Полдюжины цветов невиданного алого оттенка лежат на моей подушке. Я знаю, кто их принес. В животе начинают порхать бабочки, и я прижимаю кончики пальцев к губам, улыбаясь от уха до уха.

Я прячу цветы в своих книгах по мифологии. Их у меня много. Когда-то подобранные на пустошах, теперь они стоят на полках в моей комнате с белоснежными стенами и такими же белоснежными простынями. Некоторые из них порваны, некоторые разбухли от влажности, но все любимы мною. Иногда мне кажется, что эти книги – единственное, что здесь реально. Я останавливаюсь на мифе об Эросе и Психее и бережно закладываю цветы Иезекииля между страниц, чтобы сохранить их. Ведь если отец их найдет, то обязательно заберет.

Потому что я знаю – так нельзя.

Позже я слышу, что главный ботаник в ярости. Что эти бутоны заняли тысячи часов работы, и кто бы ни украл их, он ответит за это. Тогда я задаюсь вопросом: если Иезекииль запрограммирован, чтобы подчиняться, как он мог украсть? Как Грейс могла скрывать свои чувства к Габриэлю? Как Фэйт могла просить меня хранить секреты?

Пусть они были созданы всего несколько месяцев назад, но уже учатся быть такими же, как мы.

Учатся лгать.

На следующий день мы с Мари встречаемся с Рафаэлем в библиотеке. Он сидит в лучах яркого солнечного света, льющегося сквозь окна, отчего кажется, что его кожа светится. Его глаза закрыты, лицо повернуто к свету, и на мгновение я замираю от восхищения его красотой.

– Привет, Раф, – говорит Мари, плюхаясь на свое место.

Репликант открывает глаза и улыбается нам своей таинственной улыбкой, но я замечаю тень грусти в его взгляде. Я сажусь напротив него и опускаю глаза на стопку книг перед ним. Вавилонская башня теперь единственное место в мире, где есть настоящие книги. Моя мама посылает целые команды прочесывать Стеклянную пустыню, и по возвращении они расставляют все, что смогли отыскать в руинах старого мира, на полках в огромной библиотеке башни. Большинство текстов уже есть в наших электронных архивах, но ничто не сравнится с тем ощущением, которое испытываешь, держа в руках настоящую книгу. Перелистывая страницу за страницей, я становлюсь императрицей. Искательницей приключений. Воительницей или странницей. Перелистывая страницы, я становлюсь кем-то другим – и все же именно тогда я ощущаю полную гармонию с собой, какую не чувствую больше нигде.

Моя мама любит подшучивать над папой, мол, он может создавать только людей, в то время как писатели создают целые вселенные. Папа всегда улыбается и отвечает: «Дай мне время, любовь моя».

Рафаэль читает гораздо быстрее нас с Мари. Но он всегда откладывает одну книгу и читает ее с нашей скоростью, чтобы потом мы все вместе смогли обсудить ее. В его стопке, между потрепанными «Потерянным раем» и «1984», я замечаю наш последний проект.

«Приключения Пиноккио».

– Мы закончили? – спрашивает нас Рафаэль.

– Да. – Я вздыхаю. – И это была дурацкая книжка, Раф.

– Неужели? – Рафаэль улыбается. – А мне понравилась.

– Феи и говорящие коты, – усмехаюсь я. – Это же детская сказка!

Он склоняет голову набок.

– Правда?

Этим утром я проснулась не в настроении, все время думая о цветах, которые выкрал для меня Иезекииль. О том, как глупо веду себя, желая того, чего никогда не смогу иметь. О том, как жестоко поступил с нами отец, окружив этими совершенствами, почти-людьми, которыми невозможно не восхищаться.

Недавно я подслушала их с мамой спор. Она думает, что мы проводим с репликантами слишком много времени. Она любит папу. Она всегда поддержит его. Но что-то в этих андроидах заставляет ее нервничать. Что-то в них заставляет ее… бояться.