Сайфулла Мамаев - Плато Янгеля

– Ёся, не кричи тебя в коридоре слышно!

Если что-то еще в этом сумасшедшем городе могло удивить Матвея, то это только появление Инны. Одетая во все тоже коротенькое черное платье, молодая женщина влетела в номер Малькова. За ней неотрывно следовал невысокий сухонький старичок в застегнутой на все пуговицы светлой рубашке с длинными рукавами, темных брюках с манжетами и босоножках с множеством дырочек.

– Иосиф, что здесь происходит, почему Матвей в таком виде? Немедленно сними с него эту мерзость! – Инна, повернувшись к толстяку, голосом способным заморозить, спросила: – Я не ясно сказала?

Инна брезгливо махнула в сторону наручников.

– Инна Витальевна, я здесь ни при чем! – Залепетал толстяк. – Я вообще только зашел! Я…

– Наручники! – Глаза Инны недобро сверкнули. – Быстро!

– Да-да, конечно! – Иосиф Семенович быстро пошел к Матвею, но пройдя два шага, остановился. Повернувшись, он прижал маленькие толстые ручки к груди и затряс пухлыми щеками. – Но Инна Витальевна… у меня нечем открыть! Я… Вы… у меня нет…

Муки Иосифа Семеновича прекратило появление еще одного персонажа. Это был Сенцов.

– Я смотрю, Мальков, вы все еще продолжаете искать себе приключения? – Флегматично спросил он. – А вы, Инна Витальевна, как здесь оказались?

– Паша, не думай, тебе не идет, – недовольно огрызнулась Инна. – Сними с Матвея наручники.

– С Матвея?

Фээсбэшник вопросительно поднял бровь, но видя, что у Инны совсем не игривое настроение, достал из кармана складной нож. Резким движением выщелкнув лезвие, разрезал пластиковую ленту.

– Разве это наручники? – Сенцов презрительно посмотрел на остатки пут. – Весь интернет полон роликами как избавляться от этого барахла. Не видели вы настоящих наручников. Кстати, есть умельцы, кто металлические наручники рвет! Не пробовали, Мальков?

Матвей, поднявшись с пола, отрицательно мотнул головой.

– Вот, оставьте себе на память, – Павел Петрович бросил пластиковые обрезки на кровать Малькова. – Только не потеряйте, будут вам уроком. При вашей активности, вам бы действительно некоторые навыки не помешали бы.

Вместо Матвея, обрезки пластика собрала Инна, закинула их в сумочку.

– Кто это сделал? Не твой ли дружок Шон Кейси? – Спросила она.

– Он самый, – признался Мальков. – К нему еще двое его коллег приехало…

Инна не ответила. Обвела взглядом номер, посмотрела на Сенцова, тот уже отошел в сторону и с кем-то говорил по телефону, остановилась на толстяке.

– Ёся?

– Конечно, Инна Витальевна, все будет сделано! Вашего… гостя мы переселим в другой номер. Все за счет гостиницы. – Директор «Шахрезады» взмахнув руками, стал пятиться к выходной двери. – Ну, вы здесь заканчивайте, я буду у себя.

– Инна Витальевна, – вмешался закончивший говорить по телефону Сенцов, – вы здесь по какому делу? А то Валентин Владимирович Рыбин хотел поговорить с этим искателем приключений на свою задницу!

– Уже доложить успел? – Усмехнулась Инна. – Хорошо, скажи, что приедем, но чуть позже. Я попросила Бориса Моисеевича осмотреть Матвея. Меня весьма беспокоит его травма, нужна консультация специалиста.

Павел Петрович недоуменно посмотрел на нее, затем на Малькова.

– Инна Витальевна, вы, когда успели его травмы рассмотреть? Парень первый вечер в Сочи, а вы уже его… осмотрели? – Близкорасположенные совиные глаза Сенцова округлились. – Не-не-не, Инна Витальевна, честное слово не хотел ничего плохого сказать, это я просто удивился! Я ему даже завидую, честное слово! Даже в мыслях не было!

– С мыслями, Паша, у тебя всегда плохо было! – Махнула рукой Инна. Затем повернулась к Матвею. – Ну чего стоишь, майку снимай!

Теперь пришла очередь Малькова недовольно кривиться.

– Снимай, кому сказала. – Инна кивнула на доктора. – Борис Моисеевич наш лучший специалист и было очень трудно его уговорить приехать сюда.

– Да, обычно все приезжают ко мне, – подтвердил врач. – Если бы не вы, Инна Витальевна, я бы точно не приехал. Видимо молодой человек вам достаточно дорог. Но прежде, я с вашего позволения, вымою руки.

– Кхм. – Откашлялся молчавший все это время Иосиф Семенович. – Позвольте и мне кое-что сказать. С вами, как говорится в поговорке, хорошо, но может, все-таки перейдем к делу? Я к тому, что здесь беспорядок, пусть и не по вине этого молодого человека, но все же тут нельзя жить! Может, вы перейдете в другое помещение, а здесь люди поработают?

Директор гостиницы посмотрел на часы и недовольно покачал головой.

Мальков хотел было сказать, что он тоже люд, но не стал. И так нашутился уже с утра. Кстати, который час? Чтобы узнать время, Матвей повернулся, поискал глазами смартфон, в этом бардаке, что устроил Шон с приятелями, он опять мог потерять его и остаться без связи!

– Я быстро! – Остановил врач арбалетовца. – Молодой человек, прошу вас, сюда, к окну поближе.

Борис Моисеевич, заполучив пациента, повертел его, получая нужный угол освещения, затем долго рассматривал место травмы. Доктор делал это так тщательно и с таким серьезным выражением лица, что Мальков и сам, забеспокоившись, опустив голову, стал рассматривать повреждение.

К его удивлению то, что он считал синяком, вернее, что еще вчера было синяком, теперь представляло собой обширную рану, такую, какая обычно образовывается на месте содранной водянки, возникшей после сильного ожога. Но в отличие от оного, место травмы имело не кроваво-розовый цвет, а коричнево-синеватый с фиолетовыми и красными вкраплениями.

– Матвей, а как вы это заполучили? – Борис Моисеевич, подняв голову, встретился с глазами Малькова.

В ожидании подсказки, Матвей посмотрел на Сенцова.

– А что вы смотрите на Павла Петровича? – Удивился доктор. – Он имеет к этому какое-то отношение?

– Борис Моисеевич, это действительно сложный вопрос, – вмешался Сенцов. – И поверьте, рассказывать очень долго, да и не поверите вы, если рассказать правду. Скажу только одно, не может Мальков говорить, он подписку дал о неразглашении.

Матвея слова Сенцова удивили, он откуда знает о подписке? Но спрашивать не стал, ему хватало вопросов по собственному здоровью, в частности по тому, что появилось у него на груди.

– Никогда бы не поверил, что буду работать в такой таинственной обстановке! – Саркастически развел руками Борис Моисеевич. – Но вам, Инна Витальевна, признаюсь, диагноз пока поставить не могу. Внешне все выглядит… как будто чем-то большим и горячим ткнули, знаете, я бы сказал факелом, но нет, не им, под раной наблюдаются еще и компрессионные повреждения. Такие, когда кожа получает сильный удар, я бы сказал, травматический удар. Выходит, удар был чем-то тяжелым большим и раскаленным. Нет, не так, не то сравнение. Правильнее было бы сказать, что характер травмы, указывает на то, что она могла быть получена, в условиях, когда в грудь молодого человека врезалось тяжелое быстро вращающееся резиновое колесо. КАМАЗа, например. Да-да, именно такая картина! Вот только не понятно, как такой контакт можно заполучить… В интересных местах вы гуляете Матвей. В очень интересных.