Сайфулла Мамаев - Плато Янгеля

– Это имущество МОАЗ. И очень дорогое, – покачал головой Матвей. Врать, так врать, сейчас только блеф может ему помочь. – Эти ключи изготовлены в ЦРУ, там у них специализирующаяся на изготовлении систем идентификации. На флешке часть программы защиты шифрования и включения, втора часть на компьютере, без друг друга они не работают. Программа стоит огромных денег, десятки, если не сотни миллионов долларов! Если ЦПУ или МОАЗ узнают, что ключами занимались наши спецслужбы, будет большой скандал.

– А почему они должны узнать? – Пожал плечами майор. – Я верно говорю, Матвей Сергеевич? Им совсем не нужно знать об этом. А нам не нужны их секреты, нам гибель наших друзей и коллег надо расследовать. И думается мне, эта флэшка…

– Петрович, на минутку! – Позвал с улицы голос Симакова.

– Никуда не уходи! – Лабунец хлопнул Малькова по плечу. – Я сейчас вернусь.

– Твою мать, – Матвей зло посмотрел на индикатор записи. Осталось копировать еще минуты три, от силы пять. В этой станции последний файл тоже оказался слишком большим. Это и понятно, выключить было не кому, писалось все, пока топливо не стало заканчиваться.

Хорошо еще флэшка была большой емкости, там еще столько же поместится, хотя бы об этом думать не приходится. Но как же сделать так, чтобы не отдавать ее Лабунцу? Может Шону позвонить? Позвонить? Как? И связи здесь нет, и смартфон потерял. Смартфон жаль, конечно, там все контакты, все адреса, все фото и видео остались! Считай, вместе с ним, всю прежнюю жизнь потерял!

– Смотрите, смотрите, вон они! – Через открытую дверь аппаратной до Матвея долетел чей-то крик. – Я же говорил, это розыгрыш! Вот же они! Да вон, вон идут! Вон там… да не там, вот туда смотри!

Матвей было рванулся к выходу, но мгновенно мелькнувшая в голове мысль о флэшке, остановила. Бросил быстрый взгляд на индикатор, лента индикатора прогресса записи была заполнена полностью. Значит, остались считанные секунды.

Внезапно Мальков застыл на месте. Кажется, он упустил главное! Получается, кто-то там, на плато, считает, что это все розыгрыш? Розыгрыш? Это они в серьез? А как же мумии? Как же череп Джеймса, документы, оружие, и прочее, с чем бы никто из их коллег не расстался даже ради самого крутого розыгрыша? Это их не убеждает? Или это они сами себя уговаривают, верить своим глазам не хотят? Ну да, они же не видели, как люди на лету превращаются в мумии, не видели фонтаны крови из всех отверстий, им просто хочется верить, а все, что они обнаружили здесь на плато, это не более, чем шутка дебила москвича.

Запись файла, наконец, завершилась. Мальков выдернул флэшку и сунул в карман, хрен он ее кому отдаст, даже если придется из-за нее повоевать с Лабунцом и всеми его людьми. В конце концов, пусть вначале вывезут его с плато, там он ее перепишет, а потом могут с ней, что хотят делать! Там такая специфическая информация, что полицейским специалистам ее долго расшифровывать придется! Один многопотоковый видеодекодер чего стоит! В принципе, если даже и расшифруют, что они поймут без искина, без его, Малькова комментариев? А этого у них точно не будет. В таком случае могут хоть до дыр смотреть, все равно ничего не разберут!

Тогда, получается, остается одна опасность – «фестиваль». Если его не включать, беды не случится. Впрочем, кто его теперь включит? Кроме моазовцев и Матвея, больше некому. А он точно больше в георадар не войдет! Никогда и ни за что!

Внезапно пришла еще одна, как ему показалось, дельная мысль. Быстро выскочив из «фестиваля», Мальков, стараясь быть незамеченным, обошел КАМАЗа справа. Добрался до панели кабельного ввода, отсоединил все высокочастотные разъемы. Теперь, без него, даже специалисту без соответствующей документации будет не просто разобрать, какой фидер к какому контакту прикручивать. Кабель к передатчику понятно, по толщине узнать можно, а вот какая из приемных антенн куда заводится, это вопрос – четыре кабельных разъема и все одинаковые. Вот пусть господа полицейские репу чешут, пока разберутся, пол станции из строя выведут.

– Мальков! – Услышал он за спиной голос Лабунца. – Чем вы здесь занимаетесь?

– Готовлю объект к консервации! – С ходу придумал Матвей. – Или к транспортировке. Не бросать же здесь все без охраны.

Павел Петрович с иронией посмотрел Матвею в глаза.

– Похвальная предусмотрительность, – криво улыбнулся майор. – Там все кричат о розыгрыше, о том, что ваши рассказы об ужасах плато – это откровенное вранье, а вы тут трудитесь не покладая рук. И совершаете дела, одно подозрительнее другого!

– Вы настолько хороший специалист, что можете…

– Паша! – Раздался голос вице-губернатора. – Где там этот… москвич. Идите сюда! Тут толпа идет, хрен поймешь, кто они, свои, чужие, обнимать их надо или… гнать отсюда!

– Идем, Валентин Владимирович, уже идем. – Лабунец дернул головой в сторону. – Давай к Рыбину, но мы с тобой еще не закончили.

– Да мы еще и не начинали! – Ответил Мальков, проходя мимо майора. – Вот вызовем представителей МОАЗ, адвокатов, экспертов, тогда и продолжим. А иначе беззаконием попахивает!

– Умник, значит? – Бросил ему в спину Лабунец. – А ничего, если ты здесь главный подозреваемый?

– А орудие преступления предъявите? – Мальков от захлестнувшего гнева, остановился. – И метод убийства обоснуете? А до этого, все ваши слова… только слова. И поверьте. Павел Петрович, в моих действиях ничего преступного нет, только техника безопасности. В том числе и лично вашей!

Майор Лабунец усмехнувшись, покачал головой.

– МЧС, мать его! Смотри какая мать Тереза…

– Майор, я долго ждать буду? – Заревел Рыбин. – Они уже к технике полезли! Нам москвич нужен!

Матвей рванулся на голос. Лабунец, хмуро щурясь, пошел следом.

Вице-губернатор, охранники, омоновцы, а чуть поодаль и пилот вертолета, стояли между КАМАЗом «фестиваля» и палаточным лагерем. Собравшись в две кучки – первая маленькая, состоявшую из Рыбина, его охранников и прапорщика Симакова, вторая – большая, в которую входили все остальные омоновцы и водитель ПАЗа. Почему-то пилот вертолета не присоединялся ни к одной из групп.

Не зависимо от того, кто в каком месте оказался, все смотрели на приближающуюся с северной части плато разномастную толпу.

Матвей поежился, знакомая картина! До дрожи в коленках, знакомая! Толпа озверевших потеряшек, век бы их не видать! Что за место это плато, что магнитом сорвавшихся так манит?

И вновь пришло ощущение дежавю, опять день, опять толпа безумцев и опять вокруг почти незнакомые люди! Ко всему прочему, шли они оттуда же – с севера и северо-запада! Ему даже показалось, что знакомы рожи. Но на это раз потеряшек было намного больше. Как сказал бы погибший Карпентер, на очень и очень много! Причем в толпу сбивались не все. Часть мужчин, человек десять или чуть больше – из-за многочисленного скопища сорвавшихся толком не разглядеть – отделились от основной массы и направились к дорожным машинам, что стояли как раз на северной части плато, чуть восточнее того места, откуда выбирались наверх все новые и новые орды безумцев.