Дмитрий Смекалин - Лучший друг големов [litres]

Удака – модный курорт, кажется, вместил в себя все лучшие технологические достижения, доступные в этом мире на данный момент. Водопровод, канализация, электричество – все есть, правда, только в центральном квартале, где живут отдыхающие. На периферии, где обитает обслуживающий персонал, все гораздо проще. Жить в центре стоит дорого, и небольшая ТЭЦ отчаянно дымит всеми трубами (дровами ее топят, что ли?), отнюдь не улучшая атмосферу. Но мне здесь нравится. С деньгами проблем пока нет, так что просто живу и получаю от жизни удовольствие.

В число отдыхающих я вписался очень легко. Есть деньги, номер в гостинице снял, воду лечебную пью, одеждой не выделяюсь.

На самом деле инородность моей одежды в глаза особо не бросалась, но я поспешил ее заменить, благо всевозможных лавок тут было в избытке. Носили тут в основном шелковые шаровары свободного покроя. И мужчины, и женщины. Только у мужчин цвета были строже и ткани на них меньше шло. На ногах – сандалии или мягкие полусапожки. Тоже унисекс. Вот блузы тут существенно различались: у мужчин – обычные рубашки с широкими рукавами и шнурком в вороте; у дам… всякое разное – от полностью закрытых вариантов до диких декольте или почти совсем прозрачных тканей. И куча всякой драгоценной бижутерии. У мужчин – разве что перстни и цепочки на шее. Что там за медальоны или амулеты – не видно. Но в целом мода отторжения у меня не вызвала.

Попал сюда я транзитом через другой городок – Бипин, где были дом и база встреченного мною в пути купца Санчина. К сожалению, как говорится, дружбы между нами не получилось. Купец был навязчиво почтителен и внимателен, так и рвался услужить, в смысле решать за меня все мои проблемы. Которых у меня на самом деле не было. Ютиться в гостинице, по его выражению, мне было много комфортнее, чем в его доме. И спокойнее. Эмоции мне его не понравились. Не забота и благодарность там чувствовались, а желание поправить свои дела за мой счет. И очень ему было любопытно в моих вещах порыться. Пока были в дороге, я от них не отходил, а вот в своем доме у него куда больше возможностей было бы.

В дороге, когда в первой же деревне мы встретились с ранее бежавшими стражниками каравана, он тоже мной попытался заслониться от их претензий. И еще сына привлек, который ко мне с криками «Спасите, убивают!» кинулся. Хотя разговор они вели хоть и на повышенных тонах, но без рукоприкладства.

Я тогда посоветовал им разбираться с трактовкой их договора с привлечением соответствующих компетентных организаций. Есть же у них какое-то объединение наемников? Гильдия, союз, биржа, наконец? И у купцов тоже какая-то организация должна быть. Не на улице же они друг друга находят. Вот пусть они между собой и разбирают их случай. Наверняка он не первый. Или пусть в городской совет обращаются. А мне дадут поесть спокойно.

На последней фразе я слегка повысил голос, да еще «трансляцию эмоций» запустил, попытавшись им робость оттранслировать. Получилось так себе, но отстали. При этом и купец, и охранники были недовольны. Похоже, официально хозяйственные споры разбирать себе дороже получится. И, наверное, это правильно. Нечего со всякой ерундой солидных людей беспокоить…

В общем, оказался я для купца не субъектом, а объектом. А раз так, лучше было с ним держать дистанцию. В прямом и переносном смысле этого выражения.

Впрочем, к одному делу я его все-таки привлек. Чтобы с другими предложениями не приставал и чтобы самому в муниципалитете не торчать. Один раз сунулся – не понравилось. Принял меня какой-то мелкий чиновник. Или рядовой? По крайней мере не начальник. Что, впрочем, не мешало ему надувать щеки, говорить со мной через губу и всячески подчеркивать свое превосходство над просителем, то есть мною.

Сначала он долго листал бумаги, которые тут же достал из своего стола, потом сходил к шкафу, принес оттуда еще одну пачку, потом просмотрел какой-то журнал. На меня при этом не обращал никакого внимания, хотя секретарша в приемной пригласила меня внутрь явно с его разрешения. Да и других посетителей не наблюдалось. В какой-то момент он поднял на меня глаза и заявил: «Я очень занят». Видимо, решил прояснить свое видение ситуации, на случай, если до меня не дошла его пантомима. После чего снова зарылся в бумаги. И только убедившись, что я все еще тут, важно спросил:

– Что там у вас? Излагайте кратко и быстро.

Узнав, что я хочу на время открыть частную врачебную практику, сразу заявил, что вакансий нет, у них своих дипломированных целителей хватает, а я к нему даже без повязки явиться посмел.

Порывшись в памяти Гхарана, я «вспомнил», что местные упсуры-недоучки тут действительно носят на лбу повязку со значком вроде того, что у меня после сдачи экзамена артефакту Ушедших на лбу появился. И значки на повязках как-то еще ступень мага шифруют. Мой «донор» ее носить не любил, так как имел самую низшую ступень – ученика, вот я на это и не обратил внимания.

Я поинтересовался, чем его знак дипломированного кирата не устроил? Чиновник, судя по эмоциям, растерялся, но внешне остался все таким же наглым и важным. Оборвал разговор, сказав, что слишком занят и чтобы я зашел завтра. Так что «завтра» я уже вместо себя Санчина послал.

О чем и как они договорились, я не знаю, но комнату для приема мне выделили прямо в муниципалитете, и посетителей был вал. Наверное, все сложные заболевания и травмы у всех жителей городка и проезжавших мимо караванов вылечил. И неплохо заработал, хотя подозреваю, что купцу и чиновнику перепало не меньше.

В результате за декаду к имевшимся у меня ранее двум золотым и тридцати серебряным монетам добавилось еще полсотни золотых. Большие по местным меркам деньги. По дороге в Бипин мне только одну серебряную монету разменять пришлось, когда ослицу экипировал. Еда так и вовсе медяки стоила.

Я уже говорил, что серебряная монета тут называется арджуна, медная – пай, а золотая – мухр. Но, пожалуй, перегружать свой рассказ местными терминами я не буду. Так что продолжу называть их по металлу, из которого они отчеканены. Монеты тут не то чтобы унифицированы (ввести полную монополию на их чеканку корона не смогла, да и королевств тут явно больше одного, сколько точно, так и не знаю, Гхаран географией почти не интересовался, но о пяти ближайших соседях слышал), но все монетные дворы вроде стараются использовать один стандарт. Если же кто решит сжульничать и начнет чеканить монеты меньшего веса или портить пробу, менялы очень быстро начинают принимать их с таким дисконтом, что себе дороже получается.

Так что денег у меня стало прилично, даже без учета спрятанных в сумках слитков золота. А делать в Бипине стало нечего. Оставаться там надолго, лечить заболевших караванщиков я не собирался. Да и лишнее внимание мне привлекать к себе не хотелось. Наверняка информация о полноценном кирате уже разошлась по ближайшим городкам. Там, глядишь, и до сильных мира сего доберется. А я с ними встречаться пока не хотел. Не готов. Прежде всего информационно. Просто не представляю, какая у них на меня будет реакция. Скорее всего – разная у короля, жрецов и местных магов, но не факт, что у всех благожелательная.