Кристи Голден - Артас. Восхождение Короля-лича [litres с оптимизированной обложкой]

Через несколько часов мучительно медленного перехода (да, неупокоенные не чувствовали холода, однако ветер и снег заметно мешали им идти) Артасу сделалось ясно: несмотря на насмешливые слова Ануб’арака, в одном он мог быть вполне уверен. Отправившись к Ледяной Короне поверху, он ни за что не успел бы спасти Короля-лича, а с тем и себя самого. В конечном счете, именно инстинкт самосохранения и гнал его вперед. Да, Король-лич отыскал его и возвысил. Да, Король-лич даровал ему великое могущество. Все это Артас понимал и ценил, однако его долг перед Королем-личом не имел ничего общего с преданностью. Если этот великий владыка падет, следом за ним, несомненно, погибнет и Артас, а Артас, как и говорил Утеру, собирался жить вечно.

И вот, наконец, они достигли ворот. Ворота оказались так надежно укрыты снегом и льдом, что поначалу Артас их даже не разглядел, однако Ануб’арак резко остановился, поднялся на дыбы и широко развел одной из четырех пар лап, указывая вперед.

Впереди тянулись к небу тесаные камни, похожие на серпы, а может, и на паучьи лапы. Верхушки камней склонялись одна к другой, образуя нечто вроде символического туннеля, за которым виднелись створки ворот, украшенные изображением огромного паука. Артас скривился от отвращения, но тут же вспомнил о статуях, торчавших по всему Штормграду. В конце концов, так ли уж велика разница?

Входной «туннель» и ворота вели в глубину исполинского айсберга. На миг – всего лишь на миг – Артас покосился в сторону безмолвного Ануб’арака, вспомнил все, что знал о пауках и мухах, и усомнился в верности своего решения.

– Смотри! Вот он, вход в некогда могущественное древнее королевство, – заговорил Ануб’арак. – Я был его властелином, и слову моему повиновались без оговорок. Я был всемогущ и всесилен, и ни перед кем не склонял головы. Но все на свете меняется. Теперь я служу Королю-личу, и место мое – рядом с ним.

Артасу разом вспомнился и собственный гнев на того, кто сеет в родном королевстве чуму, и жгучая жажда мести… и взгляд отца в ту минуту, когда Ледяная Скорбь поглотила его душу.

– Воистину, все на свете меняется, – негромко сказал он, холодно улыбнувшись странному новому союзнику. – Однако сейчас не время грезить о прошлом. Идем же вниз.

Долго ли шли они сквозь недра студеного Нордскола, по коридорам смертельно опасного древнего королевства? Этого Артас не знал. Поднявшись наверх, моргая, точно летучая мышь, безжалостно выгнанная на солнце, он думал только о двух вещах. Во-первых, надеялся, что не опоздал прийти Королю-личу на помощь. Во-вторых, всей душой радовался тому, что подземелье позади.

Да, когда-то нерубское королевство, несомненно, было прекрасным. Артас не мог бы сказать, чего от него ждет, но ни назойливо яркой синевы и багрянца, ни затейливых геометрических узоров, указывавших на различные залы и коридоры, увидеть уж точно не ожидал. Подземелья сохранили былую красоту, однако очень напоминали засушенную розу – великолепную, но, тем не менее, лишенную жизни. На всем пути в воздухе веяло странным запахом, которого Артас не мог ни узнать, ни даже сравнить хоть с чем-нибудь знакомым. Пахло чем-то едким и в то же время затхлым, но вовсе не неприятным – по крайней мере, для того, кто привычен к компании разлагающихся мертвецов.

Пожалуй, сей путь, как и обещал Ануб’арак, действительно был коротким, однако за каждый шаг приходилось расплачиваться кровью. Первое нападение последовало сразу же после того, как они вошли внутрь.

Не успели они спуститься, как из темноты, пронзительно, злобно попискивая на бегу, к ним устремилось не меньше дюжины паукоподобных созданий. Ануб’арак и его воины встретили их лоб в лоб. На долю секунды замешкавшись, Артас тоже повел своих в бой. Просторные подземелья наполнились визгом и щебетом нерубов, глухими стонами нежити и отчаянными воплями некромантов, забросанных комьями яда. Десяток самых неистовых мертвецов оказался опутан густой клейкой паутиной по рукам и ногам. Жвала враждебных нерубов защелкали, отсекая головы, острые, точно стилеты, когти вонзились в истлевшую плоть, пронзая и потроша тела.

Казалось, Ануб’арак превратился в оживший ночной кошмар. Испустив жуткий гортанный вопль на родном языке, он обрушился на бывших подданных смертоносным вихрем. Лапы его – каждая сама по себе – хватали любого, кому не посчастливилось встать на его пути, мощные клешни кромсали врагов на части, и все это время затхлый воздух дрожал от криков, заставлявших, казалось бы, ко всему привыкшего Артаса ежиться и гулко сглатывать.

Жаркая стычка не обошлась без солидных потерь, но в конце концов нерубы отступили назад, в породивший их мрак. Около десятка незадачливых арахнидов остались лежать на земле, корчась в предсмертных судорогах, но вскоре поджали лапы к брюху и замерли навсегда.

Убедившись, что все они мертвы, Артас резко повернулся к Ануб’араку.

– Что тут за дьявольщина? – едва переводя дух, спросил он. – Эти нерубы – твои собратья. Откуда такая враждебность?

– Многие из тех, кто пал в Войне пауков, были подняты из мертвых, дабы служить Королю-личу, – ответил Ануб’арак. – А эти воины… – Взмах передней лапой в сторону одного из вражеских тел. – Этим не довелось умереть. Эти глупцы до сих пор воюют за освобождение Неруба от Плети.

Артас окинул взглядом мертвых нерубов.

– И вправду глупцы, – пробормотал он, поднимая руку. – В посмертии они лишь будут служить тому, против кого боролись при жизни.

Вот потому-то, когда он наконец-то вышел из подземелья в неяркий свет верхнего мира, жадно глотая холодный свежий воздух, его армия разрослась, разбухла, пополнившись новобранцами – свежими, послушными любому приказу.

Артас натянул поводья, останавливая коня. Все тело сотрясла крупная дрожь. Хотелось лишь одного: хоть немного, хоть пару минут посидеть и подышать свежим воздухом. Но вскоре воздух насквозь пропитался зловонием войска нежити, а поравнявшийся с Артасом Ануб’арак остановился и устремил на него неумолимый взгляд.

– Не время отдыхать, рыцарь смерти. Король-лич нуждается в нас. Служение – прежде всего.

Артас смерил владыку склепа оценивающим взглядом. Уж не почудилось ли ему? Неужто в голосе этого существа прозвучало смутное, едва различимое сожаление? Неужто Ануб’арак служит лишь потому, что вынужден? Не обратится ли он против Короля-лича – и, главное, против Артаса, если получит возможность? Ведь силы Короля-лича убывают, и силы самого Артаса – тоже, причем он, Артас, – здесь, рядом. Если оба ослабнут в достаточной мере…