Кристи Голден - Артас. Восхождение Короля-лича [litres с оптимизированной обложкой]

Внезапно закованная в латы фигура Короля-лича, подобно его ледяной тюрьме, треснула и на глазах изумленного Артаса рассыпалась на части.

Внутри не оказалось никого. Пустые студено-черные латы с лязгом рухнули наземь. Увенчанный длинными шипами шлем подкатился к Артасу, остановившись у его ног. Охваченный неодолимой дрожью, Артас надолго замер, не в силах отвести от него глаз.

Что же выходит? Все это время… все это время он гнался за призраком? Может, никакого Короля-лича здесь никогда и не было? А если так, кто же освободил ото льда Ледяную Скорбь? Кто требовал освободить его? Уж не ему ли, не Артасу ли Менетилу, с самого начала предназначалось место внутри Ледяного Трона?

Так, значит, призрак, за которым он гнался – он сам?

«Пожалуй, ответов уже не найти», – решил Артас. Ясно было одно: эти латы, как и Ледяная Скорбь, принадлежат ему, а он – им.

Склонившись, он благоговейно поднял шипастый шлем, смежил веки, медленно водрузил его на голову и…

Мускулы напряглись, тело встрепенулось, и леденящая мощь души Короля-лича неудержимой приливной волной хлынула внутрь, пронзила сердце, сковала легкие, переполнила вены. Глаза Артаса оставались закрытыми, однако теперь он мог видеть: в эту минуту перед его взором предстало все, что видел, что знал, что сделал в жизни великий оркский шаман Нер’зул. Артаса охватил страх. Что, если душа Нер’зула уничтожит его самого без остатка? Что, если Король-лич завлек его сюда с тем, чтобы переселиться в новое, молодое тело? Взяв себя в руки, он приготовился к бою – к бою за власть над самим собой.

Но нет, противоборства не последовало – одно лишь смешение, слияние воедино. Своды пещеры вокруг продолжали рушиться, но этого Артас почти не замечал. Его глаза под сомкнутыми веками заметались из стороны в сторону, губы зашевелились, и он заговорил.

Вернее сказать, не он. Они.

– Отныне… мы – одно целое.

Мир непроглядной синевы и белых вихрей – мир сновидений Артаса – подернулся дымкой тумана. Холодные, чистые цвета помутнели, поблекли, сменились теплыми, уютными оттенками дерева, озаренного отсветами камина да пламени факелов. Он сдержал слово. Он вспомнил всю свою жизнь, всё минувшее, снова проделал тот путь, что возвел его на Ледяной Трон, к этой глубокой-глубокой дреме.

Однако на том сон, похоже, не кончался. Он снова сидел во главе длинного, украшенного изысканной резьбою стола, занимавшего большую часть его иллюзорного Великого Зала.

Те двое, что так интересовались его сновидениями, тоже сидели за столом и пристально наблюдали за ним.

Вглядевшись в лицо Артаса, старый, но еще полный сил орк, сидевший слева, заулыбался. Изображение черепа на его лице дрогнуло, повторяя улыбку. Мальчик, сидевший справа – исхудавший, больной, – выглядел еще хуже, чем до того, как Артас покинул обоих, погрузившись в грезы о прошлом.

Мальчишка облизнул растрескавшиеся бескровные губы, набрал в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но первым молчание нарушил орк.

– Тебя ждет много большее, – посулил он.

Перед мысленным взором Артаса, наслаиваясь друг на друга, замелькали картины прошлого пополам с грядущим. Вот конное войско людей под знаменем Штормграда… бьющееся не против, но заодно с отрядом Орды верхом на рычащих волках. Те и другие – союзники, объединившиеся против Плети. Эта картина сменилась другой: теперь люди и орки бьются друг с другом, а плечом к плечу с орками, троллями и странными быкоподобными воинами стоят неупокоенные, явно сумевшие сохранить разум – некоторые из них даже командуют остальными.

А вот Кель’Талас… ничуть не пострадавший? Нет, нет – вон он, тот самый шрам, оставленный за собой Артасом и его воинством, а значит, город просто отстроен заново.

Образы замелькали быстрее, хлынули в голову без всякого порядка. Теперь прошлого от будущего было вовсе не отличить. Вот стая неупокоенных драконов сеет хаос и разрушения в городе, которого Артас никогда прежде не видел – жарком, безводном, кишмя кишащем орками. А вот те же драконы-нежить атакуют… да-да, сам Штормград!

А вот нерубы… нет, нет, не нерубы, не подданные Ануб’арака, но существа сродни им. Живут они в пустыне, а служат им огромные создания – обсидиановые големы с песьими головами, расхаживающие среди ослепительно-желтых песков…

А вот и знакомый символ – лордеронское «L», пронзенное мечом, только не синее, а красное. Символ Лордерона изменился, превратился в красное пламя на белом фоне. Вдруг это пламя ожило, вспыхнуло, сжигая фон дотла и открывая взгляду серебристый бескрайний водный простор. Море… а из глубины что-то стремится наверх.

Секунду назад гладкие, как зеркало, воды дико взбурлили, вскипели, точно под натиском налетевшей бури, хотя на небе не было видно ни облачка. В уши ворвался жуткий рокот, в котором Артас лишь с великим трудом сумел узнать смех, тут же смешавшийся с отчаянным воплем подводного мира, сорванного с надлежащего места и вздернутого наверх, к дневному свету, не достигавшему морских глубин многие сотни лет…

Все вокруг сделалось зеленым – зеленым, расплывчатым, мрачным, будто в кошмарном сне. Впотьмах, на задворках сознания, заплясали причудливые картины, но стоило только попробовать охватить их умом, приглядеться, все они тут же ускользали прочь. В их череде на долю секунды мелькнули… рога? Олень? Человек? Трудно сказать. От этого образа веяло надеждой, но некие иные силы неуклонно стремились уничтожить его…

А вот сами горы пробудились к жизни, стронулись с мест и двинулись вперед, круша все, чему не посчастливилось оказаться на пути. Казалось, под тяжкой поступью каменных исполинов трепещет, содрогается весь мир.

А вот и Ледяная Скорбь. Уж его-то Артас знал – знал очень и очень близко. Легендарный меч кружился в воздухе, точно подброшенный его рукой вверх. Навстречу ему поднялся второй меч – длинный, лишенный всякого изящества, однако исполненный сокрушительной мощи. Жуткий клинок украшал череп, вставленный в полукруглую выемку ближе к острию. Меч сей носил имя Испепелитель и, так же как Ледяная Скорбь, был больше, чем просто мечом. Клинки с громким лязгом скрестились, и…

Артас встряхнулся и заморгал. Беспорядочные видения – и тревожные, и обнадеживающие – исчезли, как не бывало.

Орк усмехнулся, а следом за ним усмехнулся и череп, нарисованный на его лице. Когда-то орк звался Нер’зулом и обладал даром ясновидения. Помня об этом, Артас ни на минуту не сомневался: все, что он видел, хоть и не понял, сбудется наверняка.

– Да, много, много большее, – повторил орк. – Но только если ты продолжишь этот путь, полностью посвятив ему душу и разум.