Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

Тем более, не привык Хитрый Лис бездельничать, да валять дурака. В общем, бить баклуши, когда в мире творятся великие и громкие дела, а сестрёнка Кэт разгуливает по космическому кораблю с револьвером наголо. Бездействие при таком положении вещь с моей точки зрения совершенно безответственная и даже где-то беспринципная.

Само собой, у Кэтрин мой револьвер. Обжитой и совершенно ручной. Но какой в том прок, если он теперь уже не мой?…

Короче, как я уже сказал, в голову Хитрого Лиса полезли идеи. Идеи были самого разного толка, но все объединяла общая черта — в меру скромное стремление дать дёру из уютного гнёздышка, в которое упрятали Хитрого Лиса бездельники в униформе.

Идея побега меня захватила. Она просто фонтанировала из меня как из кита солёная морская вода. Однако как осуществить своё желание я ещё не знал. Безжалостно и даже сердито я отбрасывал один сценарий побега за другим, какие только приходили в мою голову.

Безапеляционный фильтр моего здорового и непредвзятого скептицизма действовал с потрясающей эффективностью.

О, я был суров к идеям, этим продуктам деятельности своего изворотливого ума.

Вот лишь одна такая идейка из обширной и яркой коллекции гениальных озарений. А чего она стоила, вы и сами поймёте, когда ознакомитесь с ней. Слушайте…

Я направляю корабль (не знаю каким образом) к случайно пролетающему мимо астероиду. Бью бортом корабля об острую грань астероида, проделывая таким образом брешь в нужном месте — наружной стене карцера. Убедившись, что дыра получилась подходящего размера, как раз такого, чтобы Хитрый Лис смог пролезть, переползаю по наружной обшивке Покорителя в капитанскую рубку и беру управление кораблём в свои крепкие, уверенные руки и что самое главное надёжные руки.

Именно с этой минуты пассажиры корабля могут чувствовать себя в безопасности.

Потом я сажаю колымагу на какую-нибудь планетёнку с заведомо низким количеством копов на квадратный километр её поверхности и обязательно сниженной сейсмоактивностью (ужас как не люблю землетрясений!) и развитым партизанским движением.

Партизанская война!.. Вот чего не хватало мне все эти годы для ощущения полноты бытия. Погони, перестрелки… Пущенные под откос звездолёты и Иван Сусанин, как бессменный вдохновитель и руководитель освободительного повстанческого движения. Ура, господа! Покажем супостатам, где раки зимуют!

Вот чего мне не хватало все эти годы! Я буду современным Робин Гудом и Иваном Сусаниным в одном лице!

Хотя, с другой стороны партизанщина мне вряд ли подойдет. Как, например, перелезть по обшивке в рубку при наружной температуре минус 273 С, а то и все четыреста (зависит от погоды за бортом)?

Я же простужусь, превращусь в сосульку ещё на полпути к цели. Нет, леди энд джентельмены. Такой план, пожалуй, не для меня. И кто его только придумал?… Ах, да… Я и придумал.

Стоп. А что, если попросить полицейских, по-человечески, по-людски, как я и собирался. Мол, отпустите, господа хорошие, чего вам стоит?

Ведь люди же. Неужто не поймут.

Не введу вас в заблуждение, если скажу, что самая последняя моя мысль, показалась мне и самой стоящей. Она вдохнула в меня не абы какую надежду, заставила поверить в успех.

Поэтому морально, и физически я уже готов был, приступить к реализации этой идеи, когда за дверью послышались весьма характерные и знакомые Хитрому Лису звуки.

«Пиф-паф! Пиф-паф!» — раздавалось из-за оббитого железом квадрата.

Не иначе охрана устроила между собой перестрелку. С неё станется. Служаки. Известный факт — когда не в кого пулять, эти бестии запросто могут перестрелять друг дружку. Таковы уж рефлексы у этих типчиков и, что не менее важно — биологическая потребность.

Но такова всего лишь моя точка зрения. Я её никому не навязываю.

К тому времени очень скоро хлопки прекратились. И это показалось мне весьма и весьма странным. И даже более того — пугающе подозрительным.

Ведь полицейские, если до чего дорвутся — пусть это будет всего лишь тривиальная стрельба — их потом от такого занятия за уши не оттащишь.

Однако, судя по всему, не в данном случае. Несомненно, там, за дверью что-то произошло. Что-то из ряда вон выходящее. И таким событием могло быть только одно: бравые парни дружно улеглись на пол, выронив пистолеты, дабы дать отдых своим простреленным в некоторых местах телам.

Подобный исход дела меня вполне устраивал. Оставалось лишь придумать, как выбраться из золочёной клетки.

А потом в замочной скважине загрохотал ключ. Я не скажу, что очень уж удивился. Тем более, я в это время неплохо проводил время, одновременно потягивая «Длиннохвостую комету» из бокала и левой рукой небрежно надавливая на клавиши компьютера, играя в головоломную компьютерную игру с погонями, перестрелками и призами в конце в виде виртуальных денег. Что мне не очень нравилось.

К этому времени я почти добрался до пятого уровня и нежданный визитёр здорово раздосадывал.

Но каково же было удивление Хитрого Лиса, когда хорошо смазанная антигравитационной смазкой дверь бесшумно распахнулась и на пороге возникла… вы не поверите!.. Да, да! Моя неотразимая сестрёнка. Неотразимая, как всегда, и столь же как и всегда неугомонная.

В одной руке ласковая и нежная родственница сжимала дымящийся револьвер. А глазки у этого неземного создания несколько — ну может быть самую малость — сердито сверкали.

Ну ни дать, ни взять, мстящий ангел во плоти.

Не снимая руки с клавиш, я робко заглянул за спину героической девушки и увидел лежащих легавых. Они валялись, как поленья в дровяном складе, в самых непринуждённых и раскованных позах. И, судя по выражению их лиц, они не собирались вставать.

— Чего расселся, остолоп?! — может быть несколько фамильярно, но вполне в родственных традициях спросила фурия, тем временем совершенно невинно помахивая стволом револьвера перед самым носом Хитрого Лиса.

Волей неволей мои глаза забегали, пытаясь отследить траекторию движения револьвера. Вполне обоснованно я контролировал все движения хорошо разогретого накануне ствола.

Я даже обратил внимание на нервный палец на курке, и умудрялся держать в поле зрения и палец с курком и выражение лица хозяйки.

Что-то выражение лица сестрёнки мне сегодня всё меньше нравилось.

Нет, я любил свою недавно обретённую родственницу. Она очаровала Лиса ещё в тот миг, когда покойный бармен, царство ему небесное, был полон жизненных сил и открыл глаза Хитрому Лису на все миллиарды красотки. Ещё тогда я понял, что просто обожаю свою сестру и буду любить её братской, беззаветной любовью пока, хотя бы половина сбережений Орловых, не перекочует в мои карманы. То есть, я хотел сказать, на мои банковские счета.