Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

— Вы не могли бы, голубчик, показать даме город, пока супруг будет заниматься дегустацией, — обратилась она к подобострастному механизму проникновенно.

— О! — энергично откликнулось без сомнения проникнутое самыми патриотическими чувствами ведро. — Наш город просто прекрасен. В нём много всякого интересного. Много весёлого. Например, кладбище. Говорят, мисс, — здесь робот почему-то понизил голос до такого зловещего шепота, что от него даже у меня мурашки забегали по коже. И это не смотря на то, что я цепко держал в руках бутылку прекрасного крепкого портвейна. — Говорят, на этом кладбище похоронен сам Рамзет Последний. Который, судя по другим слухам, вовсе не последний и, тем более, не первый, а только двенадцатый… Тем не менее…

— Прекрасно, прекрасно, — поспешила прервать словоохотливого лектора Астрая. — Оставим кладбище на потом. Вначале исследуем что-нибудь не такое экстремальное.

Робот осклабился.

— Статуя Джо, — вдохновенно произнёс он. — Мутант Джо — то, что нужно. Вам нужно. Самое безотказное средство воздействия на пресыщенное подсознание заевшихся туристов. Действует, скажу вам, убойно. Проверено лично. — Он отступил назад и продолжил в присущем ему оптимистическом духе. — У Джо, мисс, одних пальцев на ногах шестьдесят восемь, — сказал он гордо. — А ушей так целых три: два уха на голове, а одно, извиняюсь, на боку…

— В честь кого же поставлено сие чудесное творение из разряда скульптур? — решил встрять в разговор я, так как молчание моё, в то время как рядом велась светская непринуждённая беседа, становилось неприличным. Особенно, если учитывать те звуки, что я рождал при всём при том: бульканье, плескание, звон бокалов и хлопанье откупориваемых пробок.

Робот пожал плечами.

— Неизвестно, Ваша Светлость, — продребезжал он. — Но, говорят, оригинал носил имечко не Джо. Оригинал звали Томми. И пальцев на его руках и ногах, соответственно, было не более, чем у нас с вами. Но пьяный скульптор…

— Так. Понятно! — хлопнула рукой по подлокотнику кресла Астрая. — Знаете, как-то не хочется начинать ознакомление с культурным наследием планеты с детищ пьяных скульпторов — подлых мутантов. Да к тому же ещё и на ночь глядя.

Она зябко передёрнула плечами, а робот призадумался. Правда, ненадолго.

— Банк Святого Йорика! — воскликнул он через минуту. — Это то, что вам нужно!

Вначале Астрая скептически пожевала губами. А я отставил в сторону бокал. Потом мы оба встали. И снова сели.

— Хм, — вслух подумал я. — Действительно банк то, что нужно всякому порядочному человеку. Но, если этот Йорик такой святой, то откуда у него целый банк? Как ему вообще удалось, соблюдая каноны святости, оттяпать у судьбы лакомый кусочек? Хотелось бы разузнать обо всём подробно, милейший, — проворчал я, чавкая салатом из разновидности местной капусты.

По правде сказать, меня заинтересовал не столько Йорик, сколько банк.

Однако, Астрая оказалась быстрее и, не в пример, практичнее. И пока моя мысль, слегка размягчённая рюмкой вина, только выходила на нужную орбиту, жёнушка уже мёртвой хваткой вцепилась в показавшуюся ей стоящей внимания информацию.

— Банк? — распрямила спину Астрая. И пальцы её замерли в воздухе, словно когти кошки. — Банк Йорика то самое, что нам надо, — промурлыкала она. — Йорики это неплохо, Йорики, как раз то, что позарез нужно всем нормальным, отдыхающим туристам, вроде нас, — словно напевала она и этот балбес, с лампочками вместо глаз, так и не понял какой опасности подверг сейчас экономику планеты, упомянув при Астрае, что знает адрес банка.

— Астрая! — окликнул я жёнушку, пытаясь образумить. — Не зарывайся. Мы не затем сюда летели, детка. За нами гонится целая банда ублюдков с копами в придачу. Тебе что одних этих неприятностей мало?

Астрая ощетинилась.

— Так зачем мы вообще сюда прилетели? — с недовольством заметила она. — Объясни. Известно, ведь, планета эта совершенно отсталая, старомодная. Здесь почти нет жизни. Жизнь в этих местах замирает с закатом солнца, и лишь утром снова возрождается, да и то в виде массового психоза, выражающегося в доении несчастных, подневольных коров и в распахивании плодородной почвы. Не секрет, что здесь все помешались на вечернем просмотре телевизионных новостей и обсуждении цен на зерно и кофе. Здесь скучно, серо и буднично, а в субботу некуда сходить. Знаю я эти планетёнки класса же.

Супруга снова заводилась и нужно было что-то немедленно предпринять, чтобы её всё нарастающее недовольство не вылилось в новый грандиозный скандал.

— Как ты разве уже забыла?… А два миллиона галактических кредов, что нам должны местные власти? А Ордена Храбрости четвёртой степени, что положены нам обоим за уничтожение особо опасной шайки пиратов и их вульгарно разбойничьего корабля? Приводя веские доводы в пользу нашей совсем не такой уж и печальной участи на планете в пику ситуации обрисованной Астраей, я всё больше наседал на неё с контраргументами, не дав супруге и рта раскрыть. А в самом конце речи я привёл самый на мой взгляд очень веский аргумент в пользу своей точки зрения. — Вот увидишь, детка, не позднее завтрашнего дня сам король планеты Дебил-Следующий пригласит нас на аудиенцию, которая, смею заверить, закончится банкетом в нашу честь, а так же праздничным салютом по нас из не менее, чем двадцати мортир самого среднего, что есть на этой планете, калибра!

— Ну, то, что ты перечислил, итак в нашем кармане, — хмыкнула Астрая. — В отличие от хорошего, добротного космического корабля, который, вспомни, нам сейчас позарез нужен и, которые нынче безумно дороги. — Она вздохнула. — Я не собираюсь, милый, всю жизнь летать на переполненных космобусах, где до чёрта полиции, а по утрам подают остывший кофе.

— Если ты, радость моя, хочешь купить себе галактолёт, — вскипел я, — мы купим его. Только выбрось, пожалуйста, из головы то, что ты задумала и не бей на жалость к себе, чёрт меня забери!

— Ха-ха! — рассмеялась Астрая. — Не смеши! Неужели ты собираешься приобрести звездолёт, эту великолепную машину, изыск научно-технической мысли последних лет, за те жалкие гроши — нищенский гонорар — что выплатят нам за реактор скупердяи земляне?… Да такую сумму в уважающем себя обществе и назвать-то деньгами стыдно.

И Астрая понеслась, как молодая необъезженная кобылка по кочкам и оврагам. А я лишь предусмотрительно заткнулся и в дальнейшем только помалкивал, дабы не нарваться на ещё большие неприятности, чем обыкновенный скандал.

Зато теперь роботу предоставилась возможность глубокомысленно фиксировать ту часть лексикона Астраи, которой он раньше, судя по тому, как он изумлённо хлопал своими жестяными ресницами, да помигивал допотопными электронными лампами накаливания, он и слыхом не слыхивал.