Юлия Федина - Закат «Солнца» вручную [СИ]

Ладно, задача поставлена. Цель ясна. А разгребать, казалось бы, невыполнимое — для этого у императора Дарт Вейдер и имеется. А советы Плэгаса Мудрого… Послушаем, конечно. Отчего бы не уважить старичка. Сделаем-то все равно по-своему.

Собственно, мрачное настроение лорда вовсе не сложностью предстоящей работы вызвано. Время серьезного разговора с сыном неумолимо приближалось. Отчего лорду Вейдеру стало просто страшно.

А Дарт Сидиус не был бы старшим из ныне живущих владык ситхов, если бы не почувствовал этот страх. И он не был бы императором молодой и борзой Империи, если бы просто наслаждался чужим страхом, и не попытался обратить его на пользу дела.

— Хватит делать умное лицо. Для реализации традиционной стратегии «куда кривая вывезет» оно не требуется. Идите уже к сыну.

— Вы же сами всячески препятствовали моему общению с Люком, — искренно опешил лорд.

— Во-первых, не «всячески препятствовал», а просто запретил. Но это было до учиненной вами, друг мой, безобразной драки в Долине Лордов. Как говорится, вчера было рано, а завтра может оказаться поздно. Идите и напомните молодому человеку, что как минимум отец у него есть.

Младший ситх склонил голову в церемонном поклоне и поспешно вышел. Уж ему ли не знать, что такое одиночество, помноженное на чувство вины. Истинное или мнимое — не важно. Энакин Скайуокер знает, как рвет душу осознание собственной неспособности защитить тех, кто дорог. Потерявший в первом настоящем бою товарищей мальчик должен чувствовать это не менее остро. А ведь был еще ситхов Сноук, который старательно расширял разлом между ставшими начальником и подчиненными вчерашними друзьями детства. И вот лишенный семьи мальчишка перестает ощущать себя неотъемлемой частью той стайки, в которую инстинктивно сбились такие же осиротевшие подранки.

Почти бегущий по коридорам столичного дворцового комплекса Дарт Вейдер тихо зарычал. Хотя, при всем почти зверино неосознанном желании защитить сына, он понимает, что император прав. Доказывать отцовство надо не на словах, а на деле. Сперва мечом защитить, а уж потом разговоры разговаривать. Только кто бы знал, как это больно: чувствовать боль своего ребенка и не вмешиваться.

Люк сидел на стуле спиной к двери и мерно на нем раскачивался. Вошедшего ситха он увидел в зеркальной поверхности шкафа напротив, но головы не повернул. На миг Вейдера охватил яростный соблазн просто повернуть сына лицом к себе вместе со стулом. Но он сдержался. Обошел вокруг, прихватив от стола еще один стул, и уселся напротив.

— Зачем?

— Зачем я пришел? Наверное, затем же, зачем и влез в драку с призраками. Точно не знаю. Вернее, просто знаю, что так правильно.

— Уходи.

— Не уйду.

— Уходи! Я не хочу тебя видеть!

Только что безучастный мальчишка сорвался на крик.

— Не ори, ситхом будешь.

— Мне плевать!

— Знаю.

— Что ты знаешь? Что ты можешь знать?! Ситх!

— Со мной тоже такое было. Правда, был я заметно старше. Но боль от невосполнимой потери близких и тотального предательства, когда ты предаешь потому, что предали тебя, и хатт его знает — отчего больнее. А вот задумчивых взглядов в сторону бритвы не кидал: резать контакты на протезах бессмысленно, да и учитель такой слабости мне не позволил.

— Учитель не позволил… А моего учителя ты собираешься похитить и скормить призракам.

— Полагаешь, для душевного равновесия тебе нужен Йода? Что ж, летим со мной, и с Корусанта я вывезу тебя с магистром не на Коррибан, а куда-нибудь в место поукромней, типа Дагобы.

— Пойдешь против приказа? Почему?

— Потому что ты — мой сын.

— Не понимаю. Я чувствую, ты говоришь правду, но я не вижу в тебе Света… Почему?

— Ох, Тьма милосердная. Опять Сила и капуста в одном флаконе. Тьма — это комплекс техник работы с Силой, основанных на энергии человеческих эмоций и направленных на управление потоками Силы. И как этому противоречит мое желание помочь сыну найти себя, просто на основании того, что он — мой сын? Для того, чтобы прогнуть мир под себя в в общем-то эгоистичном желании счастья для близких, Свет не нужен.

— Себялюбие, недостойное Света.

— Н-да? Только почему-то у большинства разумных галактики заведено: умирать не страшно и убивать не грех, если дерешься за свою Родину, за своих близких, за свои идеалы. А если Родина и идеалы чужие, то ты либо наемник, либо предатель.

— Поэтому настоящий джедай должен подавить в себе все чувства. Чтоб ни своих и не чужих. Все одинаковые.

— Так считали в Храме. Но, подозреваю, что это неправда. Светлая сторона — это умение абсолютно раствориться в потоках Силы. Способность течь вместе с нею, выбирая естественное русло туда, куда тебе надо. Такая способность дает просто колоссальные возможности. Ибо против естественного хода природы не попрешь. Но такое растворение возможно, только если беззаветно и безоглядно любишь этот мир. По-другому — никак. На такое способны единицы…

— Джедаи так не могли?

— Кто-то, наверное, мог. Но я таких не знал. И сам не умел. Просто, потому что любить весь мир без изъятий меня не учили.

— Почему?

— Я не знаю.

— Чему же тебя учили в Старом Храме?

— Гасить эмоции медитациями. Сублимировать их во что-нибудь нейтральное. Неофициально и иносказательно — точечно выбрасывать накопившиеся чувства во время боя. Прятать чувства и стыдиться их проявлений меня научили. Только для меня истина всегда была в том, что любить Родину — значит ненавидеть ее врагов, любить женщину — значит бояться ее потерять, любить жизнь — значит быть готовым погибнуть за ее продолжение. Так в лицемерии и жили, пока не рвануло.

— Нас ничему такому тоже не учили. Поэтому призраки заявили, что мы — не джедаи?

— В общем, да. Уметь любить мир — великий, но редкий талант, которому нельзя научить. Вообще, как можно научить любить? Ни у кого из твоих друзей этого дара нет. А у тебя есть.

— У магистра Йоды он есть?

— Великого дара наверняка нет. А вот ремесло мастера джедайских техник за без малого тысячу лет накоплено. Призраки полагают это достаточным, чтобы обеспечить должный перепад потенциалов Силы.

— Что они затеяли? Собственное воскресение, это я понял. Но как?

— Два накопителя энергии жизни. В одном — гремучая смесь силы тех, кто при жизни был подвержен всем мыслимым и немыслимым страстям, не умея или не желая их сдерживать: маньяки, извращенцы всех мастей, эгоисты, жертвующие другими ради собственных капризов — все шло в дело. Второй же — концентрат абсолютно спокойной силы. С наполнением которого возникли проблемы. Но когда он наполнится, между двумя накопителями возникнет силовая дуга, в которой возможно все, вплоть до воскрешения из мертвых.