Захар Петров - Муос. Падение [litres]

Кажется, совсем недавно, а на самом деле 12 лет назад, мною прочитано «Метро 2033». Ни одно чтиво ни до, ни после этой книги не повергало меня в такое состояние, описать которое могу только нелепыми фразами типа: «депресивный восторг» или «трезвящий кошмар».

Дело в том, что в детстве я больше всего боялся ядерной войны, и Дмитрий Глуховский вернул и утроил мои детские страхи. Правда, став взрослым дядькой, я разучился бояться за себя. Боюсь я за тех, кого очень люблю, боюсь за свою маленькую страну; боюсь, что когда-нибудь для этого мира не наступит «завтра». Дико хотелось альтернативного «метрошного» мира, в котором бы даже в пучине отчаяния теплилась Надежда и жила Вера. Где конец истории – не просто вымирание человеческого вида, а событие, обретающее свой смысл в Вечности. Порыв был настолько сильный, что на написание первого романа ушло всего несколько месяцев.

В 2008 году был написан первый «Муос», но уже вскоре от написанного мне самому стало отдавать «трэшовостью», как будто книгу писал не мужик, а пацан. Хотелось более серьезной и продуманной истории, где на фоне постапокалипсиса я мог бы рассказать, о чем много думаю сам, что мне важно и дорого: о Боге; о вере в добро; о настоящих людях, которые не цепляются за жизнь, а сгорают для других. Мне очень хотелось, чтобы читатель увидел в книге не только хоррор и экшен, но и задумался о вещах, важных в реальном мире. Поэтому книга писалась так долго и, как оказалось, разбухла до двух томов.

Второй «Муос», как и первый, планировался к существованию только в сетевом виде. То, что он издан на бумаге, – это чудо. И, конечно, большая ответственность перед теми, кто потратит на двухтомник деньги. Но даже брошенные в топку экземпляры будут куплены не зря – весь гонорар за издание «Муосов» мною передается на лечение тяжело больных детей.

И в заключение я крепко обнимаю своих виртуальных друзей, без которых книга не стала бы такой, какой она стала: Надежду Лис из Ульяновска, Владислава Замковца из Минска и Леонида Добкача, с легкой руки которого книга оказалась в издательстве.

Cestoda – ленточный червь (лат.).

Тетка Вера, неужели это вы? (бел.)

Говорил тебе, тетка Вера к диггерам вернется, а ты говоришь: «Нет-нет» (бел.)

Ты не говорил, что она к диггерам вернется, ты говорил, что мы ее встретим (бел.)

Я, тетка Вера, иногда вижу те глазки маленькие, кровью залитые. Смотрит тот мальчик на меня даже сейчас, и сколько жить буду – будет на меня смотреть. Разве ж это война, тетка Вера? Это же бойня! (бел.)

Ну кому нужна эта война? Диггеры никого тогда не трогали в Верхней Степянке – Антончик нам рассказал, а он никогда не врет. А если и подрались когда-то с кем-то – поколотили бы мы их немного, да и разошлись бы в стороны… (бел.)

Тетка Вера вернулась! Теперь вы с нами будете? (бел.)

Да, теперь я буду с вами, ребята. (бел.)

Тетка Вера, вы слышите меня? (бел.)

Слышишь ты, шутник? Еще раз обратишься к командиру не по форме… тогда я тебе твой язык слишком длинный на шею намотаю… (бел.)

Еще хоть раз… (бел.)

Тетка Вера, вы слышите меня? Нужно уходить, нас уже ищут (бел.)

Нам нужно решить: принимаем бой или идем другим путем. Там – западня, не меньше десяти человек будет. Мы их одолеем, но поднимется шум, и тогда… (бел.)

Ах ты, проказница. Я же тебя помню. Ты несколько раз на заслоны наши натыкалась, все «кис-кис» говорила и какого-то котика искала. Я и в самом деле думал, что сумасшедшая. Мы же даже тебе еду давали (бел.)

Кто это был? (бел.)