Захар Петров - Муос. Падение [litres]

Но несмотря ни на что, Штаб не давал команды к отступлению. Все возможные ресурсы были задействованы, чтобы любыми средствами проникнуть в одно из последних убежищ диггеров – лучшие инженеры усовершенствовали долбильные и сверлильные механизмы для того, чтобы проковырять массивные железобетонные стены, за которыми скрывались диггеры. Хотя горькая ирония выполняемой задачи заключалась в том, что никто толком и не знал, скрывается ли кто-нибудь в Ментопитомнике на самом деле. Может быть, за долгие месяцы диггеры вымерли от голода, а может, прорыли выход и ушли. А может, у них изначально имелся секретный ход, о котором не было известно Республике. Этого не знал точно никто, и осадная группа Ментопитомник настырно выполняла приказ Штаба любыми судьбами захватить столичное поселение диггеров.

Как результат усталости, недосыпания и граничащей с отчаянием досады от невозможности разрешить поставленную ей задачу окружающая Веру действительность приобрела какой-то нереальный призрачный окрас. Пол подскочил, со свода туннеля посыпались обломки, раскаленный воздух сорвал Веру с ног и бросил на успевшую стать горячей стену, больно ударившись о которую, Вера рухнула в воду. Над водой прокатился огненный смерч, который мигом вскипятил верхний слой мутной жидкости, ожег Верину спину и превратил в пепел спинку ее комбинезона. Все-таки она не успела! Атомный взрыв сжег Муос, прокатившись плазменным ветром по просторным метрошным туннелям, а затем продезинфицировал от всего живого и неметрошные ходы. Когда Вера приподнялась из воды, ставшей нестерпимо горячей, но секунду назад спасшей ее от выжигания, на первом вдохе ее грудь скрутил огненный спазм – горячий, пропитанный паром воздух опалил ее легкие. Иногда ей казалось, что она слышит далекий раскат, эхо, доносимое туннелями. Может быть, это взрыв атомного заряда, который она не смогла найти; может быть, спустя одну-две секунды пол вздыбится, потолок обвалится, а горящая плазма испепелит все то, что в данный момент пока еще является Верой.

– Не успела! – пыталась выкрикнуть Вера, но обожженные легкие родили лишь жалкий сухой хрип.

Вера, шатаясь, стояла в закипающей воде, из последних сил стараясь противостоять сильному ветру, порожденному взрывной волной. Свет залил туннель, нестерпимо яркий свет, растворивший потолок и стены, растворивший в себе саму Веру. Это не могло быть атомным излучением – оно непременно было бы поглощено изгибами туннелей и переходов. Ветер как-то незаметно стих, прошла боль от ожогов, тело стало невесомым. Вера пыталась посмотреть на себя, но почему-то не смогла этого сделать. Навстречу шли люди, десятки, сотни людей в белых комбинезонах. Они шли навстречу свету и непринужденно разговаривали, весело указывая друг другу на его источник. О чем они говорили, Вера никак не могла разобрать. И лиц их тоже не могла рассмотреть, хотя многие из них казались ей до боли знакомыми. Когда люди подходили, Вера надеялась, что они объяснят ей, в чем дело, но они проходили мимо, а некоторые даже сквозь ее, как будто она стала бестелесным духом. Лишь один остановился и положил ей руку на плечо. Вера пыталась рассмотреть знакомые черты, но как-то все не получалось – яркий свет резал глаза.

– Девочка моя, сколько ты дел-то наделала… – с грустью произнес отец.

– Папа? Папа, я не успела?

– Вера-Вера…

– Папа, они взорвали ее! Муос погиб!

Вера хотелось плакать – игра проиграна, и сдерживать эмоции было уже ни к чему. Ей нестерпимо захотелось прижаться к отцу, но перед ней стоял не он. Знакомый балахон с капюшоном, под которым даже не видно глаз. Он не двигался и, казалось, не говорил. Слова незнакомца как будто сами всплывали в Верином мозгу:

– Муос давно уже погиб. А до этого погиб весь мир. Но дело не в Муосе, дело в тех, кто гибнет каждый день.

– Идущий-по-Муосу?

– А ты, значит, очередной спаситель Муоса? И во сколько смертей ты оцениваешь это спасение?

– Не понимаю твоей болтовни… Если ты так много знаешь, то почему не предотвратил этого…

– Рано или поздно это или подобное этому все-таки случится…

– Значит, это сон? – с надеждой спросила Вера. – Значит, есть еще шанс? Идущий-по-Муосу, если ты существуешь, помоги мне! Слышишь, помоги… Помоги мне успеть!

Но незнакомец уже уходил, он исчез за пеленой ослепительного света. Лишь отдаляющийся голос неодобрительно звучал:

– Все хотят успеть! Только вот куда успеть? Вместо того чтобы карабкаться вверх, все несутся по туннелю, в конце которого нет ничего…

Вера открыла глаза. Все-таки она отрубилась, заснула стоя по колено в воде, едва лишь прижавшись плечом к стене. Атомный взрыв оказался кошмарным сном, но Вера могла поклясться, что слышит удаляющиеся шаги идущего по воде человека. Она не стала его догонять, догадываясь, что это все равно бесполезно. Да если б и догнала, где гарантия, что он не стал бы продолжением этого страшного видения. Это было не важно. Важны были последние слова Идущего-по-Муосу, в которых Вера уже улавливала разгадку своей мучительной задачи.

Опять штабной бункер. В кабинете генерала собрались ставшие здесь частыми гостями майор сил безопасности Шестой следователь, называвшаяся когда-то Верой Пруднич, и старший инспектор психологической службы Инспектората Жанна. Присутствовал еще один посетитель, который здесь был впервые и которого хозяин кабинета видеть здесь хотел меньше всего, – врач Резервации Джессика. Дайнеко, несмотря на Верину должность и смертельную опасность, нависшую над Муосом, всячески противился визиту резервантки в Штаб. Он готов был выслушать или прочитать доклад о проделанной ею работе, но только не видеть ее здесь. Объяснениями категорической настроенности генерала назывались интересы безопасности Республики, секретность и какие-то еще надуманные причины. Но Вера догадывалась, в чем тут дело – генерал был ярым сторонником все набиравшего популярность в Республике учения о «чистоте народа».

Создавшая Республику революция провозгласила равенство всех народов и всех людей Муоса. Но так исторически сложилось, что основной интеллектуальный, административный и военный потенциал Республики составили бывшие граждане Центра. Это и понятно – именно в Центре находились Университет, лаборатории, электростанция, производственные мощности, рынок. Именно Центр оказался наследником первого правительства Муоса, спустившегося под землю в день начала Последней мировой войны. Именно здесь было сосредоточено управление Республикой. Даже слово «Центр», утратив значение отдельного государства, оставалось самоназванием столичного сектора Республики.