Владимир Поселягин - Назад в будущее [litres]

Вот там я и получил роту. Семь танков под началом было. Уже через четыре дня после госпиталя – только освоился – как первый бой. Участвовал в боях по уничтожению Истринской группировки немцев. Хорошо сидели, я там два танка потерял, один вместе с экипажем… Нейросеть действительно очень хорошо помогала, это я тебе как опытный пользователь скажу. Во время кратких отдыхов или стоянок я все силы бросил на изучение «КВ» и «тридцатьчетверок». После того как наступление под Москвой заглохло, это пригодилось. Бригада была отведена на переформирование и пополнение. Там я получил звание старшего лейтенанта, орден Красной Звезды и роту «КВ» под командование… Ты советовал пойти в штабные. Поначалу как-то не сложилось, все в боевых частях. Харьковскую катастрофу застал капитаном, командиром тяжелого батальона, с двумя орденами и двумя медалями на груди. Было за что. Мы, конечно, не были на острие удара, но немалая тяжесть немецкого прорыва легла и на нас. Мой батальон держал переправу, и держал крепко. Три дня держал. Двадцать две атаки, как мы потом насчитали, выдержали. Когда переправа потеряла свое значение, ночью смогли два оставшихся «КВ» на понтонах переправить на наш берег. Остальные были потеряны в бою. Те, что не горели, мы сами поджигали, чтобы они врагу не достались. Несмотря на то что обе машины были повреждены, у одной так башня была заклинена, но ходовая в порядке. И часть личного состава сохранил, что позволило мне избежать трибунала. За эту оборону я орден Боевого Красного Знамени получил. Да и заметка была – еще бы, перед позициями моего батальона немцы оставили почти сотню своих танков сгоревшими и подбитыми. Над позициями было сбито восемнадцать самолетов. Это точно, с учетом того что семь я лично сбил из ДШК. К концу войны мастером-зенитчиком стал. Даже «фоккеры» ссаживал, к изумлению подчиненных. Тут я тоже прославился как уникальный специалист.

– Серьезно! – покачал я головой.

– Это да. С учетом того что на момент занятия нами позиций у переправы в составе батальона было четырнадцать танков, причем два не на ходу, на буксире тащили, размен в нашу пользу… Потом была Курская дуга. Я тогда уже майора получил и как раз был направлен в оперативный отдел штаба танкового корпуса. Молодой, всего две недели в штабе… Там была допущена ошибка в планировании, и танкисты одной из бригад понесли серьезные потери. Бригада фактически перестала существовать. Свалили на меня, нашли крайнего, как ты говорил в прошлом. Потом командиром танка был, штрафником. Лишили всех наград, и четыре месяца воевал в отдельном штрафном танковом батальоне. Командиром танка, потом командиром взвода, к концу срока был уже командиром роты. Одиннадцать раз машины терял, в обгорелом комбинезоне выбирался наружу, столько отличных парней погибло… Искупив, вернул все честно заработанное, включая два ордена, полученные штрафником, и дальше в боевые части. Единичный случай моей штабной работы так ею и остался. Героя я получил, когда мой тяжелый полк «исов» первым ворвался во Львов. Тяжелые бои там были. Потом тяжелая бригада, и под конец войны получил дивизию, как раз ту, куда и входила бригада, которой я последние полгода командовал. В моих частях были самые минимальные потери в людях и технике, а это очень ценилось. Все подразделения, даже те, что уходили в рейд глубоко в тыл противника, имели при себе все необходимое. Я всегда правильно высчитывал все, что им может понадобиться. Более того, даже воздухом, транспортными самолетами забрасывал рейдовым группам все необходимое. У меня обычно их одновременно действовало от трех до шести. После войны я остался в Германии. Женился уже после возвращения. Как раз через четыре года, когда у меня только-только первенец родился, генерал-майора получил и ушел на корпус…

В это время пискнул сигналом планшет, что я положил на стол под левую руку. Мельком посмотрев на картинку, что тот выдавал, я с веселой улыбкой повернулся к хозяину квартиры:

– Быстро менты нас нашли. Видимо, нашлись доброхоты, да и соседки твои, что у парадной сидят, язык не прятали.

– Милиция? – встревожился старик, пытаясь заглянуть в экран планшета.

Повернув ему так, чтобы было видно, я прокомментировал увиденное:

– Когда мы проходили лестничную площадку, я прикрепил на площадке две мини-камеры, менты их не видят, а вот я вполне. В камерах были детекторы движения, вот они и сработали. Сейчас это пока обычные сотрудники милиции, видимо стараются незаметно вывести других жителей квартиры, блокируя нашу дверь. Где мы находимся, они благодаря вашим соседям знают прекрасно. А сейчас мы ждем спецназ, что будет штурмовать квартиру, сами менты не будут, да и не их это работа, для этого специальные подразделения есть… Ладно, пока они не подъехали, продолжим. Время еще есть.

– Это проблемой для тебя не будет? – кивнул тот на экран планшета, возвращая его мне.

– Тут вам нужно беспокоиться, могут и завалить при штурме, с ментов станется. Ничего, перед уходом я сделаю так, чтобы вы были переведены в разряд заложников, а то больно спокойно мы шли по двору, как старые знакомые. Операм, что опрашивали ваших соседей, об этом не могли не сообщить, слишком в глаза бросается. Продолжим?

– Пожалуй, – кивнул генерал.

Он продолжил свой рассказ и как раз добрался до второй встречи с работорговцами, как нам снова помешали. Пискнул планшет, и я увидел, как на площадке готовится выбивать дверь штурмовая группа. Шторы я в гостиной закрыл, но уверен, что и через окна попробуют войти.

– Я сейчас, – быстро сказал я Алексею и, подхватив «ТТ», направился скорым шагом в прихожую, поглядывая на экран планшета, который продолжал держать в руках.

Двое бойцов заняли позицию у соседской двери напротив, видимо, для разбега. Похоже, никто ломать дверь не хотел, предположу, массой решили ее выбить, дверь хоть и монументальная на вид, но шансы у парней были, однако я не дал. Сверяясь с видом камер, я поднял пистолет и дважды выстрелил сквозь дверь. Два выстрела, и пули снесли с ног обоих бойцов, каждому попадание в бронежилет. На площадке тут же началась суета, но бойцов вытащили, они тяжело шевелились, матерно ругаясь на плитке площадки. Пробития броников не было, и кроме контузии внутренних органов, бойцы серьезных травм не получили.

– Эй, у меня тут заложник! Хозяин квартиры! Будет штурм, я его убью!

Вот так, переведя Алексея в разряд заложников (да, думаю, его и так им считали), я быстро побежал обратно, не обращая внимания на попытки кого-то из офицеров втянуть меня в беседу. Дело в том, что я услышал шум в других комнатах, причем со звоном стекла и, видимо, с выстрелом, бойцы или сами, или по приказу, по веревкам начали штурм через окна. Двое уже были в квартире, так что я с ходу вырубил их, а третьего, что возился на подоконнике, втащил сам, также вырубив его. Он застрял в раме. Вот к четвертому едва успел. Открыв дверь, я ушел от очереди и, броском вкатившись в спальню, с нижней позиции выбил ногой автомат у бойца из руки и вторым ударом отшвырнул на кровать. Тот, как от батута, отлетел обратно. Удержавшись на ногах, встал в боксерскую стойку, но и я уже был на ногах. Против меня, несмотря на отсутствие имплантов и сети, он был не боец, знания-то и моторика движений остались, так что я просто поднырнул под его замах, пробив по почкам, и вырубил по затылку. Крепкая голова. Пришлось снять каску и добавить, а то он зашевелился на полу. Подхватив за рукоятку эвакуации на жилете, я потащил его в гостиную и там связал всю четверку спиной друг к другу. Качественно связал. В одну общую кучу – так приглядывать проще.

Читать дальше