Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

Тем временем, окончив осматривать Егорова, Кондратьев выпрямился и ухватился за запор борта, намереваясь подняться в кузов. Заметив это, сержант тут же поспешил его окликнуть.

– Доктор, вы бы господином майором занялись. Петр и обождать может.

– Сержант, все, что от вас требовалось, вы уже сделали. Дальше моя забота, – одернул его Кондратьев.

Одним прыжком заскочил в кузов и склонился над все еще лежавшим там раненым. Чины и звания для Клима уже давно не имели значения. Очередность оказания помощи определяли только степень тяжести полученных ранений и шансы на спасение. Разумеется, если случай не исключительный. Таковых в его практике было пока два. Первый – Алина, и второй – нынешний глава Чехословакии Войцеховский.

– А почему майор грязный, как будто его в грязи вываляли? – ожидая вердикта друга, поинтересовался Григорий у сержанта.

– Когда его ранили, он в реку упал. Ну и нас с Толиком оттеснили туда же, только ниже по течению. Правда, добивать не стали. Мы приметили Игната Пантелеевича и выловили.

– А как вас вообще могли так раскатать-то? – искренне удивился Азаров.

– На всякую хитрую задницу найдется свой винт. Загодя устроили засаду в чистом поле. Местность открытая, все как на ладони. А макаронники отрыли капониры, замаскировались и ждали.

– Капониры? Даже если под их рейдовые бронеавтомобили, то работы там не на один час. Стоит ли обстрел колонны таких трудов?

– Смотря какой колонны, господин капитан. Выждали да расстреляли из всех стволов, как на стрельбище. В нас и вовсе из пушки били.

– Хочешь сказать, ждали именно вас?

– Нас, конечно.

– Сержант, – слабым голосом позвал пришедший в себя Егоров.

– Здесь я, господин майор, – опускаясь перед ним на колено, отозвался тот.

– Шведов…

– Не нашли мы его.

– На берегу…

– Только следы, кровь и сгоревший портфель.

На это Игнат ничего не ответил, только устало прикрыл глаза. А там и Кондратьев соскочил, тут же приказав унести Егорова в операционную. Угу. Развернулся за два дня, не отнять. Опыт по части обустройства полевых госпиталей у него имелся. Признаться, решение Клима обнадежило Григория, потому что, получается, случай не безнадежный.

– Ты его знаешь? – все же задержался Кондратьев возле Азарова.

– Еще с Испании. Проблем через него огреб предостаточно, но сам по себе Игнат без гнили. Как говорится, настоящий. С поправкой на его службу, ясное дело. Выживет?

– Пока могу сказать только то, что не безнадежен. Две пули в грудь навылет. Если до сих пор жив, то, может, и выдержит.

Выезд Григорий задержал. Ну вот не мог он уехать, так и не узнав о судьбе Егорова. Оно конечно, странная у них какая-то дружба получилась. Ну уж какая есть. Игнат мог без раздумий и сам рискнуть, и на смерть отправить, но предать или в спину ударить… Ага. Вот такой весь из себя противоречивый.

Тем временем во дворе госпиталя появился новый комендант Шакисо. На этот раз эфиоп, в смешной смеси из фуражки и султана из перьев. Получив от сержанта информацию относительно нападения, он поспешил запрыгнуть в свой «козлик» и укатил. Как видно, сейчас соберет взвод солдат и отправится выяснять, что там да как.

Григорий также решил не оставаться в стороне. В смысле, навестив своих разведчиков, отправил их к месту боя с наказом вернуться. Ну и позаботиться о павших. Вряд ли комендант бросит их просто в поле. Но… Не дело оставлять своих непогребенными.

Три часа Клим бился над раненым. Даже устроил переливание крови. И это в таких-то условиях. Так что довелось Азарову в очередной раз поучаствовать в операции. Но, слава богу, на этот раз не в качестве пациента, а только донором. У них еще и группа крови совпала. Так что хорошо сделал, что никуда не поехал.

– Ну что скажешь, Клим? Не зря из меня кровь-то качал?

– Я сделал все, что мог, – прикуривая папиросу, ответил Кондратьев. – И вопрос даже не в условиях. Я и в Петрограде сделать больше не смог бы. Дальше все в руках Божьих, силе его организма и воли к жизни.

– С волей у него все в порядке. Тут можно не сомневаться.

Подошла Маша и вместо сестры милосердия помогла своему мужчине сменить окровавленный халат на чистый. Тот только благодарно улыбнулся, припомнив свою первую старшую операционную сестру еще на Хингане Веру Васильевну. И как она его чихвостила за то, что он, как мясник, в кровище расхаживает.

К вечеру вернулись разведчики. Доложили, что своих похоронили. А еще собрали оставшееся на месте оружие, чему сильно удивились. Не похоже это на макаронников. К русскому стрелковому оружию они со всем уважением: успело себя зарекомендовать в сложных африканских условиях. Но вот отчего-то ничего не прихватили.

Перед выездом ранним утром вновь заскочили в госпиталь. Забрать легко сбежавшую с крыльца Марию, а заодно узнать, как дела у Игната. Состояние его оставалось стабильно тяжелым. Ну хотя бы не ухудшилось за ночь, и на том слава богу.

Клим с Машей обниматься не стали. Постояли немного, держась за руки и вглядываясь друг другу в глаза. После чего она ободряюще ему кивнула и заскочила в бронеавтомобиль, заняв место стрелка.

Что ни говори, а колонна у них получилась внушительной. Два грузовика с отремонтированными и подбитыми бронеходами, «козлик» и пять бронеавтомобилей. Два из них, кстати, взяли на буксир грузовики. Григорий так рассудил, что не дело, если все члены их небольшого отряда окажутся за рулем. «Козлик» и один из рейдовых авто обрели стрелков. Так, на всякий случай. Расставаться с трофеями разведчики нипочем не желали. Ну и отчего не уважить парней? Так сказать, в качестве благодарности.

Впрочем, предосторожность оказалась напрасной. Через шесть часов без происшествий они добрались до небольшого городка Фиту, который был освобожден буквально перед их прибытием.

В тридцати километрах от него, в теснинах невысоких гор, итальянцы в очередной раз попытались задержать наступление наемников. В смысле, батальон был колониальным, пусть и с офицерами из макаронников. И что-то подсказывало Григорию, что по-настоящему серьезный бой их ожидает дальше, у границы с Сомали, куда бригадный генерал Коста Серджо стягивал свои полки.

– Господи, жива! Маша! – Алина стремительной молнией метнулась к подруге и заключила ее в объятия.

Хм. А потом, так и обнимая за плечи, уволокла в домик, выделенный на постой их взводу. В Фиту также наличествовали итальянские поселенцы. Только здесь они не успели эвакуироваться.

И их обработкой с ходу занялась эфиопская контрразведка. Превентивная, так сказать, мера. Ну мало ли чем они тут занимались во время оккупации. Некоторые ничуть не стеснялись вести себя как настоящие белые господа. То есть весьма жестко и негативно.