Артем Каменистый - Опасный груз [litres]

– На хрена?!

– Да заткнись ты уже! Я пулемет на тебя поставлю!

– Сошки за плечи перекидывай, зенитчик хренов!

Совет дельный: лодка мчится быстро, на глиссаде, то и дело подпрыгивая на скоплениях плавающих водорослей. Стрельба в таких условиях – тот еще экстрим, так что надо использовать все возможные способы, которые смогут помочь с отдачей оружия или хотя бы не дать ему улететь в воду.

Пулемет пристроился на скрюченной спине товарища. Карат присел, нашаривая в прицел ниспадающий с небес крест. Дрон уже пикирует, остаются секунды до того, как на их головы выльется дурман и погрузит в сон, после которого рискуешь пробудиться в разделочном цехе.

Черт! Да будь это сам дирижабль «Гинденбург», Карат вряд ли в него попадет, даже если выпустит всю ленту. Лодка не просто ходуном ходит, с ней нечто страшное творится.

Тут самому лучшему стрелку делать нечего, палить получится только на удачу.

Ну или быть Каратом.

Потому что у Карата есть вариант, недоступный большинству лучших стрелков.

Лодка перестала скакать сердитым конем, мир замер, краски потускнели. Преодолевая сопротивление загустевшего воздуха, Карат без труда навел прицел на беспилотник и начал выбирать свободный ход спускового крючка.

Замер на последнем миллиметре.

Черт! Ведь если выстрелить сейчас, что получится? Дрон пикирует на неизвестно какой скорости, а пуля движется пусть и быстро, но до луча света ей далеко. Целиться надо не в беспилотник, а в ту точку, где траектории пересекутся в нужный миг.

И как прикажете рассчитать положение этой точки?

А если прикинуть приблизительно и просто стрелять перед носом, строго в одну линию? Превратить ее в струну из раскаленного металла, которую дрон неминуемо заденет.

Нет – плохой вариант. Скорострельность пулемета – десять выстрелов в секунду. В промежутках между тактами работы автоматики одна пуля будет успевать удалиться от другой на десятки метров. Так что получится не сплошная линия, а безнадежно пунктирная. Дрон, может, что-то и словит на ней, но вряд ли это его остановит. Уж больно здоровенный и страшный, его и крупняк может не изувечить, а уж обычный винтовочный калибр – тем более.

Тогда какие остаются варианты?

И Карат, придавив спуск, выскочил в обычный мир, выстрелив при этом наобум.

Тут же замедлил время, повторил процесс еще раз, а потом еще.

На четвертом выстреле наконец вылетела трассирующая пуля. Патроны с ними в ленту вплетались вперемешку с обычными. Проследив за замедленным полетом прекрасно видимого даже днем «светлячка», Карат вычислил, куда именно надо целиться, чтобы бездушная машина заработала свое.

И пошло-поехало. Замедлиться, прицелиться, выйти в обычное время в тот миг, когда палец дожимает спусковой крючок. После короткой очереди вновь нырнуть в мир сгустившегося воздуха и повторить.

Трассеры проносились близко, опасно близко от дрона, но, твою ж мать, его будто нечистая сила берегла, ни один не попал.

Хотя – нет! Вот на носу сверкнуло что-то, а вот из основания крыла вырвало клок обшивки. Карат попадает! Не каждым выстрелом и даже не каждым вторым или третьим, но стреляет не впустую. Может, одна, может, две пули каждую секунду ударяют в беспилотник.

Дрон покачнулся, переходя с пикирования в горизонтальный полет, а затем резко упал на крыло и свернул вправо, после чего свечой направился в небеса, отразив брюхом свет солнца.

Карат убрал палец со спускового крючка, провожая машину настороженным взглядом. Стрелять сейчас бесполезно, курсы лодки и дрона перпендикулярны, оружие и цель стремительно расходятся. Тут быстрее свихнешься, чем высчитаешь упреждение.

– Есть! Есть! – заверещала Диана, докричавшись по-женски пронзительным голосом до оглушенных пальбой ушей.

Карат продолжал провожать угрозу недоверчивым взглядом и потому тоже увидел, как беспилотник резко клюнул носом и сменил подъем на снижение, во время которого перевернулся вверх тормашками, а дальше начал все быстрее и быстрее обращаться вокруг своей оси. Несколько секунд, и скрылся из глаз за стеной камыша.

Разбился? Всего несколько попаданий хватило? Или оператор не справился с управлением при резком маневре? А может, обстановка после перезагрузки еще не разведана и напоролся на коварный клин невидимой небесной черноты, вмиг разобравшейся с тонкой электроникой?

Как бы там ни было, с воздушной угрозой покончено.

Двигатель начал стихать, нос лодки опустился. Карат было собрался высказать Шусту свое возмущение, но осекся, – лодка выскочила на мелководье, где, несмотря на летнюю муть, прекрасно просматривалось дно.

И берег метрах в пятидесяти тоже прекрасно просматривался. Почти без камыша и беспощадно вытоптанный коровами.

Аурелия, уже не надрывая горло, сказала:

– Следы копыт. Это коровы. Значит, не стаб. Рубль говорил, что за островом нет следящих вышек. Если утопить лодку, они не сразу поймут, где мы высадились. Беспилотников у них не так много. Пока поднимут, пока прилетит, утопить успеем.

– Утопить лодку? – тупо удивился Карат, еще не успевший морально отойти от того, что только что совершил. – А дальше как пойдем?

– Как нормальные люди ходят – пешком, – нервно хохотнул Шуст. – Все, дружище, приехали. Наконец-то приехали. Мы сделали это.

Карат выпрямился и в этот миг осознал то, что другие поняли раньше. Там, за берегом, истоптанным крупным рогатым скотом, вздымалась насыпь, поверх которой тянулись рельсы, ровной линией отделяя синеву небес от серости щебневой кучи.

– Рубль говорил, что, как железку увидим, значит – все, значит, это настоящий берег, а не еще один остров, – напомнил Шуст. – Все, Карат, теперь мы реально на юге. Приехали.

Тот, нагибаясь за пулеметом, почему-то оказавшимся на дне лодки, кивнул:

– Да. Мы на юге. Но ты не прав, мы еще не приехали.