Игорь Осипов - Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу [publisher: ИДДК; оптимизирована обложка]

Женщина ещё немного подержала навью за руку, а потом пальцы её разжались, и мы пошли. Я боялся ещё раз оборачиваться. Ноги подкашивались, а мир поплыл. Я лучше бы сразился с ордой эмиссара, чем ещё раз выдёргивал дочь из рук матери.

Рядом шла контуженая Оксана. Наше отступление и бегством не назвать, просто два ковыляющих инвалида. Через десять шагов я свернул в переулок, тяжко выдохнув. Там быстро затащил девушку в пивнушку. Что поделаешь, если это самое ближнее что попалось на пути.

Я развернулся, взял утопленницу за плечи и легонько встряхнул. На нас поглядывали, наверное, думая, что мы совершенно пьяны.

– Ты как?

– Я её не помню, – прошептала Оксана, – я её не помню. Это нечестно. Нечестно.

Она замолчала, а потом упала на колени и упёрлась прямыми руками в грязный кафельный пол.

– Это нечестно. Это несправедливо. Лучше бы я насовсем умерла. Меня всего лишили. Жизни, семьи, памяти.

– Оксана, всё образумится, – ласково произнёс я, присев рядом, мельком глянув на двоих алкашей, пьющих крепкий спиртной напиток прямо у стойки.

На продавщицу, которая брезгливо глядела на нас.

– Все прочь, – процедил я.

Во мне всё начинало закипать. Окружающие нас люди, опустившиеся от алкоголя до состояния зомби, чавкали и бормотали ватными языками нецензурные фразы. Им было всё равно на то, что девушка не могла вернуться в семью, что она страдает от свалившегося на неё проклятья. Это бесило. Последнюю искру в сосуд с бензином негодования бросила продавщица.

– Я ща ментов вызову, – бросила она, развернувшись к наполняющейся из краника бутылке.

– На хрен, свалили все! Иначе поубиваю! – закричал я и сделал жест рукой, отчего два алкаша просто вылетели через разбившееся мелкими брызгами окно, прокатившись по тротуару пару метров.

– Виталик! – истерично завизжала продавщица, – ментов зови!

Возникло огромное желание заткнуть её, причём навсегда, но тут встала с пола Оксана.

– Это нечестно, – прошептала она.

Я хотел что-то возразить, но наткнулся на совершенно серые, лишённые зрачков, радужки и белков глаза. Серые, как осенняя река. Навью затрясло, а вокруг неё забурлила сила. Я видел уже такое, там, на мосту, когда встретил богиню реки Топь. Только масштаб силы другой, много меньше. Лишённая ранее колдовских способностей навья теперь была ровней мне, может чуть сильнее.

– Это нечестно! – вдруг закричала девушка истеричным надрывным голосом, а по её щекам потекли слёзы.

Сила вскипела первобытной яростью древнейшей из стихий, той, что не принимает чьих-то оправданий, не желает знать преград, не считается ни с чьим мнением. По стене прошла трещина и из неё ударила струя воды, заливая прилавок и кафель.

Завизжала продавщица. Выскочил из внутреннего помещения испуганный мужчина, видимо владелец магазина.

– Это нечестно! – снова заорала Оксана, давясь слезами.

Дрогнула земля. За окном вспучился асфальт, лопнув большим нарывом, и из него вырвался ледяной фонтан. Всё стало мокрым. Вода сочилась даже с потолка, падая многочисленными тонкими струйками.

Я быстро оглянулся, а потом сделал шаг и обнял девушку, начав гладить ладонью по волосам.

– Ну всё. Тихо. Не плачь. Мы сейчас домой, а потом разберёмся.

Не нашлось у меня других слов, чтоб успокоить девушку. Только такие.

– Ну тихо, – шептал я и гладил русалку-утопленницу, – всё образумится.

Оксана рыдала в три ручья, нечленораздельно роняя слова.

– Я-мёртвая-а-там-мама. Я-к-маме-хочу.

– Нельзя, солнышко, ты её напугаешь. Потом всё решим. Сейчас мы пойдём домой и там решим. А на маму я маячок кинул. Найдём. А сейчас пойдём, – шептал я ей как маленькому ребёнку, гладя чёрные, как смоль волосы, пахнущие рекой.

– Куда? – спросила Оксана.

– К мамонту этому. Он домой в лагерь отвезёт.

Я осторожно повёл за собой девушку, заметив, что с нашим уходом поток воды прекратился, зато начинало течь там, куда мы ступали. Струи чистой тёплой воды ласковыми котятами подкатывали к самым ногам навьи, так что мы шлёпали по лужам. Вода пробивалась отовсюду, встречая нас. Она вытекала из ливнёвки, пробивалась из-под канализационных люков, выливалась из подвалов. Порой просто раздвигала тротуарную плитку, как ростки травы землю, образуя родники.

На нас смотрели. Нас фотографировали, но к нам не подходили. Боялись.

Я вёл Оксану кратчайшим путём. А все встреченные фонтаны тянулись к ней, словно старались притронуться и утешить. Они роились мириадами радужных брызг, окутывая нас сырой вуалью.

Когда мы проходили мимо большой поливальной машины, её оранжевая цистерна вспучилась, как просроченная консервная банка, а потом разошлась по швам. Холодные потоки хлынули на асфальт, потянув свои щупальца к навье.

Я шёл и шептал всякие глупости, лишь бы только не замолкать.

– Вот видишь, нас с помпой встречают. Ты говорила, мол, ты флешка к регистратору, флешка к регистратору. Ну пусть флешка, вот только флешка с установочными файлами.

– Какими? – сквозь слёзы спросила девушка, шлёпая ботинками по лужам.

Её чёрная футболка промокла насквозь. По волосам на землю текли струи. Я сам был ненамного суше.

Я поднял правую руку и покрутил кистью, как фокусник, подбирая слов.

– Ну… Ты теперь божество. Установка завершена успешно.

– Какое-я-божество? – обнимая себя руками, спросила Оксана.

– Водное. Сама же видишь. И омут твой. И лягушата тебя госпожой кличут. Ты теперь хозяйка реки.

Я прикусил губу, понимая, что действительно оказался прав. Ведь она теперь как Топь, разве что речушка была куда меньшего размера, а значит, и божество значительно меньшей силы.

– Только пусть это пока нашей тайной останется, – продолжил я, – другим скажем, дар открылся.

– Почему? – всхлипывала девушка, вытирая руками зарёванное лицо.

– Набегут всякие, пытать станут, что да как. Тебе это надо?

– Не-е-ет.

– Вот и ладненько. А давай речку переименуем. Пусть будет Чёрная речка. Ты же любишь чёрный цвет, – я бормотал, всё дальше увлекая русалку.

Нет, не русалку. Маленькую речную княжну-царевну. Ну если есть морской царь, то почему бы не быть речной. Эдакая водная барыня-боярыня.

– Не знаю, – вытирая сопли рукой, как маленький ребёнок, лепетала Оксана.

Шли часа два, через фонтанные скверы, по мокрым тротуарам, через подземные переходы, наполняющиеся до щиколотки водой под удивлённые возгласы пешеходов. Там, где было вообще сухо, лопались бачки омывателей на машинах, и тогда струйки начинали течь из-под капотов словно бежавшие из террариума змейки.

В конце пути нас уже ждали. У мамонта-проводника стояли все. Хмурая Ангелина глядела под ноги, не поднимая глаз. Её тоже словно обухом пришибли.