Игорь Осипов - Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти [publisher: ИДДК; оптимизирована обложка]

Сбоку из ряда вышел высокий худощавый мужчина в деловом костюме и с тростью. Чёрная борода, нос с горбинкой и глубоко посаженные глаза делали его похожим не то на Ивана Грозного, не то на Распутина. Я едва успел остановить тележку, чтоб не врезаться в него. Мужчина сурово смерил меня взглядом, а потом оглянулся в ряд, откуда вышел. Следом оттуда выбежала худющая девочка лет тринадцати в синей футболке, джинсах и розовых кроссовках.

– Дядька, дозволь я это тоже возьму, – бодро спросила она, таща в руках кучу всяких ярких безделушек и бижутерии.

Мужчина кивнул и снова посмотрел в ряд, откуда выкатил тяжёлую от хлама тележку пухлый парень, бормоча непонятное себе под нос. Всё это сводилось к фразе: «На хрена козе баян?»

А следом на открытое пространство вышел медведь. Огромный, пепельно-белый. Вот только здесь зверей не хватало. Это что, работники цирка на отдыхе?

– Вы бы, уважаемые, хоть намордник медведю одели! И вообще, с животными в магазин запрещено! – вырвалось у меня, когда я увидел такую картинку.

Надоел мне этот день. Устал я. Слишком много медведей за сегодня.

Мужчина шагнул ко мне.

– Ты пошто дерзишь, негораздок? – хмуро спросил он, положив ладонь на край моей тележки. – Живот не дорог?

– Вот ни хрена себе, – начал я, – мало того, что живность всякую в общественное место прут, так ещё и наезжают.

Я остановился на полуслове только тогда, когда увидел трёх мелких бесят, выглядывающих из-за полок. Следовало сразу просканировать эту странную компанию, а я, взвинченный большими проблемами и мелкими неурядицами, даже не догадался до такой элементарной меры предосторожности.

Я прикрыл глаза и перешёл на аурное восприятие, и тогда передо мной предстала истинная картина происходящего. Мужчина, девочка и зверь не были живыми существами. Все они духи. Медведь являлся разумной древней сущностью и с ленивой осторожностью взирал на происходящее. Девочка сродни берегине или бро́днице, светлому духу, охраняющему броды и переправы, и угрозы не представляла, а вот чернобородый был своенравен и жесток. Всё это читалось в его энергетике, уровень которой зашкаливал. Его можно причислить даже к младшим божествам. И почему я его раньше не видел? С духом такого уровня я просто обязан был столкнуться. Впрочем, раз обязан, вот и столкнулся.

– С глаз моих прочь, смерд, – процедил дух, легонько толкнув мою пустую тележку.

Я не сдвинулся с места, наращивая на всякий случай энергетический резерв.

– Оглох, что ли?! – вдруг взорвался чернобородый и отбросил несчастную тележку в сторону.

Отчего та с грохотом упала боком на плитку, а с полок повалились пакеты с макаронами. В супермаркете со всех рядов начали выглядывать люди, перешёптываясь и показывая пальцем.

– Не стоит, – тихо произнёс я.

На поясе щёлкнул ремешок ножен, и показалось навершие колдовской Иглы, которую вся нечисть чует, знает и боится.

– Ой! – взвизгнула девушка, выронив свои покупки и прижав ладони к губам. Медведь тихонько попятился, а вот чернобородый зловеще улыбнулся, не спуская глаз с чёрного клинка. – Дядька, пойдём отсе́дого. Не хо́цу крови я, – тихонько прошептала девочка.

– Не с руки в сей час биться, – пробасил ей вслед медведь.

Я догадывался, что он может говорить, как и Дубомир, но всё равно вздрогнул от неожиданности.

– Чародей, стало быть. Колдун, – протянул мужчина, – ну-ну, пересекутся наши пути-дороги как-нибудь. И не всегда с тобой смерть бессмертных будет. Ты ещё поплатишься за свою дерзость. Пойдём!

Он развернулся и направился в глубь магазина. За ним, расторопно подобрав с кафеля покупки, шмыгнула девчонка. Она всю дорогу хмуро озиралась. Медведь несколько раз шумно втянул носом воздух, принюхиваясь ко мне, и толкнул тяжёлой головой толстого юношу, бывшего обычным человеком.

– Что столбом встал? Ступай, – мерно и буднично произнёс косматый зверь, заставив юношу понуро покатить свою телегу.

В груди у меня с силой билось сердце. Неизвестно, кто вышел бы из этого поединка победителем. Но, скорее всего, он. Если навалимся всем отрядом во всеоружии, тогда реально есть шансы одолеть, параллельно разнеся по кирпичикам весь супермаркет.

Такие древние сущности часто непредсказуемые и мстительные, так что теперь придётся озаботиться на некоторое время дополнительными мерами предосторожности. Манию преследования бы не подхватить.

– Платёж за штраф не прошёл, – прошипела охотница, заставив меня вздрогнуть от неожиданности ещё раз.

– Почему? – уточнил я, снимая защитное поле и утерев рукой лоб.

– Срок действия банковской карты истёк.

– Почему не напомнила?

– Напоминала. Ты забыл. И ещё шесть не отвеченных от Александры.

Я зло вздохнул, стукнув кулаком по ладони и развернулся к выходу, доставая телефон. А потом сразу остановился и задрал голову вверх. Надо мной возвышался широкоплечий детина, стриженный под горшок. В нём, наверное, было метра два с половиной, а то и все три. Как говорится, поперёк себя шире. Под простой холщовой рубахой с подвёрнутыми до локтей рукавами бугрились тугие мускулы толщиной с меня самого, окладистая соломенная борода придавала детине грозный вид, но ясные голубые глаза под густыми бровями, наоборот, были очень спокойны и даже добродушны. Огроме́нные мозолистые ладони неспешно мяли конец пояса, перехватывающего рубаху. Заплатанные серые штаны подхватывались снизу обмотками и перевязывались тонкими стальными тросиками. Больше всего поразили лапти неимоверного размера, сплетённые из порванных в лоскуты автомобильных покрышек.

Да, габариты у этого детины под стать персонажу кино с именем Халк.

– Посрединник? – очень низким, тягучим и приятным басом спросил он.

– Слушаю, – ответил я, внимательно рассматривая нежданного собеседника.

– Велимиром меня звать. Волоты мы.

Волоты, значит. Я глядел на огромного детину и вспоминал. Это значит, он потомок героических великанов, которых не всегда даже сыра земля могла выдержать.

– Я думал, вас не осталось. Чем обязан?

– Мы с братом по объявлению, – произнёс он, протянув мятый лист бумаги с распечаткой и подписью «Дед Семён».

Проснулся я раньше будильника. В комнате стояла темень полнейшая, не разбавляемая даже уличными фонарями. Где-то вдали приглушённо лаяла собака. Лаяла она как-то нехотя, словно случайный прохожий потревожил её сон, и она просто ругалась ему вслед, мол, шарахаются туда-сюда всякие мрачные личности.

Едва слышно тикали настенные часы. Какая-то пташка с лёгким шелестом когтей и сонным утренним чириканьем прыгала по сделанной только вчера оконной решётке. Птичка деловито поискала корм, и не найдя, упорхнула восвояси.