Василиса Русая - Элиминация [СИ]

Почти на ровне друг с другом бегут ещё двое, один из них прижимает к себе ребенка, они что-то кричат нам, но я не слышу, я не могу пошевелиться, меня сковывает страх, который при всей своей особенности я так и не смогла перебороть.

Слишком много безумных.

Последнего из бегунов одна из неживых все же хватает за рюкзак, я смотрю на Тэмпла и понимаю, что он не может прицелится, парень успевает достать нож, что происходит дальше я не вижу, потому как мужчина со шрамом на лице и ребёнок оказываются у ворот. Но мужчина не заходит внутрь, он лишь передаёт ребёнка и бросается обратно, к тому парню, как вдруг, рядом со мной, в воздухе образуется слишком громкий хлопок. От удивления, я вскрикиваю, даже отстраняюсь. Первая моя мысль: Тэмпл попал в безумную и сейчас тот парень вместе с мужчиной со шрамом на лбу прибегут к нам. Но потом, я поворачиваюсь и слышу крики. Парень, что стоял с девушкой, вырывается за ворота и бежит быстрее шрамированного мужчины, они оба что-то кричат, я понимаю одно — Тэмпл попал не в того. В тот же момент, я сама выбегаю за периметр, не смотря на страх и запрет, и направляюсь вперёд. Несколько раз спотыкаюсь, чуть ли не падаю, а потом оказываюсь рядом с парнем.

В области между сердцем и плечом — кровь, ее так много, что я боюсь, что уже ничего не исправить. Парень обратил на меня взгляд, кажется, я что-то сказала, но сама уже не помню что именно. После того, его глаза округлились, он испугался меня, испугался моего взгляда сильнее, чем собственной смерти. Я понимаю его, я тоже себя боюсь.

Я кричу, чтобы притащили носилки, мои руки меня не слушаются, единственное, что я могу сделать — зажать его рану и просить, чтобы он остался со мной. Парень смотрит на меня мутным взглядом, я боюсь, что не справлюсь и тогда все это напрасно. Я мысленно прошу Бона о том, чтобы он выжил, его лицо измазано в чём-то чёрном, куртка в пыли и крови, но волосы, глаза — все это до боли мне кажется знакомым. Я знала его когда-то, но не могу узнать сейчас. Секунды тянутся целую вечность, а я как дура пялюсь на него, наверное, он в ужасе, он считает меня безумной.

— Алиса… Шепчет парень и отключается.

Все мое тело пронзает ток, меня трясет. Я знаю его. Знаю. Но этого не может быть! Такого не бывает!

— Артём? — Вырывается у меня его имя.

Его уносят от меня на носилках, я стою, как вкопанная и не могу пошевелиться. Вокруг меня горы тел. Они все мертвы, всё в крови. Я сглатываю и смотрю, как его уносят, смотрю, как члены его команды что-то кричат, мужчина со Шрамом о чём-то бурно разговаривает с Тэмплом, он, наверное, их лидер. Я срываюсь с места и бегу. Меня останавливает другой парень, у него голубые глаза и светлые запылившиеся волосы, он весь красный и на взводе. Позади него стоит девушка. На вид она хрупкая, но понятное дело, что хрупкие не выживают.

— Куда его унесли?! — Кричит парень.

— Что?

У меня пропадает дар речи, я не могу ничего сказать, не могу ему ответить.

— Куда унесли парня с пулевым ранением?! — Продолжает тот.

Передо мной появляется один из солдат, он что-то объясняет моему собеседнику, пока другой отводит меня внутрь. Напоследок, я оборачиваюсь и бросаю взгляд на девушку, она сжимает кулаки, жестикулирует, но не сопротивляется. Всю их группу уводят к другому входу.

— Алиса! — Вскрикивает Тэмпл и бросается ко мне. Он явно зол. — Какого черта ты себе позволяешь?! А если бы тебя…

— Зачем ты выстрелил?! — Завожусь я. — Ты мог убить его!

Тэмпл делает шаг назад.

— Я не хотел, я лишь пытался ему жизнь спасти.

В тот же момент я успокаиваюсь и прихожу в себя. Сейчас я выгляжу, как безумная, а мне надо держать себя в руках.

Я молча срываюсь с места и бегу в туалетную комнату. Мне приходится несколько раз умыться ледяной водой, чтобы мое лицо начало остывать. А потом, я поднимаю взгляд к зеркалу и смотрю на себя: чёрные расширенные зрачки немного успокоились и уже не так сильно двигаются, кожа вокруг глаз принимает естественный розовый оттенок, волосы растрепанные, но все же ровно зачёсаны назад. Я смотрю и думаю о нем. Артём — это был правда ты?

Проходит около полутора часа, прежде чем его переводят в госпиталь. Я тут же бросаюсь туда и молча сижу, всматриваясь в его черты лица. Он изменился: скулы стали острее, волосы длиннее. Я дотрагиваюсь до его руки и тут же одёргиваю себя — он здесь, рядом и живой. Разве такое возможно?

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем тот просыпается. Я же, не сомкнула глаз. Его взгляд все еще мутный, он постанывает от боли, смотрит на меня и, словно по щелчку пальцев, возвращается в реальность.

— О Боже… — Шепчет он и с большими усилиями садится полулёжа. — Ты не приснилась мне…

Артём тянет руки к моему лицу и проводит пальцами по моей щеке.

— Ты живая.

Я плачу. Это так неестественно для меня. За эти пять лет я плакала не так часто.

— И ты…

Меня вдруг бросает в дрожь от его прикосновений. Все это время я не решалась поднять взгляд, я боюсь, я боюсь он увидит мои глаза, он возненавидит меня за то, кем я являюсь. Но я решаюсь. Я смотрю на него и чувствую напряжение, однако он не отворачивается. Артём смотрит на меня с изумлением.

— Но ты же не…

Он обрывает себя на полуслове.

— Нет. Я живая. Я живее всех, кого ты знаешь. — Я хочу все ему рассказать. — Меня царапали и кусали, но… Но я не обратилась. — Поспешно добавляю я. — И тогда, я стала неким идолом для ненормальных людей. — У меня перехватывает дыхание. Я смотрю на Артема, он глядит на меня, молча, сам еле дыша. — Я молилась о смерти и наверняка получила бы ее, если бы не… если бы не Тэмпл. Он понял. кто я такая и принес сюда. Здесь — я стала медсестрой и… Надеждой. Моя кровь — лекарство.

Глаза Артём становятся больше моих.

— Ты — лекарство? — Говорит он одними губами.

Я киваю и смотрю на него.

— Так здесь всегда было лекарство? — Он злился, он так злился. — Мы умираем там… — Он не дышит. — А здесь всегда было… Лекарство?

Его глаза стеклянные. В них боль и ужас.

— Мои друзья… Двое моих друзей погибли сегодня утром…

У меня сжимается сердце, в голове словно тысяча вспышек. Я чувствую себя чудовищем. Я — чудовище.

— Артём, я не…

— Уходи. — Отрезает он.

Я боюсь и одновременно желаю к нему прикоснуться. Но, вместо этого, встаю и покидаю его палату. Меня трясёт, холод сковывает ноги. Закрывая за собой дверь я облокачиваюсь на стену и медленно сползаю вниз. Я потеряла его. Снова.

Они осматривают наши тела с ног до головы, расспрашивая даже о давно зажитых шрамах, потом нас разделяют и поочередно проводят разговор с психологом, тот спрашивает про наше внутреннее состояние, нервные срывы, докапывается до самых тяжелых моментов из жизни и с улыбкой просит пройти в душевую, где тёплые струи воды бьют по моему телу, я мою голову настоящим шампунем — впервые за несколько месяцев, после чего мне выпадает возможность побриться заточенным лезвием и вновь умыться тёплой водой. Новая чистая сухая одежда уже ждёт меня в шкафчике. Я надеваю свитер и штаны, они слегка велики мне, но это не проблема, на ногах удобные ботинки, я подхожу к большому зеркалу и смотрю на своё отражение — я выгляжу, как человек, словно и не было этих пяти лет, словно я выйду на улицу, а там люди, спешащие по своим делам, светит яркое солнце, летают самолёты, играет музыка. Это чувство захлёстывает меня, накрывает волной, после чего покидает меня в одно касание и ему на замену приходит новое — боль. Она становится невыносимой, словно тяжёлый камень на моих плечах.