Андрей Лисьев - Метро 2033: Зима милосердия [litres]

Евгений забрался с ногами на штурманское место, с которого вчера Сергей показывал ему бирку с данными лодки. Постоянная сырость в прохудившихся сапогах порядком надоела.

– Говорить надо, – обратилась Эрика к Жене.

Это означало, что всем остальным следует выйти. Сталкер кивнул.

Первым выбрался Арсений. Спящую Машу он нес, как ребенка, пристроив ее голову на свое плечо. Аккуратно, боком, он подал девочку Сергею, уже находившемуся в дозоре наверху.

– Я… – фраза далась Павлу Николаевичу с трудом, – хочу присутствовать.

Эрика подняла брови, а Мурат направил на старого мастера свой АКМ.

– Чего ты, чуть что, сразу автоматом тычешь?

Старик остался стоять у лесенки. Женщина взглянула на Евгения, но тот остался невозмутим.

Глава «солянщиков» села на хозяйственный стол, с видимым удовольствием извлекла из воды ноги и поставила их на подушку дивана. Многозначительно посмотрела на место слева от себя. Павел Николаевич понял этот жест и пристроился рядом. Мурат оседлал лесенку.

– Мы не знать второй грузовик. И копать дальше опасно. Куропаты и живой гора. Сторож места. Твои друзья?

Женя огрызнулся:

– Это допрос?

– Ты тогда копать, знать о реактор? – Эрика любовалась своими сапожками и ласково улыбалась, а вот взгляд Павла Николаевича резал парня так, что отмолчаться не удалось.

– Не-а. Дед о грузовиках рассказывал, но что в них, мы не знали.

– Вы – наблюдатели? – старый мастер вздрогнул.

– Нет…

– Отобрать хотите? – враждебно поинтересовался Павел Николаевич.

– Нам его негде ставить. Это – Женя. Наследовать… – Эрика запнулась.

– Вы хоть понимаете, чем для метро может стать живой атомный реактор? – Мурат пришел на помощь боссу. – А вы все отобрать… мы помочь хотели…

– Первая идея была – перенести реактор в поезд, если поковыряться в силовой установке, то теоретически мы можем получить локомотив на атомном ходу.

Старушка буркнула нечто вопросительное.

– И уехать отсюда на фиг! К теплому морю! – Евгений ответил вместо старика и многозначительно посмотрел Эрике в глаза.

– Правда, придется отремонтировать пути, чтобы стронуть поезд с места, – Мурат хмыкнул, Женя представил себе поезд, который ходит по мосту взад-вперед, и тоже заулыбался.

– Вам, молодым, лишь бы лыбиться, – смягчился Павел Николаевич. – Да половина населения метро отдаст руку, лишь бы увидеть, как между станциями ходит настоящий поезд!

Старый мастер топнул ногой, обдав всех радиоактивными брызгами.

– У всего метро будет электричество. Вы не представляете, какое это богатство!

Мурат снова хмыкнул.

– Представляем.

– За этим я приходить, – Эрика выпрямилась, упереться головой в потолок ей не грозило. – Я – старый человек. Не верить в слова, не верить в намерения. Идея хороший.

– «Да будет свет!» – перебил ее Мурат и сразу смутился.

– Я не хочу, – Эрика в этом слове сделала ударение на первый слог, потому фраза прозвучала по-детски категорично, – чтобы ваша община стать… получить власть над метро.

Она повернулась спиной к Жене, и сталкер не видел, с каким выражением лица матриарх «солянщиков» обратилась к Павлу Николаевичу.

– Ты старик. Как я – старуха. Ты знать, что пули – не главное в жизни. Знать?

Тот кивнул.

– Я дать вам топливо, если вы убедить меня, что вы честные.

Эрика обернулась к Жене, тот выдержал взгляд женщины.

– Энергия – для всех. Тогда дать.

– И как мы убедим вас? – Павел Николаевич оценивающе уставился на носки сапог.

– Поступки. Не надо слова. Словам не верить. Действия, – Эрика отвечала Павлу Николаевичу, но продолжала смотреть в лицо Жене. Причем с вызовом.

– Хорошо! – Женя и старый мастер ответили хором и переглянулись.

– Давайте есть червя частями, – Павел Николаевич задумался над собственным афоризмом, который прозвучал довольно странно. – У нас куча дел: извлечь реактор и доставить его сюда. Запустить.

– Мы помогать.

– Я согласен работать под вашим контролем, – перебил мастер и в поисках поддержки перевел взгляд на Мурата.

– Реактор из грузовика. Сюда. Потом к мосту. Ты подключать реактор к поезду, мы видеть, что ты – человек дела. Свен помогать. Договариваться дальше. Не бояться?

Плечи Павла Николаевича поникли.

– Конечно, боюсь. За кого вы меня принимаете? Но. Глаза боятся – руки делают.

Старый путеец стащил перчатки, но не для того, чтобы продемонстрировать Эрике свои натруженные мозолистые ладони, а чтобы посмотреть на них самому.

– До сих пор так и было. Документация у вас же есть? Выдюжим!

– Я понимать, что искать люди, – Эрика поморщилась, подбирая слово. – Розыск, нет. Найтись люди, кто хотеть применить реактор как бомба. Потому никто не должен знать о нашей работа.

Женя вскинул руку.

– Девочка простудилась. Их бы на Баррикадную проводить. С Арсением.

Мурат опустил глаза. Эрика холодно посмотрела на своего помощника, потом на Павла Николаевича.

– Нельзя, чтобы в метро знать о реактор. Понять? Лакомый добыча. Слишком. Мы не можем защитить.

– А мой дед, а пропавшие девочки? Я должен…

Парень понял, что его слушают, но не слышат.

– Мы лечить девочка у нас, – Эрика прервала гляделки.

– На Баррикадной – госпиталь.

Эрика и Павел Николаевич встали, давая понять, что разговор окончен, и Женя взорвался.

– Слышите! Вы, старые пердуны! Почему все всегда должно быть по-вашему? Вы просрали свой мир! – сталкер вдруг почувствовал, что эта фраза справедлива и по отношению к Деду, и эта правда нехорошо кольнула его.

Мастер обернулся к сталкеру, а Эрика, как ни в чем не бывало, поднялась по лесенке. У нее на плече сидела не замеченная никем бабочка.

– Вы! Все пытаетесь вернуть назад. Поезд, электричество, цивилизация. Цепляетесь за цацки. Я не хочу вас слушаться!

– Прекрати истерику! – Павел Николаевич встряхнул Женю за плечи, и сталкер обнаружил, что Мурат стоит рядом со старым мастером, демонстрируя свою солидарность с ним.

– Что ты предлагаешь?

– У меня есть миссия, я хочу ее выполнить, а ваша затея с реактором – потом. Он провалялся в развалинах двадцать лет – еще поваляется пару дней. Мне нужно найти Деда первым, пока Лагутин…

– Лагутин по-прежнему болтается по развалинам ночами, – перебил Мурат. – Но дальше, чем на двести метров от станций, не отходит. Мы иногда видим их. Наверное, опасается возвращаться на Ганзу с пустыми руками.

В наступившей тишине Женя услышал плеск волны.

– Твое негодование – мальчишество, – голос Павла Николаевича походил на скрип несмазанного колеса. – Погибшая цивилизация была цельным миром, с погубившими ее противоречиями, но системой. А что может предложить ваше поколение? Задохликов, родившихся под землей? Союз с мутантами?