Борис Батыршин - День, который не изменить [litres]

Квадрокоптер, подчиняясь движению джойстика, завис над русским строем. Мишка проехался камерой по лицам.

— Можешь ещё ниже? Не видно ничего…

— Куда ещё ниже-то? — огрызнулся Витька. — По головам, что ли, ходить? Того гляди, за штыки зацеплюсь…

Квадрокоптер висел метрах в пяти над егерями. Неприятельский строй затянуло пороховым дымом — вестфальцы дали ответный залп. В русских рядах стали падать солдаты, офицер на фланге, вскинул шпагу, рот его открывался в беззвучном крике, и егеря, опустив штыки, всей массой двинулись вперёд. Вестфальцы качнулись навстречу и шеренги столкнулись. Ребята смотрели на экран, как заворожённые; видно было, как тёмно-зелёные мундиры смешались с белыми, застыли в неустойчивом равновесии, и вдруг вся спутанная масса пехоты отхлынула назад. Вестфальцы побежали, не выдержав удара в штыки.

А как же барабанщики? — с ужасом подумал Витя. Когда шеренги столкнулись, их наверняка затоптали, смяли: из такой мясорубки и взрослый не выберется, не то что тринадцатилетний пацан с тяжеленным барабаном!

Мишка в ударил кулаком по коленке.

— Всё, пустой номер. Никого мы в этой каше не найдём, глупо и пытаться…

Витька выдохнул — оказывается, всё это время он сидел, задержав дыхание. А егеря уже возвращались после контратаки, строились в шеренги…

Индикатор заряда показывал восемьдесят семь процентов — неплохо.

— Может, просто пролетим над полем, пока время есть? — предложил Мишка. — Поснимаем: вон какие кадры роскошные, Голливуд от зависти удавится! Представляешь, сколько налайкают, когда мы это всё выложим?

Этого Витя выдержать не мог.

— Никак не уймёшься? — заорал он. — Голливуд тебе, лайки? Прославиться захотелось?

После страшной сцены с барабанщиками, ему было дико, что приятель может думать о такой ерунде.

Мишка опешил — он не ожидал такой бурной реакции.

— А что тут такого? Все ведь снимают, а мы чем хуже? Как что-нибудь взорвут, или, скажем, авария — сразу народ с телефонами набегает, и через пять минут это всё в сети!

— Вот именно! Хочешь быть вроде этих хомячков? Ты глаза разуй, это же всё живые люди, а не пиксели! Не стыдно?

Мишке стало неловко. Он тут радуется эффектной картинке, а там, на поле, умирают люди. И не один, не два — сотни, тысячи!

— Нет, я всё понимаю. Но это ведь исторические кадры, верно? Не спецэффекты какие-нибудь, всё взаправду! Они, наверное, важны для учёных, для историков!

— Важны, важны… — пробурчал Витька. Он уже не сердился. — Ладно, пройдёмся над Семёновским, и дальше, к Курганной батарее. Скоро будет решающая атака французов, вот и снимай, сколько влезет!

— Дело! — обрадовался Мишка. — А обратно дорогу найдёшь? Вон что внизу творится…

— Ерунда! Вернём на автомате, но ДжиПиЭс, есть такая функция.

И осёкся. Они несколько секунд молча глядели друг на друга, а потом расхохотались.

— Ну я и болван! — сказал, отсмеявшись, Витя, — Откуда тут ДжиПиЭс, до первого спутника ещё полторы сотни лет…

— Да, придётся вести квадрик назад вручную. — вздохнул Мишка. — Сможешь?

— Попробую. Вообще-то это несложно: пересечём русские линии, и по ним на левый фланг. Если подняться повыше, госпиталь можно будет разглядеть по телегам. Эх, жаль светло, а то бы фонариком через крышу помигали…

— Ещё чего не хватало! — встревожился Мишка. — Ты что, собрался до ночи тут сидеть? Нет, мы так не договаривались…

— Это я так, для примера… — успокоил товарища Витя. — не волнуйся ты, найду я дорогу.

Он повёл квадрокоптер вдоль Семёновского оврага, забирая в сторону французских линий. И дальше, туда, где протяжно грохотали пушки Курганной батареи, Большого редута, батареи Раевского — так, по-разному, называют в книгах это укрепление, центр русской позиции в Бородинском сражении.

Нежаркое солнце щадит людей, затянутых в сукно, кожаные ремни, сталь. В его лучах тускло блестит шитьё на офицерских мундирах, императорские вензеля на ташках [13] Ташка — плоская кожаная гусарская сумка, украшенная вензелем и номером части. Служила для хранения донесений, пакетов, карт. гусар, латунные кокарды киверов. Увы, эту великолепную картину портит повисшая над полем пелена порохового дыма. И когда стреляют четырёхфунтовки [14] Калибры измерялись по весу круглого чугунного ядра, отлитого по диаметру ствола. На вооружении были пушки калибром 4, 6, 10, 12 и 24 фунта. гвардейской конной артиллерии, стоящие напротив редута то дымные столбы из их жерл закрывают от камеры всё: и цепи вольтижёров, и блестящих кирасир генерала Коленкура, и конных егерей, что скапливались на фланге, по берегам Колочи.

Витька поднял квадрокоптер повыше, и картинка сделалась похожей на рельефный макет из музея. На таймере мигали цифры — 14.48. Сражение продолжалось больше девяти часов: давно сгорел дотла мост возле села Бородино, и лейб-егеря полковника Бистрома отбросили дивизию Дельзона прочь. Уже пали на русском левом фланге флеши. Уже получил смертельное ранение любимец армии Пётр Иванович Багратион, и в бою за Утицкий холм погиб храбрый генерал Тучков, возглавивший контратаку павловских гренадёр. Да и сам холм пришлось оставить, после того, как защитники флешей отошли за Семёновский овраг.

Французы, придя в себя после лихого рейда кавалеристов Уварова и платовских казаков, снова взялись за Курганную батарею. Она ощетинилась пушками в самом центре русских позиций, и Наполеон не сомневался, что здесь ключ к успеху всего дела. Понимал это и Кутузов, а потому свежие дивизии графа Остермана-Толстого спешили сменить корпус Раевского, растерзанный атаками Евгения Богарне. Дальше, у оврага, разворачивалась гвардия, Преображенский и Семёновский полки; с правого фланга подходили на рысях кавалергарды и конногвардейцы, чтобы занять место во второй линии.

Это всё теория, подумал Витька. Сухая хронология, строки из учебников и монографий, и писали их люди, которые в глаза не видели того, что разворачивалось перед ними сейчас.

Квадрокоптер пересёк ничейную полосу, завис над редутом и нырнул вниз, к штыкам остермановых гренадер. Экран вдруг затянуло густыми клубами дыма — внизу рванул зарядный ящик, подбитый французской гранатой. Аппаратик нещадно мотало из стороны в сторону, и Витька до крови прикусил губу, стараясь удержать его, не дать свалиться в разверзшийся ад — это полторы сотни французских пушек с фронта и флешей накрыли редут перекрёстным огнём. Не хватало ещё нарваться на шальное ядро! Беспилотник подпрыгнул, уходя из «зоны смерти», заполненной жужжащим в воздухе чугуном, и понёсся над рядами наполеоновских войск.

Мальчик скосил глаз в уголок экрана — полоска видеозаписи заполнена почти на треть. Отлично, места полно, надо только энергию для возвращения. Упавший аппаратик в этой сумятице нипочём не отыскать, даже если сойти с ума и самим отправится к Курганной батарее.