Анна Азырова - Йормундур

— Ты слишком медлителен и неповоротлив, — откликнулся первый голос. — Но теперь тебе ничего не стоит догнать Бреса.

Молодец вновь нервно цокнул.

— Брес, значит? Похоже, твои приятели-фоморы сдружились против тебя, брат, — пожал плечами викинг. — Так что я должен делать?

— Прислушайся к сокрытой силе внутри тебя и вымести её в быстром движении.

— Чем быстрей ты разгонишь своё тело, тем больше будешь весить. И тем сильней удар обрушишь, то бишь размажешь врага по стенке! — вклинился второй голос.

— Наконец, твоя масса станет так велика, что искривит собой ткань времени. Для окружающих ты замедлишь его течение, как делает это Брес, водя тебя за нос. Но не перестарайся. Хрупкое тело смертного не создано для таких вывертов. Кто знает, чем они для тебя обернутся.

Сморщенный в тяжких раздумьях лоб Йормундура разгладился, и синие очи томно закрылись.

— Что? — с еле сдерживаемой язвительностью выдавил из себя викинг.

— До чего же непроходимый дурачина, — вздохнул Брес с улыбкой. — С вашего позволения я закончу этот балаган.

Еле уловимым хлопком гэл как есть испарился, тут же очутившись возле Шипа, ловко поддетого носком и перехваченного налету. Ещё одна вспышка — и он в мгновенье ока перелетел весь зал, возникнув за спиной у Йорма. Лезвие очертило в воздухе широкую дугу, время на миг остановилось, и Брес передал Шипу такую силу, что он вылетел вперёд быстрей стрелы. За секунду до того, как клинок пронзил бы сердце Йормундура, случилось странное. Тот, словно вырвавшись из оцепенения, крутанулся назад, а рука крепко ухватилась за лезвие, запросто его остановив. Брес отказывался верить, но этот тугодум видел мир таким же, как видят его фоморы.

— Оп, попался! — оскалился северянин в жуткой улыбке, рука с дрожью сдерживала натиск. — Теперь-то мы с тобой попляшем… дурачина.

Йормундур движеньем мысли собрал в свободной руке недюжинную тяжесть и тычком, который посторонний зевака бы проморгал, направил собранную мощь в живот противника. От силы удара туника на Бресе всколыхнулась, точно срываемая ветром, а сам он с хрипом переломился надвое. Не сбавляя скорости, викинг легко подхватил молодца под пояс, оторвал от земли и так уложил на лопатки, что под Бресом пол вздыбился и пошёл трещинами.

— Так. Эта ковырялка для зубов не для меня, но лучше заберу её подальше, — нормандец поднял уроненный Шип.

— Похвально, дитя, — заговорили тени на стене. — Осталось направить обретённый тобой дар в верное русло.

— Тетра! Индра! Элата! — вдруг заорал Брес как резаный, с трудом оторвав затылок от пола. — Какого дьявола вы помогаете ему?!

— Я же сказал, — Йормундур бросил игривый взгляд свысока. — Тебя больше не любят, неудачник. Хотя мне тоже интересно. Так какого дьявола?

Фоморы хором затянули протяжную речь:

Йормундур задумчиво поскрёб бороду:

— Что тут скажешь? И на этом спасибо. В следующий раз, как соберусь дать кому-то размытый ответ, обращусь к стихам.

Оценив обстановку в просторном зале, викинг встретился глазами с всё ещё беспомощно распластанным Бресом. Тот привстал на локте и напряжённо ждал от чужака какого-то подвоха. Поймавший растерянный взгляд северянин весело подмигнул, а мигом позже его и след простыл.

В другом конце комнаты раздался вопль, похожий на звериный. Бешено затрепетали птичьи крылья, и с коротким хлопком Йомундур перенёсся уже к золотой статуе. На плече его сидел ворон. Брес, вскочив на колени, подполз к тому месту, где разглядел в потёмках второго круга камней чьё-то шевеление. На свет с кряхтеньем вышел шут, насквозь пронзённый Шипом прямо посредине груди. Истекая кровью, карлик сделал всего пару шагов и замертво упал. Брес встал, устремил шалый взор на нормандца. Тот как ни в чём не бывало теребил край волос, которые теперь доставали ему до ушей.

— Раздери меня церковный грим! — викинг ойкнул от клевка в ухо и с серьёзностью заговорил, — Господа фоморы! Я тут покумекал над вашим щедрым предложением… В общем, мы с пернатым другом мало доверяем чудищам из потустороннего мира, так что мне нужен залог. Ну, к примеру, голова мумии. Засим… ещё увидимся! Бывайте.

Опасающийся трогать Балора после пережитого наваждения Йормундур взял голову за клок торчащих волос. Брес собрал остаток сил для длинного прыжка, и мигом позже оказался у статуи, но остановить беглеца не успел. Норманн вместе с вороном и останками великанского фомора канул сквозь землю. Его противник гулко вдарил кулаком по опустевшему постаменту, ведь мог ещё пуститься вдогонку, вот только контролировать время силёнок бы не хватило. Метания Бреса остановили тени, переместившиеся на другой край стены перед ним.

— Как всё-таки ты наивен, сынок. — вздохнул первый фомор. — С другой стороны, твоя несдержанность сыграла нам на руку. Весьма правдоподобная была сценка.

— Не слушай ты этого словоблуда Элату, парень! — пробасил второй голос. — Поезжай лучше в Сеан Корад, где вершится судьба Эйре. Помни, упускать Махуна из виду нельзя, когда ты к нему так близко. Ещё эта клятая ворона покоя не даёт, разорви её свора Аннуина!

— Не горячись, Индра. Всё идёт по плану, — раздался голос старика.

Брес в сердцах перегнулся через статую, махнув распущенными кудрями:

— Да как же по плану, Тетра! Балор теперь у них!

— Оттого хуже для них, мальчик. Ты же видел, на что он по-прежнему способен за одно жалкое мгновенье! А этот тупоголовый смельчак, который получил часть его плоти, отнесёт Балора прямиком к своим хозяевам. Да и ему самому бегать недолго. Сам вернётся.

У околицы Киллало Йормундур оказался немногим за полночь. Уже за стенами заколдованной твердыни его осенило, что короткой прогулки не выйдет даже с обретённой силой фоморов. Кони Бреса и его прихвостня-шута умчали повозку, казалось, в другой край острова. Норманн проследовал обратно по еле различимой колее, выжав из себя всю скорость, на какую был способен после битвы. Дорога оставила по себе странные чувства: он будто нёсся по бескрайнему туннелю, за границами которого время замерло. Падающий снег, ночные силуэты и далёкие огни размывались в длинные яркие полосы, накладываясь друг на друга. Если Йорм останавливал бег, мир попросту замирал, как на картине. В действительности же снег продолжал падать, а огонь — гореть, но так неспешно, что глазом не уловить. В скором времени путник стал узнавать окружающий ландшафт, а впереди забрезжили окна деревенских домов и печной дым. На диво Киллало викинг покинул на каких-то пару часов.