Тарас Асачёв - ORBIS 2 [СИ]

— Ладно! — нарочито громко произнес я и встал с кровати. — Не в первый раз, — я осекся, ощутив, как некто пытается меня ухватить за руку, некто, кого в этой деревне нет. И в следующий миг, я ответил на это призрачное рукопожатие! Окружающий меня вечер взорвался, сила местной магии, схватила бренную душу и понесла сквозь пространство, ежесекундно окатывая меня огнем и осколками стекла. — Еб***! — выдохнул я, схаркивая густую кровь на почерневшую от копоти улицу.

— Так-то! Если я сказал «Жить будет», значит, он Сука — будет! — услышал я гневные слова Арти над собой. И неосознанная улыбка наползла на мою избитую физиономию. Я уперся ослабшими руками в камень и поднялся на колени. Увидел сидящую передо мной Тушканчика с двумя светлыми полосками от слез на щеках. Жаль, не успел я просмаковать это зрелище, так как Арти ухватил меня за голову и повернул к себе, заглядывая в глаза. — Протянешь минут десять до массового «регена»?

— Да, — хрипло выдавил я, понимая, что не легкими будут эти минуты, но я выживу. А затем посмотрел на заплаканную волшебницу. Неужели по мне слезы лила? — Я в порядке, — как можно бодрее, выдавил я слова из груди, а Тушканчик лишь брови скривила.

— Что? Причем тут ты?! — худая рука с выставленным тонким пальчиком, указала мне за спину, заставляя меня обернуться. И девушка закончила. — Дракон умер.

— Ага! — хохотнул со стороны Арти, сидя на коленях перед еще одним телом. — Не жизнеспособная тварь оказалась. Да хорош, валяться, Феанор! Я знаю, что ты, Сучара, хочешь жить! — тело, наконец, вздрогнуло, и на искаженном болью лице гранд-мастера Булавы открылись два красных глаза, внутри которых бушевал огонь гнева. Арти же хлопнул пациента по плечу и поднялся, а затем, приложив руки ко рту, закричал во всю глотку. — Так, все кому нужен «Реген», замираем на месте! Я сейчас вас, недоучек, лечить буду!

Хмыкнув, я откинулся на спину, готовясь к пятиминутному отдыху. Рядом легла Тушканчик, видимо решившая, что халявный «баф» на здоровье лишним не будет.

— А он молодец. Откуда у тебя вообще такие знакомые, а, Каменюка? Ты же явно ему не ровня, — вдруг спросила волшебница.

— Оттуда, откуда и знакомство с тобой — с войны, — ответил я и ощутил, как бархатная сила с запахом разнотравья, окутывает все мое тело и внутренности, отрицая боль и дискомфорт. Регенерация началась.

— Не хочешь — не говори! — обиделась девушка и немного помолчав, добавила. — Если интересно, то Сэд и твоя Упыриха — выжили. А линия защиты уничтожена драконом, так что отдыхай, пока дают, мы через пять минут снова идем на войну.

Магическое затмение еще не рассеялось, и город по-прежнему пребывал в кромешной тьме, когда все, находящиеся на истлевающей улице, одномоментно поднялись и молча побежали вперед к своей цели. Единственный, кто не мог передвигаться сам, — лекарь, воскресивший дюжину самых результативных бойцов и исцеливший выживших. Артура несли двое Дамагеров, что сопровождали его еще при прошлой нашей встрече. Мне выпала сомнительная честь бежать рядом с Тушканчиком и Милой, которая выглядела откровенно плохо, но, тем не менее, не жаловалась. Ей повезло, ее никто не атаковал магией, но все физические увечья, оставались на ее теле рваными ранами и глубокими порезами — жуткое зрелище, а она держится и бежит рядом, стиснув зубы и роняя редкие слезы.

Мы пробежали по тому месту, где пять минут назад была точка сопротивления. Не гляди под ноги, вся наша группа топтала тела, и все что лежало на подожжённой каменной мостовой. Никто не нагнулся за трофеем, все сдерживали тошноту, возникающую от запаха палёного мяса и иных нечистот, вытекающих из искалеченных или заживо запечённых тел. А сразу после этой тропы смерти нам пришлось огибать тело сбитого и упокоенного дракона. Несчастное создание теперь лежало бездыханно, а в его груди была дыра размером с автомобиль, из которой выглядывало почти черное замершее сердце. Но стоило нам выбежать за границы головы гиганта, как мы увидели тех, кто готов нам противостоять — женщины и дети, старики и иные создания, неспособные на активные боестолкновения. Местные вышли против захватчиков, кто с чем мог, и очевидно, что никаких переговоров они с нами вести не будут — они защищают свой дом. И как же мне не хотелось их убивать.

— Налево! — крикнул Феанор, что вел нашу группу, и мы моментально сменили направление движения, не глядя, а просто доверившись человеку, которого слишком многие знали хотя бы заочно. И он не подвел, вся наша группа пронеслась под низкой аркой между двумя домами и оказалась на круглом дворе, образованном из дюжины двухэтажных строений, с тремя улочками выхода. — Рассредоточиться! Проход от Местных завалить! Все свободные — осмотрите дома! Трое на охрану подходов! Встреченных на нож или в «Контроль», по обстоятельствам! — продолжил раздавать указания Гранд-мастер.

— За мной! — дернув меня за рукав, произнесла Тушканчик и быстро направилась к ближайшему строению. Я спорить не стал — не видел смысла. Мила пошла за нами, а у дверей дома уже ожидал Сэд с почерневшей на пожарище бородой. — Как ты?

— Бывало и хуже! — бодро ответил гном и ударом кулака по круглой ручке открыл дверь в домик. Все вошли внутрь, не притормаживая и полностью игнорируя стороннюю суету. В помещении, куда мы попали с темной улицы, было еще темнее, пока волшебница не вызвала светящуюся сферу, выкрасившую окружение в темные тона деревянных панелей. — Мрачный дом какой-то.

— Да нет, вон картины с портретами, — немного сипло ответила гному Милагресс и указала на небольшие рамки, висящие на стенах. — Здесь жила или живет семья.

— Если они на нас не нападут — мы их не тронем! — сразу расставил я наши приоритеты.

— Не беспокойся, каменюка, мы тут не задержимся! — буркнула Тушканчик и прошлась вдоль коридора, намереваясь выйти с черного хода, но вдруг прямо перед ней, из темноты коридора выскочил Орк лет пяти отроду. Маленький воин держал кухонный нож в руке и грозно рычал на девушку, что была его всего на две головы выше. — Уйди! — коротко бросила волшебница, но маленький воин вскинул оружие еще выше и побежал вперед.

Не знаю, как бы закончилась эта история, если бы Мила не бросилась на перехват. Острый нож вонзился в ее левую грудь по самую рукоять, столько силы было вложено в этот удар маленьким камикадзе. Кровь не брызнула, у нашей спутницы ее просто не осталось. А вот маленький Орк неожиданно для самого себя увидел, что только что сделал. Глаза ребенка расширились, он выпустил из своих ладошек нож и отступил, затем заплакал, как плачут дети, которых напугала лаем злая собака. Мила повернулась к нам и лишь головой махнула, мол «пошли скорее». Мы вышли, Сэд за нами заблокировал дверь, а затем подошел к Миле и провел своей шершавой, как камень рукой, по запястью мертвой девушки, на которой лица не было.