Тарас Асачёв - ORBIS 2 [СИ]

Кошмары созданы, чтобы нас пугать и держать в тонусе, чтобы мы не забывали то, что мы смертны, а мир полон бессмысленной жестокости. Кошмары это наши концентрированные страхи перед смертью, предательством, болезнью или болью. И все говорят, что это нормально, но есть одно Но! Кошмары не снятся при выходе из саркофага Орбиса!

Девушка присела в камере и свесила ноги к холодному полу, лишенному мягкого и теплого покрытия. Быстрые движения, отсоединение вспомогательного и поддерживающего оборудования. Редкие теплые капли падают на голые ноги. Босые лодыжки коснулись мертвого кафеля, когда она вылезла из саркофага и встала, чуть пошатываясь. Вокруг темно, но это не имело для девушки значения, свою невеликую жилплощадь она знала наощупь, как никто другой. Несколько шагов вперед, тонкий порог под ногой, слева, всего в метре, стоит холодильник, в нем есть минеральная вода и тонизирующее. Минимум движений. Вода протекает по горлу, словно по сухому камню, цепляясь за каждую складочку, прежде чем весь поток стечет по скользкой поверхности. Следом идет «Тоник». Рука непроизвольно поднимается к крышке холодильника, где раньше лежали сигареты, но теперь пальцы хватают лишь пустоту и прохладную поверхность.

Слюна во рту густеет, локти начинают чесаться. Тело вспоминает утраченное. Вспоминается кошмар, где она была маленькой девочкой, что плыла с Хароном на лодке по ядовитой воде вперемешку с кровью. Страх и отчаянье выдавливают скупые слезы и чувство жалости к самой себе. Ухватившись за грубый косяк, девушка выходит из кухни и проходит через комнату, сворачивает в ванную, заметно торопясь. Мыться она не хочет, но это необходимость навязанная ей. Процедуры оттягивают бесценное время в Орбисе, заставляя вспоминать хрупкой фигурке свое прошлое и настоящее. С каждой минутой воспоминания все тяжелеют и тяжелеют, а «ломка» все больше вызывает желания закричать и биться в конвульсиях подобно ребенку, который таким образом привлекает к себе внимание и требует желаемое.

Каждое такое пробуждение однотипно, наполненно страхом, что этот кошмар никогда не закончится. Ужас, что ломка в этот раз сломает слабый рассудок человека, заставляет содрогаться, подавляет волю и глушит в девушке последние чистые нотки ее жизни. Она ненавидит воду уже очень давно, вода ее убивает, вода напоминает ей, что она простая наркоманка, запертая в тесной коморке без права на счастливую жизнь. Кожа и кости составляют ее красоту, слепые белесые глаза напоминают ей о ее грехах. Вода напоминает ей, что она — никто и ее никак уже не зовут! Она раб этой клиники по отсосу денег из госбюджета. У нее нет будущего, и никогда уже не будет!

Кран повернут, последние громкие капли падают на старую поверхность ванной. В полотенце нет необходимости, воды на теле не очень много, но девушка хватает вафельный грубый материал и с остервенением стирает с себя воду, словно грехи. Натёртая кожа горит, но ее никто не остановит, пока она не избавится от жестокой субстанции. Она должна высохнуть, она должна убежать. Убежать в Орбис, туда, где ее ждет она — ее любовь! Она спасет, она успокоит, она позаботится и защитит…

Полотенце падает на пол, сверху встают босые ноги. Дальше самый сложный путь — последние шаги в состоянии близком к панической атаке. Мозг уже заполнен туманом, ему нужна щедрая доза! Мозг уверяет, что боль пройдет, надо лишь снова взять острую иголку и проткнуть измученное тело. Страх. Он липкий как смола, он грязный как копоть, он жестокий как наркоторговцы, поймавшие в свои сети невинное дитя… Мама всегда называла девушку «Маленькой девочкой со взглядом волчицы», она видела силу в ее глазах, но она ошиблась. Ее дочь стала грязью, без будущего и прошлого, обесценившей свое тело, данное ей родителями, она похоронила личность доброй ученицы, она убила добро в своих глазах. Она платила за это страшной ценой…

Теперь ее крест — выход в реальность раз в двое суток для того, чтобы окунуться в жестокую воду и ощутить себя ничтожеством. Каждый раз понимая, насколько же она противна самой себе и окружающим… Вот и сейчас, роняя скупые слезы и хныча как ребенок, костлявое нагое тело заползает в саркофаг, что воняет потом. Она подсоединяет к себе контакты, восстанавливает соединение катетера и подключает капельницы тряскими руками. Затем выбритая голова касается контакта и крышка саркофага, словно крышка гроба — накрывает бренное тело человека, собирая остатки некогда светлой личности и отправляя этот комочек света в другой мир.

Мир дивных красок и радости, где она забудет о самой себе, предавая прошлое, забывая боль и наркотики. Мир, где она станет чище. Где самый добрый друг потреплет ее сонную по голове, взъерошив волосы, а затем скажет что-нибудь доброе, вроде «Доброе утро, Тушканчик» или «С возвращением, Поля. Я, скучал». А девушка, открыв свои новые глаза цвета горящей свечи, смахнет слезы, навеянные страшным кошмаром, где она слепа и беспомощна. Улыбнется, вдохнет весь этот мир полной грудью, и, как каждое такое утро, заплачет на плече доброго гнома, что похлопает ее по спине, пока маленькая девочка не успокоится, не разожжет в себе огонь, и не будет готова жить дальше…

В темном зале с неопределимой высотой потолка, четверо героев из мира Земли громко смеялись, раскидывая по полу останки скелета-лучника, что так не вовремя появился на их пути. Игроки забавлялись тем, что в локации с регулярным лутом, такие слабые противники. Паладин-Джерри даже сделал замечание о том, что админы могли бы в воду пираний запустить, и то толку было бы больше чем от этого лучника. Это предложение поддержал Маг-Деймос, добавив, что с летучими мышами-кровососами это было бы еще опаснее. Двое других участников малого рейда, прикидывали, какой был бы КПД у такой системы защиты. И одновременно с этими шуточками, игроки шли дальше, ожидая вскоре увидеть главного босса этого подземелья. Долго ждать не пришлось, местный злодей ожидал подходящих игроков, чтобы прочесть им свою пламенную предсмертную речь. Свет магического фонарика уже полностью выделил худую фигуру высохшей мумии с черной короной на черепе, да при длинной юбке и с магическим посохом, на который этот рейд и собирался.

И вот он тот момент, когда надо немного подождать. Паладин, Дамагер, Маг и Друид замерли перед ступенями, на которых высокий лич уже был готов приветствовать новоприбывших.

— Вошедший в чертоги… с мечом наголо. Лишь смерти достоин в покоях ее. Павший в чертогах, ряды мертвых пополнит. Будут веками кости лежать, пока не исполнится воля Великой, что должна… — Лич словно запнулся и повернул голову почти на сто восемьдесят градусов, озадачив игроков.