Лоуренс Джеймс - Саймон Рэк

Пользуясь той же технологией, что и в номере в «Красном фонаре» — казалось, прошло несколько дней, но с тех пор минула едва ли половина суток, — Саймон быстро поведал Богги, что произошло и что он теперь собирается делать. Он не упустил ни одной важной подробности, но и не сказал ничего лишнего. Его друга не касалось, как он попал сюда, чтобы освободить того. Этому наступит время, позже, за кувшином медовухи. Сейчас довольно того, что он здесь.

— И последнее. Когда мы приземлились, они напали на нас слишком быстро. У Мескарла там был какой-то сложный сенсорный механизм. И еще: слишком просто я сюда попал. Всего один стражник, двери открыты, ключи наготове. По пути я засек пару видеоскопов.

— Видеоскопов! В этой древней груде камней! Сомневаюсь, что у них хватит энергии для работы хотя бы одного видеоскопа.

— Хватит, хватит. Так вот, наш корабль они не опознали. Маскировки на нем не было, а после взрыва им и исследовать было нечего. Так что, вероятно, они не знают, кто мы и почему оказались здесь. Надеюсь. Так что в путь, и я кратко введу тебя в нашу вторую легенду. Боюсь, этот мир оставил мастеру Симеону и мастеру Зебадии мало времени про запас.

В этот самый момент огни погасли.

Раздался слабый свист сжатого воздуха и тяжелый удар захлопнувшихся металлических дверей. Еще не замерло эхо, когда замерцали светильники, а потом вспыхнули в полную силу. Саймон и Богарт огляделись и сразу же заметили перемены. Старые ржавые решетки исчезли, втянутые в щели потолка. На их месте оказались гладкие стержни дюрстали. Они были не толще мизинца, но это самый прочный сплав, известный в Галактике. Стержни были вытолкнуты пневматикой и образовывали густую паутину. Непроницаемый барьер. Богарт осторожно подошел к ним, потрогал рукой и почувствовал характерную металлическую паутину, типичную для дюрстали.

— Выхода нет.

— Здесь был единственный выход?

— Откуда мне знать? Меня не кормили, дали только ковш очень холодной воды. Никто не заглядывал сюда, но снаружи охранники определенно были. Я их слышал. На самом деле я слышал и твои шаги. Я решил, что если буду выдавать себя за идиота, то смогу вырваться отсюда. Потом я узнал твои шаги. Ты ступаешь мягче, чем кто-либо другой. Во всяком случае я не знаю, есть ли здесь другой выход.

Саймон огляделся, потом заглянул во все остальные камеры: ни одна не была заперта — но и выходов там не было. Тем временем Богарт прошелся по камере, выстукивая каменный пол рукояткой одного из своих кинжалов. Когда Саймон приступил к той же процедуре в другой камере, Богарт прошептал:

— Здесь. Здесь пустота.

Действительно, звук был совсем не такой глухой, как в других местах. Кинжалами они осторожно процарапали канавки вокруг каменной плиты и попробовали расшатать и приподнять ее. К их явному удивлению, она легко поползла вверх. Так легко, что кинжал Саймона сорвался и отстругнул кусочек.

— Это не камень, Богги. Какая-то пластиковая подделка. И весит втрое легче настоящего. Так зачем же Мескарл приделал его в самом центре подземной темницы? Осторожно, сейчас вылезет… Боже!

Этот возглас вырвался у него оттого, что как только они подняли фальшивый камень, из отверстия вырвалась ужасная кладбищенская вонь. Запах мертвечины, гниющей плоти и тех бледных тварей, что копошатся во всем этом. Запах оказался таким тошнотворным, что они чуть было не уронили плиту на место, но все же ухитрились перевернуть ее на пол.

Позади них, в дальнем углу, спрятанный в тени резного карниза видеоскоп рассматривал подземную темницу со скукой и безразличием.

Яма под плитой была непроницаемо черной и мрачной. Ни один луч света не проникал в нее. Саймон попытался отразить свет лезвием кинжала, но тусклое сияние упало в паре футов. И все же этого было достаточно, чтобы заметить металлическую скобу и вроде бы ниже еще одну.

— Видал я пути для бегства и получше, — сказал Богарт, морща нос от миазмов, вырывавшихся из отверстия.

— По крайней мере это выход отсюда, даже если он и ведет вниз. Не знаю, есть ли внизу другие уровни. Что ты об этом думаешь?

— Другого выхода не вижу. А ты? Прислушайся.

Где-то вверху, слабо, но вполне различимо, к тому же приближаясь, раздавались поспешные шаги подкованных башмаков и даже звяканье шпор. Богарт метнулся к отверстию, но Саймон схватил его.

— Погоди. Прислушайся!

— С ума сошел? Идем. Они скоро будут здесь.

— Погоди! Прислушайся хорошенько! В борделе у тебя, похоже, вышибли все, что оставалось от мозгов. Ты ничего не замечаешь?

Богарт прислушался, стоя над ямой.

— Нет. Если не считать того, что они опасно приблизились. Похоже, они всего в паре этажей над ними. А один из них такой неуклюжий, что все время спотыкается… Верно!! Это запись на кольцевой ленте. Но зачем?

Саймон потер нос пальцем.

— Они хотят, чтобы мы бросились в эту дыру. Встань на колени и крепко держи меня за запястья.

Когда они приняли эту позицию, шум над ними перешел в громовое крещендо. И внезапно стих.

Морща нос от вони, Саймон велел Богги спускать его потихоньку вниз, пока его нога не коснулась верхней скобы. Когда он наступил на нее покрепче, известковый раствор, державший ее в стене, раскрошился, и скоба полетела вниз. Повиснув в воздухе, Саймон прислушался, чтобы услышать стук или плеск, когда скоба достигнет дна. Но никакого звука не было. Разве что… Саймон напряг слух… разве что легчайший шорох, неимоверно глубоко, словно какая-то потревоженная чешуйчатая тварь заворочалась в своей слизи. И тут же его обдало новой волной зловония.

— Ниже. Попробую следующую.

Она выдержала, как и третья. Саймон закрепился поясом и в свою очередь помог Богарту спуститься вниз. Туннель, площадью около одного квадратного метра, шел вертикально вниз, и стенки его были гладкими, как мокрое стекло. Разведчики осторожно спускались вниз, и постепенно тусклый свет подземной темницы над ними становился все слабее и слабее, пока не превратился в неяркую звездочку.

Со временем их движения стали автоматическими — правая нога вниз, левая нога вниз, правая рука вниз, левая рука вниз. В конце концов правая нога Саймона не нащупала опоры, и он от неожиданности чуть не разжал руки. Несколько мгновений он висел на руках, ноги отчаянно скребли стенки туннеля, дыхание с хрипом вырывалось из его горла. С ужасом он почувствовал, как в его правом плече зародились мурашки и поползли вверх по руке. Из своего горького опыта он знал, что произойдет, когда они доберутся до запястья.

Помотав головой, чтобы стряхнуть капли пота с глаз, он умудрился подтянуться на предыдущую скобу и передохнуть. Он снова услышал — или ему показалось, что услышал — глубоко внизу тот же шорох. Они привыкли к вони, так что он не мог сказать, усилилась ли она.