Лоуренс Джеймс - Саймон Рэк

На этот раз напряженность голоса Стейси чувствовалась сильнее:

— Подтверди, что понял. Весь дипломатический персонал сбился с пути в результате неожиданных прогибов космического неоднородного пространства… вдалеке от них, чтобы… время. Вы двое ближе всех… единственная возможность… такт и…

Им пришлось ждать почти полчаса с усиливающимся фоновым шумом, чтобы принять это сообщение.

Возникли серьезные разногласия между Алефом и Гимелем по непонятной причине — Стейси самому была неясна причина, на планетах носились слухи об убийстве и шпионаже, о похищении каких-то бумаг жизненной важности. Руководители Гимеля вылетели в столицу галактики для переговоров. Все искусные ораторы для ведения переговоров Федерации находились не ближе нескольких дней пути до планет в силу механических поломок, либо в силу космической непогоды.

— Переговоры о мире… о войне.

Это были последние слова, которые им удалось поймать по космической связи со своим командиром. Эфир заполнился оркестром всевозможных помех, будто все электромагнитные волны закрутились в водовороте.

Саймон со стоном выключил узел связи.

— Таковы дела. Я думал, что мы уже все сделали. Теперь нам надо попасть в этот чертов миллионный город и ходить кругами, чтобы заключить мир с другой планетой чертовой галактики Омикрон. Там только вести переговоры, Богги. Всего лишь переговоры.

— По крайней мере мы не подвергаемся опасности, снимая нагар на одной планете.

— Не говори наперед, Богги. Чем дольше длятся переговоры, тем сильнее я чувствую себя в окружении вояк с дергающимися пальцами, привычными к спусковому крючку.

Богги сел в астронавигаторское кресло и вводил координаты для посадки на Алефе. Миникомпас зажужжал, вспыхнули индикаторы и замерцали сигнальные огоньки.

— Четыре часа. Пора. Не надеть ли нам номера «Один», Саймон?

— Да, думаю, надо надеть. Будто я ношу свой. По крайней мере нас ждут на Алефе, не падать же им от смеха. Вот и «Астра либерата» Богги. Все стороны жизни — сущий образец. Ненормированный рабочий день офицера Галактической службы безопасности обеспечивает обитателям звезд свободу.

Саймон не мог скрыть нотки цинизма. Он и Богги видели столько раз офицеров службы безопасности в работе, отличающейся от смеха в фильмах для рекрутов-новичков. Пока он рылся в своем шкафу, пытаясь отыскать свою самую лучшую униформу, у него появилась одна мысль.

— Богги, так что про того мужчину и его жену? Когда она хотела удивить его…

— А, да. Он вошел в спальню, она прыгнула и обняла, хотела поцеловать его. Он крикнул, срывая голос, повернулся и ребром ладони ударил ее в горло. Раньше, чем осознал, что происходит. Условный рефлекс. Разбил ей затылок. Она на месте скончалась.

Корабль накренился и лег на новый курс. Саймона швырнуло через всю каюту, потом магнитная обувь зафиксировала его.

— Все было так? Он убил ее?

— Именно для этого его и тренировали.

— Не удивительно, что этот парень уже никогда после этого не улыбался.

— Не очень-то смешно, не так ли?

— Богги, когда ты мне рассказываешь одну из своих историй, я всегда знаю одно. Я знаю, что они всегда о людях, спятивших от работы.

Богарт боролся, освобождаясь от своей рабочей униформы, его мускулы на груди напряглись как параллельные стальные выступы.

— Прекрасно, Саймон. Смерть. Я полагаю, что именно это главное в жизни. Не так ли?

Видавший виды маленький разведывательный корабль сел и замер на обгоревших, черных плитах главного космопорта города Капуи. Город раскинулся на таком обширном пространстве, а земля пользовалась таким большим спросом, что было совершенно невозможным сохранить газоны в пределах границ города. Город рос и увеличивался с такой скоростью, что даже космопорт несколько раз поглощался скопищем небоскребов, которые делали любую навигацию невозможной.

Хотя на планете всегда стояла хорошая погода и атмосферные катаклизмы жителям были неведомы, ветры с визгом проносились по бетонным джунглям Капуи и превратили в лезвие бритвы место посадки. Космопорт находился примерно в шестидесяти милях от центра города.

Заходя на посадочную кривую, Богарт выглянул в иллюминатор, удерживая себя от невольного комментария по поводу удивительной необъятности столицы. На горизонте со всех сторон можно было разглядеть грязно-серые пятна других городов, наступающих друг на друга с невероятной скоростью.

— Что случится, если они все объединятся? — спросил Богги.

Саймон произвел глухой взрыв ртом и описал руками разлетающиеся прямые, демонстрируя разлет от взрыва невероятной силы.

— Иисус-спаситель! — воскликнул Богги. — Это будет первая в истории планета, которая станет сверхновой по воле людей. Почему же… Почему же они не остановят рождаемость? Не говори ничего! Саймон, я знаю все о свободе на планетах Федерации. Но если такая угроза всему миру?..

Сконцентрировавшись на предпосадочных маневрах, удерживая корабль устойчиво в противовес меняющемуся ветру, Саймон бормотал:

— Потому что, Богги, заглянув назад, когда начали вести каналы, раньше войн, прогремевших на Сол Три, было ясно всем, что много детей нельзя уравновесить с недостатком пищи. Поэтому следует вести селективную рождаемость. А им еще далеко до этого. Одни только разговоры, а на деле ничего.

— Ты помнишь, что случилось на… да где же это?

— Зал-два-ноль-два. Любой напомнит тебе. Единственная планета, которая попыталась ввести полнейший контроль над рождаемостью. Через сто лет остались только неспособные к воспроизводству кретины и дебилы. Этого опыта достаточно, чтобы остановить любого, кто попытается заняться этим снова.

— Корректируй по альтиметру и дрейфу.

— Двадцать секунд до касания. Да, Богги, это проблема. Мы не имеем права перемещать население между галактиками. Логически невозможно. И нет другого незаселенного мира во всей системе Омикрон. Ни одного.

Сделав «бам», их корабль сел.

Последовало тяжелое шипение компрессов, и входной люк скользнул в сторону, затем открылась демпферная воздушная завеса. Оба мужчины мигнули, когда сильный зеленый свет залил каюту, последняя стала походить по своему интерьеру на некоторый искусственный аквариум.

Автоматически Рэк и Богарт начали проводить физическую зарядку для предупреждения тошноты, которая неизменно наступает при переходе от искусственной к нормальной силе тяжести. Есть одна особенность звездолетов, о которой следует упомянуть. Они снабжены гироконтролем, который не позволяет их экипажам проживать в искусственно поддерживаемом поле тяжести.

Когда они двинулись к выходному люку, удивительный факт привлек их внимание. На некотором расстоянии, поблескивая как стайка раззолоченных павлинов, стояла группа старейшин Капуи. Прямо перед ними находилось примерно сто человек, пытавшихся развернуть длинный, тяжелый ковер, толкаясь и дергая его, они кричали и падали под ноги другим.