Лоуренс Джеймс - Саймон Рэк

Пот струйками течет по телу под мундиром, одежда на спине промокла. Саймон выбранился; надо же, как не повезло: он оказался на базе как раз когда объявили тревогу. Они с Богартом были бы далеко отсюда, если бы не небольшое недоразумения со старшим офицером по поводу этики приветствия старших по званию.

Загудел кодер, и он включил его. Все это время его карие глаза рассматривали окружающие кусты в поисках следов движения. Но ничего не было.

— Да. Рэк слушает. Говорите.

Голос женский, холодный, эффективный и абсолютно равнодушный:

— Информация в двадцать девять четырнадцать. Напавшего зовут Ахмед Симс. Возраст…

— Оставь это дерьмо, милая. Я его знаю. Мне нужно знать, что он унес с собой.

Голос стал чуть менее спокойным и контролируемым.

— Я перехожу к этому, коммандер. Оружие секретное.

Наступила тишина. Саймон ждал продолжения. Но больше ничего не услышал.

— Какого дьявола? — закричал он. — Мне нас… на то, что оно секретное. Оно у него, и он стреляет в меня из него.

— Мне жаль, коммандер. — Судя по нотке самодовольства в голосе, ей нисколько не жаль. — Это все, что я могу сообщить.

Он с усилием справился с гневом.

— Хорошо, свяжите меня с директором по исследованиям в этом месте. И побыстрее!

Небольшое ожидание, пока щелкают переключатели. Саймону Кеннеди Рэку начало казаться, что он один в этом потном вонючем аду. Двигаясь как можно тише, но пробирался между трещащими кустами. Наконец впереди он увидел свет. Конец кустов.

— Говорит Уайт, коммандер. Вы хотите знать об оружии, которое захватил Ахмед?

— Точно. И не говорите мне, что оно секретное. Я это уже знаю. Просто расскажите, что оно может делать. А также какова его дальность и нуждается ли оно в подзарядке.

Шепча в микрофон, Саймон продолжал незаметно ползти вперед. Последние ветви кустов раздвинулись от прикосновения ствола кольта, и он увидел, что перед крутым падением с утеса есть небольшое открытое пространство. Держа пистолет в руке, он осторожно вышел на траву, ожидая малейших признаков движения.

Голос директора у него в ухе давал нужные сведения.

— Вы должны понять, что я не могу сообщить вам все. Но он стреляет энергией. Заряжается сам. При работе на максимуме может действовать долгие часы.

— Спасибо, — невесело сказал Саймон.

— Эффективная дальность действия не больше пятидесяти футов, и это может вам помочь.

Это уже что-то. Слушая, Саймон подошел к краю и заглянул, двигаясь немного боком, чтобы увидеть Ахмеда, если он неожиданно появится из кустов. Примерно в пятидесяти метрах, рассчитал он.

Голос в ухе продолжал шептать:

— Дело в том, что мы точно не знаем, что он делает. Единственный человек, который это знал… был Леви, и он погиб. Ахмед убил его в лаборатории. У нас есть только намеки на то, что он делал. Мы считаем, что Леви создал исказитель мыслей.

— Что?

— Исказитель мыслей. Смешивает память, так что ты не понимаешь, что делаешь. Или почему. Но в нем и много побочных действий, которые могут уничтожить все. Леви пытался отладить его, сделать так, чтобы луч действовал только на память и больше ни на что.

Новость была настолько поразительной и необычной, что Саймон на мгновение потерял сосредоточенность. Офицер Галэсбэ с одиннадцатью годами стажа не может позволить себе подобное. Но ведь он всего лишь человек.

Неожиданно за ним послышался смешок, и он начал поворачиваться, поворачивая кольт по дуге мгновенной смерти. Но его глаза были быстрее, и они рассказали ему историю тщетности.

Человек стоял на самом краю растительности, он улыбался. Глаза его были огромными. Рубашка, свисавшая с костлявых плеч, порвана в нескольких местах. Прыжок через окно стоил ему не только материала рубашки, локоть его был в крови, кровь покрывала обнаженный живот.

Блестящее оружие в его правой руке совершенно неподвижно, смертоносное жерло нацелено на Саймона. Прямо ему в лицо.

Единственное обстоятельство, которое еще зарегистрировало зрение Саймона, — невысокий человек, появившийся справа от него. С кольтом в руке. С раскрытым в предупреждении ртом. С глазами, раскрытыми в ужасе.

Саймон продолжал поворачиваться. Понимая, что в этой гонке он проиграл.

Когда-то это должно было случиться.

К своему удивлению, он действительно увидел стремящийся из ствола поток энергии. С бесконечной медлительностью, как в замедленной съемке, поток по дуге устремился к нему. Ошеломляющий момент, когда он ударил в лоб, между глазами, потом боль, словно кто-то разрезал ему голову и выбрасывает наружу мозг. Мозг казался таким перегруженным, что вот-вот лопнет.

В голове взорвался яркий желтый свет с золотым оттенком. Саймон видел, как рука подняла его оружие, бесполезный выстрел ушел в теплый воздух. Он видел, как изогнулись его пальцы, словно царапая пространство. Было ощущение отступления.

И падения. Медленного падения.

Падения вниз. Через золотой свет.

На краю сознания он услышал крик, его звали по имени. Он падает. Золотой свет. Сознание его перестало воспринимать происходящее. Назад. В золотой свет. Назад. Падение.

Золото. Золото. Золото.

Золотой огненный свет через открытое окно падает на стол полоской чистого цвета. Он добирается до груды бумаг и отбрасывает тень, тонкую, как лезвие клинка. Над головой небо цвета охры висит над бесплодной местностью планеты Зайин. Ни малейшего ветерка. Он приходит по ночам. С таким холодом, который раскаливает скалы и замораживает глаза в глазницах.

Пьянящий аромат кустов зилакса снаружи заполняет комнату, делая мысль о написании отчета еще более ненавистной. Курсант с корабля «Искатель приключений» жалобно кашлянул и почесал укус насекомого на запястье. Всего четыре дня на Зайине, и уже нужно писать отчет начальству. Он в отчаянии просмотрел записи, надеясь, что они каким-то образом сами организуются в подобие порядка.

Его преследовали разрозненные фразы — смесь из видеобиблиотеки «Искателя приключений» и собственных ограниченных исследований. Каким-то образом их нужно свести вместе, чтобы они обрели смысл и связали прошлое и настоящее этой необычной планеты.

«Обычная атмосфера, пригодная для дыхания, и приемлемое тяготение». Это само собой разумеется. Не будь оба эти обстоятельства в нужных параметрах, на планете вообще не оказалось бы земной колонии. «Язык — основной фед-англ». Конечно. Обязательное требования для участия в Федерации.

Но что здесь необычно? Социальная структура. Необычное разделение на две крайности. Ни одна из них не обладает полнотой власти, однако…

— Песет!

Он оглянулся. Никого нет. Снова снаружи этот звук.