Николай Побережник - Эрта. Личное правосудие

– Заблудился? – Кинт ухватил парня за кадык так, что под пальцами что-то хрустнуло.

– Кхр… ткх… тилкх…

– Не волнуйся, – Кинт сноровисто обыскал парня, выудил из карманов его пиджака кастет и револьвер, и только после этого ослабил хватку, – теперь говори.

– Тилет… Тилет меня послал.

– Правда? – Кинт немало удивился, – у Тилета теперь есть, кому быть на побегушках?

– Он в тупике Грязного канала, просит о помощи.

– Вот как… – Кинт убрал руку от горла парня, – как его угораздило там оказаться?

– У господина Тома были какие-то вопросы к Черным крысам, он послал Марка и Тилета их уладить.

– Ты тоже служишь Тома?

– Недавно, вы меня не помните?

– А! Ты же из невольников с пиратской посудины, – догадался Кинт.

– Угу, – парень прокашлялся и потер горло.

– Пойдем, – Кинт вытолкал его из тамбура на улицу, – по дороге расскажешь.

Надо отметить, что в портовых городах, таких как Торн, Актур, Шоут всегда, кроме властей в лице городских советов, служб правопорядка, городских жандармерий, существует еще одна власть – власть людей по другую сторону закона. Разве что теперь далекий Конинг исключение, там порядок держится на жителях этого северного городка, пусть с недавнего времени в нем и есть городовые, а в ратуше просиживает штаны целый капитан тайной жандармерии, но все равно, в Конинге основной закон – это справедливость и уважение. Во всяком случае, таким его запомнил Кинт. Здесь же, в Торне, есть некое сообщество, разделенное на свои сословия, например, вышеупомянутые Черные крысы, по сути это большая банда, которая контролирует часть контрабандных сделок. Обитают они в старом городе, улочки которого когда-то пересекал канал реки, но потом он заилился и теперь там так называемый Грязный канал. Главной крысой, то есть тем, кто командует всей бандой, был некий Чейк, Кинт слышал о нем что-то, но что именно – вспомнить не мог.

– Ты уверен, что Тилет еще жив? – Кинт остановился перед аркой старых конюшен артели извозчиков. – Давай под арку, дождь начинается…

– Да, Чейк ждет ответа от Тома.

– Не понял, – Кинт положил сверток на остов старой повозки, присел на массивную ступицу колеса и стал набивать трубку, – кто сообщит Тома, что от него ждут ответа?

– Я же! Мы втроем поплыли на катере господина Тома в Грязный канал, – затараторил парень, – я на руле стоял…

– И как они не поубивали друг друга, пока вы туда плыли? У них такая взаимная симпатия, – хмыкнул Кинт.

– Так вот же! Они же если вместе оказываются, то Марк всегда Тилета подначивает, а тут всю дорогу молчали… причалили в укромном месте, которое указал Марк и тут на нас накинулись.

– И?

– Странно все, Марк и не сопротивлялся почти, на меня сразу револьвер наставили, Тилет успел убить двоих, горло им рассек, а его дубинкой…

– Дальше, – Кинт постучал о стену трубкой, вытряхивая пепел.

– Я на катере остался, а Марка и Тилета увели, потом пришел человек и сказал, чтобы я передал господину Тома записку.

– Где записка?

– Я ее отдал господину Тома.

– И что?

– Ничего! Господин Тома ее прочитал и сказал мне убираться из города, если жизнь дорога!

– Вот как? Тебе что, не дорога твоя жизнь?

– Тилет… он добрый человек.

Кинт чуть не расхохотался в голос, но сдержался и лишь хмыкнул.

– Он мне всегда помогал, а еще про вас рассказывал.

– Что рассказывал?

– Рассказывал, что только вам доверяет, и если что-то случится с ним, чтобы я вас нашел.

– А господин Тома, значит, тебя вот так и отпустил?

– Да, всучил мне револьвер, немного денег и выгнал, сказал, что когда прекратится сезон штормов, то могу возвращаться.

– Кстати! А когда он прекратится?

– Осенью, месяца через два.

– Тебе есть где укрыться?

– Да, возьму билет на северный экспресс, поеду домой, к сестре, она меня уже лет семь не видела. Наша деревня на границе Холодной пустыни, тех денег, что тал господин Тома хватит до осени.

– Тогда расскажи, где вы бросили катер в Грязном канале, и убирайся из города! – Кинт протянул парню револьвер и кастет.

Придерживая шляпу, и держась ближе к стене домов, укрываясь от начавшегося ливня, Кинт побежал к особняку господина Тьеша, засунув под плащ сверток.

– Господин Тьеш, вы уезжаете? – Кинт столкнулся в дверях с хозяином, – а как же пакет из городского совета?

– Оставьте все экономке, Кинт, – хозяин сиял как начищенный медный бойлер, – я в столицу! Издали! Издали, Кинт!

– Что издали?

– Мою первую книгу! Помните ту шкатулку с письмами?

– Да.

– Я обязательно подарю вам экземпляр, Кинт! – господин Тьеш выскочил из парадной, словно молодой, и забрался в ожидавший его моторный фургон.

Если честно, то Кинт пожалел старика Тьеша, догадываясь о тех последствиях, которые могут его ожидать после издания книги, основанной на письмах, что лежали в шкатулке с ядами.

– У каждого своя судьба и свои повороты на ней, – Кинт вздохнул, глядя в след отъезжающему фургону и пошел по коридору в апартаменты экономки.

– Господин Тьеш приказал оставить это у вас, – Кинт, без стука, не поздоровавшись, вошел в комнату экономки и бросил на стол у окна сверток.

Экономка ответила Кинту взаимностью, то есть молча и скривившись, она отправила сверток на полку в шкаф.

– На улице ливень, ломбард господин Тьеш закрыл раньше времени и ухал в столицу… Поужинаю в городе и, пожалуй, заночую в заведении мадам Шаш, развлекусь.

Экономка скривилась еще сильней, но вроде как одобрительно кивнула.

Выскочив на улицу и оббежав особняк, прячась от ливня под уже промокшей шляпой, Кинт спустился в свою комнату в цоколе со стороны заднего двора и закрыл дверь на засов…

– Куда ты снова вляпался, Тилет? – вслух подумал Кинт, подошел к старой кровати с панцирной сеткой и выволок из-под нее сундук.

Кинт был зол, особого восторга от вновь образовавшихся приятельских отношений с наемным убийцей он не испытывал, но Тилет, в этом чужом терратосе единственный человек, которому Кинт бы тоже доверился, несмотря на всю историю их знакомства. Кинт открыл замок ключом, что болтался на шнурке на поясе и поднял крышку сундука, на пол легла портупея с двумя кобурами с револьверами и ножнами короткого абордажного палаша; следом появился трехствольный дробовик немалого калибра, немного уменьшенная копия ручного картечника, этот дробовик весьма популярен у местных фермеров; еще Кинт достал из-за голенища старый штык… Потом он стал переодеваться, посматривая на арсенал на полу и думая о том, что уже давно, кроме штыка в сапоге, не носил с собой никакого оружия, и вообще, до момента, когда закончится сезон штормов, он планировал спокойно пожить и никого не убивать.

Кинт переоделся в сухую, серую и неприметную одежду, пристроив арсенал на привычные места, а через несколько минут уже поймал извозчика и приказал ехать к Грязному каналу. Извозчик, конечно, сперва отказался, но увидев пару серебряных монет на ладони Кинта, обреченно вздохнул и, кивнув, сказал: