Игорь Шабельников - Байки сталкера Бабая [СИ]

— Вот и я, просто так!

— Ты думаешь, они сюда доберутся? — с удивлением спросил я.

— Они уже роют тоннели. Идут они за тобой, а останутся здесь из-за меня.

— Постой, постой, причём тут ты? Слепыши, вроде бы плотоядные, корнеплоды их не интересуют.

— Это да. Но мой сок повышает потенцию, и они об этом знают.

— Слушай, Бушрут, почему ты думаешь, что они роют тоннели, почему они не идут по поверхности?

— Потому что на поверхности я их сдерживаю излучением торсионных полей. Вон видишь ветки, скрученные в спирали причудливой формы — это излучатели.

— Ну да, ну да, — сказал я, скептически посмотрев на скрученные ветки, — А ещё что ты можешь?

— Могу поднять элементаль, — ответил Бушрут.

— А что это?

— Преобразованная энергия земли, — серьезно сказал Бушрут.

— Это что, колдовство какое-то или магия? — недоверчиво спросил я.

— Ну, можешь называть это магией, если тебе так проще.

Ясно, Бушрут развешивает мне укроп на уши. Может быть, сам Бушрут и верит во всю эту «херомонтию», но я лично в колдовство не верю.

— Надо дергать отсюда, Бушрут, пока есть время, — сказал я, помолчав.

— Иди, тебя никто не держит.

— А ты?

— Куда мне отсюда «дергать»? Живу я здесь, — грустно ответил Бушрут.

Мне стало за себя стыдно. Подвел, хоть и ненароком, «человечка», привел в его дом слепышей. Одновременно меня стала накрывать злость на слепышей — распоясались, гады, дальше некуда.

— Нет, Кореш, я останусь с тобой. Организуем оборону, бог даст, отобьемся! Что у тебя там вон в том овражке чернеется?

— Не знаю, какая-то груда ржавого железа, — ответил повеселевший Бушрут.

— Щас посмотрим, — я пошел в сторону оврага.

Груда железа на поверку оказалась лежащей на боку армейским «внедорожником», УАЗиком. То, что надо! Рядом с машиной, валялся ящик от ПТУРСов. Ящик оказался пустой — не беда, сойдет и ящик. В самом УАЗике я нашел старую рваную фуфайку. Тоже сгодится в дело. Прихватив ящик и фуфайку, я обошел машину. Постучал по днищу бензобака — бак был пустой. Ерунда, я и не рассчитывал добыть бензин. Я достал пистолет и прострелил картер двигателя, из него стало вытекать масло. Вот и отлично! Подсунул ящик с фуфайкой под струю — наделаю факелов и подпалю усы этим кротячим мордам, пусть только сунутся. Так, теперь оружие. Подергал бампер, если его отломить, то получится сносная дубина. Нужен рычаг, обошел машину в поисках палки. В листве заметил дрын, потянул его и вытащил целую совковую лопату. Вот это настоящая удача, прекрасный шанцевый инструмент против кротов! С таким инструментом шансы вправить мозги сексуально озабоченным кротам сильно возрастали.

Пока вытекало масло, решил перекурить в овраге — черт его знает, как Бушрут отнесется к сжиганию сухих листьев, пусть и табачных.

Прихватив ящик с фуфайкой и лопату, и гордый своими находками, я вернулся к Бушруту.

— Бушрут, посмотри, что я надыбал, — я показал мандрагору лопату.

Бушрут стоял на валуне. Мельком глянув на меня, он тихо сказал, — Бабай, приготовься — сейчас начнётся!

Вот же чёрт, не успел, не надо было перекуривать! Я планировал организовать эшелонированную оборону. Окопать валун с противоположной стороны, чтобы ручей обтекал валун с двух сторон. Настрогать колышков и натыкать их вокруг валуна. Насобирать хворост и окружить валун кольцом горючего материала. Теперь нет времени всем этим заниматься. Я поместил ящик с пропитанной маслом фуфайкой возле пологого склона валуна, приготовил спички. Отложив калаш, я примерился к лопате — придётся принять бой так, как есть.

Глянул на Бушрута, он стоял, казалось, расслабленно уставившись в землю перед валуном. Вдруг я заметил — из центра поляны начал бить фонтанчик земли. Неожиданно ближайшая ветка дерева ринулась к фонтанчику. Нырнув в скважину, ветка вынырнула с живым кротом. Ветка обвила крота вокруг шеи, крот пискнул, хрюкнул и затих. Ветка вбила мёртвого крота в скважину тоннеля. Вот так-так! Вот вам и «торсионные поля», а ведь Бушрут мог вот так же легко и мне свернуть шею, когда я спал. Между тем, норки кротов множились, ветки уже не успевали отлавливать кротов. Несколько кротов уже ползли к нам. Ну что ж, пришло время и для моей лопаты.

И тут Бушрут стал поднимать руки к небу. Вслед за его руками из земли стал подниматься голем. Двухметровый голем, поднявшись, стал ритмично пританцовывать, топча своими слоновьими ногами кротов. Я стоял с лопатой, открыв рот. Вот оказывается как, голем — это и есть «элементаль». А я-то раньше грешил на инопланетян. Тогда, после схватки со снорками, проплясав на кладбище гопака, я, видать, разбудил какого-нибудь мандрагора, он и наслал на меня эту хрень. Ладно, будем знать. Вскинув лопату, я бросился помогать голему. С последним слепышом, голем рассыпался в прах. С лопатой в руках я вернулся к Бушруту. Бушрут, обессиленный, сидел на валуне. Я потрепал Бушрута по кучерявой башке.

— Кореш, ты молодец! Твоё колдунство выше всяких похвал! Слушай, это не ты, натравил на меня голема на кладбище. Ладно, ладно, не тушуйся, теперь мы с тобой друзья.

— Друг, вот возьми, — Бушрут сорвал у себя со стебля одно яблоко. — Я помню, с потенцией у тебя всё в порядке. Но съешь его, хуже не будет.

Мы проболтали за жизнь с Бушрутом до вечера, а вечером я ушел в Затон. Вот, парни, такие случаи случаются в зоне. А вы говорите — сказки, сказки!

Что? Мандрагорово яблоко? Я его съел. Теперь с потенцией у меня полный порядок. Бабы пробовали, хвалили. Сейчас, бывая вблизи Пьяного леса, я захожу к своему корешу, Бушруту. Заходя к нему, я приношу ему пакетик аммиачной селитры. Этот порошок он сильно полюбляет. Нанюхавшись порошка, Бушрут становится весел и разговорчив. Рассказывает о своих встречах с единорогами и драконами.

Что? Нет, драконов в Пьяном лесу я не видел, врать не буду. Парни, Бабай славен не тем, что бывал пьяным в лесу. Нет, не так! Что бывал в Пьяном лесу, а тем, что никогда не врёт!

Парни, я рассказывал, как я попал в лапы амазонок? А как Зона помогла мне от них вырваться? Нет? Ну, тогда слухайте.

Представьте: ночь, фонарь… Нет, не аптека! А храм амазонок, вернее, бывший лодочный сарай, используемый амазонками как храм. А в качестве божества в храме — надувная резиновая баба, распятая на кресте и разряженная под мёртвую невесту.

Так вот, срезал я с креста надувную бабу и спустил её с пирса в озеро — плавать-то я не умею. Ночь и туман способствовали побегу. И вот, сжимая в одной руке японскую катану и держась за надувную бабу, другой рукой я греб, стараясь не плескать. Озеро хоть и большое, но длинное и узкое, к утру я надеялся его переплыть.

Когда начало светать, я начал нервничать. Вот-вот взойдет солнце, рассеется туман, а я с надувной бабой всё ещё барахтаюсь в озере. Наконец я увидел прибрежные камыши. Выбравшись на берег, я первым делом снял монашескую рясу и отжал её. Надевать мокрую рясу на голое тело мне не хотелось, поэтому я нарубил японской саблей осоки и устроил себе лежак. Я был мокрый, мне было холодно. Подумав, я пододвинул к себе резиновую бабу — она хоть и резиновая, но всё же баба. От этой мысли мне стало даже теплее, и я задремал. Во сне меня мучила какая-то мысль, я что-то упустил из разговора с Красоткой.