Дмитрий Григоренко - Сегодня никто не умрет [litres]

Хрип подошел на свет китайского фонаря. Тоже присел и очень тихо прошептал:

– Угу. Это торки. Самые опасные твари в замкнутых помещениях. Высокая скорость, прыгают, словно на пружинах. Глянь на эти пальцы – похожи на куски арматуры.

– Зачем мужика привязали? – так же тихо поинтересовался я.

– Как – зачем? Я ж говорю, опасные твари. На них охотиться – это сразу надо писать завещание. Вот и схитрили фризовцы. Там дальше дверь на кодовом замке. Они сталкера привязали, дверь открыли – и все, в режим ожидания. Как только торки учуяли свежее мясо, ринулись его делить, тут их и расстреляли. Глянь, у торка с отбитой головой тельняшка, а не обычная футболка цвета хаки.

– И что? – спросил я с мрачным отупением.

Нет, от истории этой меня не прошибло. Видно, набрался я гноя по самое не хочу, заморили мою совесть, словно дубовую доску. Жалко. Наверное, я перешагнул тот этап, когда считал фризовцев людьми. Это тот пункт, который я безоговорочно принял, – это не люди. И не звери. Это бесполезный биологический мусор, который на все способен. На гражданке такие уроды отрезают девушкам пальцы, лишь бы снять золотое кольцо. Тут же, в Зоне беззакония, вместо пальца – человек.

– Просто. Интересно же, откуда торки берутся. Понятное дело, что это военные. Мы их убиваем, убиваем, а они все не переводятся, – прохрипел просторовец.

– Переведем. Ты ж знаешь, человек – царь зверей, любой, кто нам не подчиняется, будет стерт и забыт, – потянуло меня на философию. – Двинули, а то тут воняет.

– Двинули. Нам бы прибор ночного видения…

– Нам бы мир другой. А этот можно уже сжечь, все равно ему не поможешь… Хрип.

Больше мы не говорили. Не о чем было. Хрип так и двигался впереди.

Следующая дверь оказалась еще толще и прочнее входной. Кнопочный замок, а вот пыль на нем была стёрта. Небрежно, в спешке. Теперь уже голубые плитки покрывали стены от пола до потолка, стало больше вентиляционных решеток. Чем-то помещение напоминало бассейн, особенно когда мы зашли в душевую комнату.

Хрип прикрывал фонарик. Выходило празднично и красиво, плоть казалась красной. Вонь осталась позади.

Внезапно прозвучал скрежет. Я дернулся. Хрип вообще прижал фонарь к плащу, и мы погрузились в темноту. Воздух отдавал озоном – значит, вентиляционная система работала.

Я прислушался, но кроме тихого дыхания напарника ничего больше не слышал. Мы так долго простояли. Хрип осветил дорогу, заодно зацепил лучом зеркала. Пыльные и прямоугольные, они висели над разбитыми умывальниками. Если сказать по правде, то из всех зеркал осталось только одно, с трещинами в разные стороны. Плохая примета – видеть себя в разбитом зеркале Психика начала вытворять странные вещи. Вот Хрип, который выглядел старше своих лет, в замызганном плаще, и, похоже, он протягивал руку, будто прося милостыню. Нет, просто держал фонарь. Моя морда – как у волка. Черные волосы, крючковатый нос и борода. Бронежилет с клапанами для магазинов. Штурмовая винтовка уныло направлена в пол. «Куда мы идем? Зачем рискуем жизнями? Ради сталкера, который помог дотащить раненого атлантовца? Ради несметных богатств лаборатории и секретной информации?»

Я ухмыльнулся. Поздно было давать заднюю. Хрип продолжил движение, я ринулся за ним и тут же снова посмотрел в зеркало. Там картинка не поменялась: все так же стоял с протянутой рукой просторовец, ухмылялся горский боевик по кличке Костыль…

Показалось. Все же терщины искажали изображение. Я даже не стал оглядываться, направился за проводником.

Скрежет и стук кулаком по двери.

Шаг, еще шаг. Помещения мелкие, расположение всей подземной конструкции не симметричное. Будь это офис – его можно было бы преодолеть минут за двадцать.

Снова скрежет и стук кулаком…

Мы двигались медленно, часто пряча луч света. Мы двигались вдоль стены, стараясь не прикасаться к плиткам. Суеверие или интуиция – я не хотел ощутить кожей эти холодные стены.

Попалась табличка: «Санитарная зона».

Мы достигли бифуркации коридора, потом возникла сеть комнат. Они, с зияющими дверными проемами, манили темнотой. Звуки то отдалялись, то возникали с такой громкостью, что казалось, загляни мы за поворот – и нашли бы источник.

Хрип тыкнул в меня фонарем. Я наклонился, и сталкер прошептал мне на ухо:

– Вон там, возле пожарного щита – артефакт.

Щит, на котором остались лишь лом и конусообразное ведро. Я пытался понять, где сталкер нашел кусочек хабара. Хрип терпеливо посветил. Как он заметил этот булыжник? Нюх опытного лиса на арты, внутренний датчик интуиции, настроенный на поиск? Может, если у меня при опасности возникала горечь во рту, то у него при нахождении рядом артефакта ухо дергалось?

Я удивленно развел руки, намекая, что не вовремя он задумал хабар собирать. Хрип же прошептал:

– Бортнику.

Фонарик он передал мне, я же теперь крутился, как юла, в проеме входа. Хрип аккуратно вытащил магазин и начал кидать патроны. Громко цокая, они благополучно отскакивали и замирали на полу. Шаг, еще шаг. Скрежет и стук кулаком… Просторовец приблизился к щиту красного цвета. Хоп – и арт оказался у сталкера. Да. Контейнера не было. Хорошо, что утром получили дозу антирада. Хрип сделал шаг, еще шаг.

Скрежет и стук кулаком сменились рычанием.

Я щелкнул фонариком, и подсознание отдало приказ. Бросил фонарик, подтянул винтовку к плечу. Эти мутанты специально охотились именно в этом месте. Коридор и один вход в помещение. Ловушка. Этакая мясная лавка для торков.

– Костыль, – на выдохе прошептал Хрип. Это меня отрезвило, и, хотя палец плясал на спусковом крючке, я вспомнил про Игрулю.

– Рррггг!

Тело в противогазе приближалось на четвереньках. Подскок, еще подскок – торк прыгал по коридору, сдвигая деревянные ящики. Кусок оборванного противогаза болтался и напоминал хоботок, как у мерзкой мухи.

– Сейчас! – прорычал я. Руки предательски тряслись. Оброненный фонарик светил в сторону твари.

Прыжок! Тварь исполнила акробатический подскок: торк подпрыгнул к потолку, поджал под себя ноги, словно собирался бомбочкой прыгнуть в воду. Я же вкатился в помещение, где лежал артефакт, стараясь следовать за Хрипом. Во рту пересохло и горчило, очень хотелось начать стрелять.

Страх сменился злобой, словно во мне переключили тумблер.

Я, не вставая, перекатился, уперся в берцы Хрипа. Тот приготовился стрелять на поражение. В слабом освещении фонаря сталкер выглядел спокойным.

Торк рыкнул от обиды. Мимо пролетел, но теперь мясо было в ловушке, и он, хозяин этих мест, вполз в помещение. Бочком, с уверенностью танка, который едет по велосипедной дорожке.

– Пуфф!

Я боялся, что звук от выстрела будет громче. Нет, легкие пшики, словно Хрип разбрызгивал аэрозоль. Глушитель. Торк припал пузом к полу. А потом снова прыгнул. Просторовец увернулся, а надо мной пролетела вонючая туша мутанта. Я увидел блеск жетона на его шее, заметил его зубы и понял, что ошибался: противогаз был натянут не полностью, а до верхней губы.