Виктория Шваб - Месть [litres]

Бетани.

Бетани, у которой сиськи больше, чем мозги.

Бетани, которая спрашивала о Маркусе каждый раз, как они встречались.

Бетани, которая выглядела как дешевая подделка Марселы в тех же бриллиантовых сережках, в украденном платье, которое, строго говоря, не было украдено, ведь квартиру в городе также держали и для нее.

Глаза Бетани расширились:

– Марсела?

– Ты всегда знал, – однажды спросила она Маркуса, расстегивая пуговицы на его окровавленной рубашке, – что у тебя есть все задатки убийцы?

– Нет, пока пистолет не попал в мою руку, – ответил муж. – Я думал, это будет трудно, но в тот момент все оказалось намного проще.

Он был прав.

Оказалось, что между уничтожением вещей и уничтожением людей имелась существенная разница.

Люди кричали.

Или, по крайней мере, пытались. Безусловно, Бетани могла бы, если бы Марсела не схватила ее за горло и не разрушила голосовые связки, прежде чем вырвалось что-либо, кроме короткого бесполезного вздоха.

И даже его люди в другой комнате могли бы услышать, если бы не смеялись так громко.

Это не заняло много времени.

В одну секунду рот Бетани открылся от удивления, а в следующую ее гладкая кожа сморщилась, лицо перекосилось в страшную маску, которая быстро спала, обнажив череп, а затем вовсе обратилась в пепел. Все, что осталось от Бетани, осыпалось на кухонный пол.

Все закончилось слишком быстро – Марсела не успела насладиться содеянным и подумать обо всех вещах, которые ей полагалось чувствовать, учитывая обстоятельства, или хотя бы удивиться их странному отсутствию.

Это было так просто.

Как будто все хотели развалиться.

Вероятно, имелась в этом какая-то логика.

Порядок уступает место хаосу.

Марсела взяла тряпку и принялась вытирать пыль с пальцев, пока новый взрыв хриплого смеха раскатывался по дому. А затем послышался знакомый голос:

– Куколка, где моя выпивка?

Марсела последовала на звук по короткому коридору в гостиную, где играли мужчины.

– Где, твою мать, моя выпивка? – проревел Маркус, шаркая стулом. И уже поднялся, когда она вошла.

– Привет, ребята.

Маркусу не пришлось изображать удивление, все-таки он верил в смерть жены. Он жутко побледнел – как там говорится? Ах да: как будто призрак увидел. Остальные четверо мужчин прищурились сквозь дымку алкоголя и сигарного дыма.

– Марс? – потрясенно произнес ее муж.

О, как ей хотелось убить его, но голыми руками, а между ними был стол, и Маркус держался за него, глядя на воскресшую жену со смесью подозрительности и беспокойства. Марсела знала, что делать. Она начала плакать. Это было легко, ей стоило лишь подумать о своей жизни, что сгорела в огне.

– Я так волновалась, – сказала Марсела сквозь всхлипы. – Я проснулась в больнице, а тебя там не было. Полицейские сказали, был пожар, и я подумала – я испугалась, – они не скажут мне, если ты пострадал. Они бы ничего мне не сказали.

Выражение его лица стало неуверенным. Он шагнул к ней.

– Я думал, ты погибла. – Маркус говорил с запинками, словно вправду переживал. – Полицейские не дали мне увидеть твое… Я думал, может быть, ты… что ты помнишь, детка?

По-прежнему эти безликие клички.

Марсела покачала головой:

– Помню, как готовила ужин. Потом – как в тумане.

В его глазах мелькнула надежда, изумление, что ему это сойдет с рук, что он может получить лучшее из обоих миров: убить свою жену и вернуть ее обратно.

Но вместо того, чтобы подойти к ней, он опустился на стул.

– К тому времени, как я добрался до дома, там уже были пожарные. Дом пылал. Меня не впустили. – Маркус откинулся назад, словно переживая травму. Горе. Как будто десять минут назад он не играл в покер и не ждал, пока его любовница – ее бывшая подруга – принесет ему выпить.

Марсела приблизилась к мужу, обошла его сзади и обняла за плечи.

– Я просто так рада…

Он взял ее за руку, прижался губами к запястью.

– Я в порядке, куколка.

Она уткнулась лицом в его шею. Почувствовала, что Маркус на самом деле расслабился, поверил, будто соскочил.

– Ребята, – сказал Маркус, – игра окончена.

Другие мужчины хотели подняться.

– Нет, – прошептала она своим сладким голосом. – Останьтесь. Это не займет много времени.

Маркус откинул голову назад, нахмурив брови.

Марсела улыбнулась.

– Ты никогда не цеплялся за прошлое, Маркус. Мне нравилась эта твоя способность, нравилось, как все складывается.

Она взяла пустой стакан со стола.

– За моего мужа, – сказала Марсела, а затем ее пальцы засветились красным. Стекло растворилось, песок посыпался на войлочный покерный стол. Волна шока прокатилась по комнате, и Маркус дернулся вперед, словно хотел подняться, но Марсела не собиралась его отпускать.

– А у нас неплохо получалось, – прошептала она ему на ухо, а потом гнев, боль и ненависть поднялись, как жара.

Она выпустила все это наружу.

Муж сотни раз рассказывал ей, как умирают люди. Никто никогда не держал язык за зубами. В конце концов все умоляли, рыдали и кричали.

Маркус не был исключением.

Это продолжалось недолго – и дело не в каком-то сострадании, Марселе просто не хватило контроля, чтобы растянуть удовольствие. Она действительно хотела насладиться процессом. Хотела запомнить испуганное лицо мужа, но, увы, оно исчезло первым.

Вместо этого ей пришлось удовольствоваться ужасом других мужчин.

Конечно, это продолжалось недолго.

Двое из них – разумеется, Сэм и еще один мужчина, которого она не узнала, – вскочили на ноги.

Марсела вздохнула, отбросила останки мужа и поймала Сэма за рукав.

– Уже уходишь? – спросила она, чувствуя, как разрушение растекается по пальцам.

Сэм пошатнулся, упал, его тело сломалось, не долетев до пола. Другой мужчина выхватил нож из потайной складки своего пальто, но, когда бросился к Марселе, она обвила одну пылающую руку вокруг клинка. Тот рассыпался в прах, эффект мгновенно распространился от металла к рукояти, а затем пошел по руке человека. Он начал кричать, попятился, но гниль уже охватила его, как лесной пожар, тело развалилось буквально на бегу.

Последние двое игроков застыли за карточным столом с поднятыми руками и замороженными лицами. Всю жизнь Марселы мужчины смотрели на нее с вожделением, желанием. Сегодня было по-другому.

Это был страх.

Вот и хорошо.

Она заняла место мужа, устроившись среди его еще теплого пепла. Платком смахнула мусор с покерного стола.

– Что ж? – сказала Марсела после долгого молчания. – Сдавайте карты.

В детстве Доминик Рашер никогда не был ранней пташкой.

Но армия приучила его вскакивать по первому свистку, да и все равно после несчастного случая спать нормально больше не получалось, поэтому Дом оказался на ногах уже после третьего сигнала будильника, поставленного на 4:30 утра. Он принял душ, вытер испарину на зеркале в ванной и вгляделся в свое отражение.