Виктория Шваб - Месть [litres]

– Ну и хулиган же ты, – сказала Джун, откидываясь на стойку.

Марсела издала недовольный звук.

– Я не понимаю, чем мне это поможет.

Джонатан уставился в свой стакан.

– Я могу этим делиться.

Голубые глаза Марселы сузились:

– То есть?

Джонатан покачал головой. Вот как свет над ним насмехался. Откуда Джонатан знал, что это не подарок, а проклятие, мелкая рана, такая, что не убьет, но болеть будет. Он просто хотел защитить Клэр и потерпел неудачу. А теперь, когда наконец мог, было уже слишком поздно. Она ушла.

– Джонатан, – нажал Марсела.

– Я могу защитить кого-то еще, – признался он, – пока их вижу.

Марсела улыбнулась. Это была ослепительная улыбка, которая заставляла улыбаться в ответ, даже когда веселиться было нечему.

– Ну, в таком случае, – сказала она, – давай поговорим о мести.

Шаги Виктора зашуршали в подлеске.

Почти стемнело, небо окрасили сизые тени. Время от времени тишину разрывал далекий звук выстрелов: то охотники в заповеднике выслеживали добычу до того, как погасли последние лучи света.

Виктор тоже охотился. Он шел за крупным мужчиной в оранжевой майке, яркий цвет бросался в глаза среди окружающей зелени и серых пятен. Деревья были редкими, со всех сторон их окружали поля. В нескольких милях к югу стояла небольшая хижина.

Несмотря на яркую одежду, Иэна Кэмпбелла было трудно найти.

После несчастного случая он исчез с радаров, почти так же, как если бы умер.

Почти.

Но в наше время невозможно не оставить следов.

Митчу потребовались месяцы, чтобы отследить этого конкретного ЭО. Но он сделал это. Потому что знал, так же как Виктор знал, что у них заканчивались варианты.

Стопка бумаги сократилась до нескольких листов, и по мере того, как количество кандидатов уменьшалось, продолжительность смертей Виктора росла, секунды прибавлялись, угрожая переступить смертоносный порог, официально установленную медиками точку невозврата.

Мягкий блеющий звук предупредил Виктора о вероятном объекте внимания Кэмпбелла.

В кустах лежал раненый олень, его бок был иссечен картечью. Пока Виктор наблюдал из тени ближайшего дерева, Кэмпбелл присел над несчастным животным, что-то мягко бормоча, и положил ему руку на бок.

Картечь вышла через мышцы и кожу и скатилась по шкуре в траву.

У Виктора перехватило дыхание.

Он так привык к разочарованию – выслеживать одного ЭО за другим, лишь чтобы узнать, мол, их силы несовместимы или, того хуже, бесполезны, – что был застигнут врасплох проявлением таланта Кэмпбелла. Осознанием того, что наконец нашел кого-то, кто мог бы помочь.

Олень поднялся на неверных ногах, а затем, невредимый, пошел сквозь деревья.

Кэмпбелл смотрел ему вслед. Виктор наблюдал за Кэмпбеллом.

– Разве это доброта, – спросил Виктор, нарушив тишину, – отправлять добычу обратно в мир, где ее снова застрелят?

Кэмпбелл, к его чести, не вздрогнул. Он выпрямился и вытер ладони о джинсы.

– С охотниками ничего не поделаешь, – сказал Кэмпбелл. – Но я никогда не мог пройти мимо страдающего от боли существа.

Виктор засмеялся, невесело, глухо.

– Тогда тебя не станут терзать угрызения совести за помощь мне.

Лицо Кэмпбелла посуровело.

– Животные невинны, – заметил он. – Люди же другое дело. Большинство, как я обнаружил, не заслуживают помощи.

Виктор ощетинился – так мог бы сказать Эли. Его пальцы дернулись, воздух начал гудеть, но Кэмпбелл удивил его, шагнув вперед, а не в сторону.

– Как тебе больно? – спросил он.

Виктор колебался, не зная, что сказать на такой простой вопрос с таким сложным ответом. В конце концов он сказал:

– Смертельно.

Кэмпбелл посмотрел долгим оценивающим взглядом.

– Хорошо, – сказал он. – Я сделаю, что могу.

Сердце Виктора запнулось, но не от приступа, а от надежды. С ним так редко это случалось, что он уже и забыл, каково это. Уже готовился применить силу.

– Есть пределы, – продолжил Кэмпбелл. – Я не могу остановить природу. Не могу изменить ее течение. Не могу исправить смерть, но могу залечить насилие.

– Тогда, – сказал Виктор, смерти которого были окрашены кровью и болью, – ты мне подходишь.

Кэмпбелл протянул руку, и Виктор, который никогда не любил физических контактов, заставил себя расслабиться.

Кэмпбелл закрыл глаза, а Виктор принялся ждать. Что исчезнет жужжание в черепе, что нервы перестанут потрескивать, а тикающие часы наконец остановятся…

Но ничего не случилось.

Через долгую пустую секунду рука Кэмпбелла упала, и Виктор понял, что уперся в очередной тупик. Но он видел силу Кэмпбелла. Это должно было сработать. Должно.

– Прости, – сказал целитель, качая головой. – Я не могу тебе помочь.

– Почему нет? – прорычал Виктор.

Впервые Кэмпбелл отступил.

– Когда я сказал, что могу излечить насилие, то имел в виду: если оно совершено кем-то другим. Но что бы с тобой ни случилось, как бы ты ни пострадал, ты сделал это сам.

Гнев Виктора пронзил его, как нож, внезапный и глубокий. Он сжал кулак, и Кэмпбелл отшатнулся назад в кусты, всхлип боли вырвался из его горла.

– Вставай, – потребовал Виктор и вытянул руку, силком поднимая целителя. – Исправь меня.

– Я не могу! – прохрипел Кэмпбелл. – Я же говорил, я могу исцелять только невинных. Ты не жертва.

– Кто ты такой, чтобы судить меня? – прорычал Виктор.

– Никто, – ответил Кэмпбелл. – Моя сила сама решает. Мне жаль, я…

Виктор с рычанием оттолкнул Кэмпбелла. А сам вспомнил свою смерть – не последнюю и не от рук Эли, а самую первую, ту, в лаборатории в Локленде, когда забрался на стол и прижался спиной к холодной стали, когда вызвал смерть как демона, раба.

Кэмпбелл с трудом поднялся на ноги.

Виктор наполовину ожидал, что ЭО побежит, но он этого не сделал.

Тьма сгустилась, но даже в черном лесу Виктор увидел искреннюю грусть в глазах целителя.

Виктор ненадолго задумался о том, чтобы отпустить этого человека. Но если он нашел Кэмпбелла, то был лишь вопрос времени, когда ЭОН тоже на него выйдет. Их сеть, казалось, росла с каждым днем.

– Мне жаль, – повторил Кэмпбелл.

– Мне тоже, – ответил Виктор, поднимая пистолет.

Выстрелы эхом разнеслись по лесу.

Тело рухнуло, а Виктор вздохнул и откинулся назад на ближайшее дерево, в голове гудело громче, чем когда-либо. Он закрыл глаза; внезапно навалилась безмерная усталость.

Если ты убиваешь всех ЭO, чем ты лучше Эли?

Что бы с тобой ни случилось, как бы ты ни пострадал, ты сделал это сам.

Звук телефона нарушил тишину. Виктор открыл глаза и ответил на звонок, поднявшись на ноги. Доминик. На заднем плане слышались характерные звуки бара.