Сергей Извольский - Забытый Путь

Здесь, выйдя из машины в непривычной тишине среди вековых деревьев, мы по мягким тропинкам направились в сторону невысокого белоснежного здания. Зайдя внутрь и миновав просторный холл, на лифте спустились далеко вниз — панели с кнопками этажей не было, а управлял агрегатом такой же безликий специалист, как и остальные.

Когда мы вышли из распахнутых створок, ничто вокруг не говорило о том, что мы находимся под землей — разве что окон не было. Дальше двинулись по стандартному для государственных учреждений коридору, отличающемуся лишь явной дороговизной отделки и наличием множества государственных гербов.

Нас с Юлей привели в просторный зал совещаний, в центре которого находился круглый стол для переговоров. За которым сидел сухопарый пожилой мужчина, поднявшийся при нашем появлении.

— Господин Воронцов. Госпожа Орлова, — протянул он поочередно нам руку и приглашающим жестом указал на места напротив. Коротко переглянувшись с Юлией, я увидел, как девушка ободряюще мне подмигнула — вероятно, почувствовав мою некоторую робость. Ведь передо мной сейчас был один из тех, кто периодически вещает с экранов федеральных телеканалов, будучи максимально приближен к верховной власти.

Стоило только нам с Юлией присесть, как с другой стороны совещательного зала открылись двери, и в помещение зашли еще двое. Не такие известные персоны как сухопарый чиновник — но что одного, что второго я периодически видел в новостях. И если невысокий лысеющий дипломат часто появлялся во время обострившегося в середине десятилетия внешнеполитического кризиса, то второго — действующего губернатора, многие авторитетные издания называли одним из будущих преемников президента.

Поздоровавшись и оглядев всех троих, я вдруг вспомнил разговор с Ребеккой о Трех Толстяках — и о тех людях, которые, глядя на происходящее сверху, решают судьбу наследника Тутти.

— Перейдем сразу к делу, — произнес встретивший нас сухопарый чиновник и выжидательно посмотрел на губернатора. Тот в ответ бросил на чиновника несколько недоуменный взгляд, мельком глянул на дипломата и пожал плечами, явно недоумевая, почему говорить предстоит ему.

— Прошу, Георгий Алексеевич, начните как лицо, максимально точно представляющее обстановку и перспективы на фронтах. Видимых и невидимых, — пояснил свою просьбу чиновник. Молчаливый дипломат в этот момент встал и подготавливая для губернатора материал, деловито включил проектор — после чего на стенде рядом показалась карта с явно секретной информацией, — судя по соответствующей подписи и эмблеме министерства обороны в углу экрана.

Вся троица вела себя несколько странно — и я вдруг понял, — причина этого в том, что они были оторваны от своих дел и прибыли на встречу в спешке, заранее не подготовившись. Губернатор, подтверждая мою догадку, кивнул и взял небольшую паузу, явно формулируя про себя фразы для начала разговора. А затем заговорил четко, по делу и без пауз:

— Ситуация на фронтах — внешних и внутренних — сейчас такова, что под угрозой само существование Российского государства. Всеми возможными способами мы пытаемся избежать втягивания в конфликт, но, к сожалению, дальше так продолжаться долго не может.

Китай и Соединенные Штаты на Тихоокеанском фронте временно сохраняют паритет — который будет нарушен, как только мы явно поддержим одну из сторон. Что автоматически будет означать поражение третьей страны. В ближайшей перспективе — если мы начнем военные действия, или в не столь отдаленной — если просто обозначим вектор дальнейших действий.

Но в любом из этих случаев последствия для нас будут катастрофическими, и по всем прогнозам мы выйдем из войны с потерями, в лучшем случае сопоставимыми с состоянием СССР после второй мировой. Что для нас губительно — ни Объединенной Европе, ни Великобритании мы после этого не сможем противопоставить ничего, кроме статуса победителя. Нас просто уничтожат, в лучшем случае экономически, — сделав небольшую паузу, губернатор поднялся и, подойдя к карте, принялся коротко обрисовать ситуацию в мире.

Из просмотренных вчера документов Ребекки я знал многое — ее сводки про положение на Индском, Центральноамериканском и Тихоокеанских фронтах практически не отличались от того, что говорил бывший профессиональный военный, ныне занимающий губернаторское кресло.

И ведь это все он рассказывал мне, вдруг осознал я, внутренне обмирая. До этого момента все происходящее — в том числе и разговоры с Ребеккой о войне, мире и политике, воспринималось ярким мультяшным калейдоскопом, особенно сквозь вспышки магических пожаров. Даже встреча в Бильдерберге — на которой присутствовали многие видные европейские политики, меня не тронула — ведь там в большинстве участвовали такие же молодые боги, как и я.

Зато сейчас, сидя в правительственном бункере с серыми кардиналами российского правительства, слушая деловую, но казенную речь, я понял — все действительно всерьез.

— В ходе индо-пакистанского конфликта часть индийского ядерного оружия оказалась изъята из арсеналов, и этот факт был скрыт индийской и британской стороной. Мы не знаем, у кого именно сейчас находятся боеголовки и сколько их, но есть все основания полагать, что первыми целями станут Москва или Петербург. После этого — вне зависимости от того, кто будет стоять за атакой, нам будет невозможно уклониться от участия в войне.

— Зачем нужны мы? — поинтересовался я, чувствуя, как от услышанного холодок все шире растекается по спине.

— У нашей страны сейчас нет способов избежать войны. Поэтому принято решение, что она все же начнется. Гражданская, — холодно произнес сухопарый чиновник, опережая с ответом генерал-губернатора. И кивнул ему, попросив продолжать:

— Последнюю неделю набирает силу сепаратистское движение на Дальнем востоке, в ходе силового подавления которого армия и полиция перейдут на сторону повстанцев, — губернатор начал демонстрировать на карте регионы. — Кроме этого, будет создан управляемый хаос на Северном Кавказе, спровоцирован русский бунт в центральных регионах — создание обновленной коммунистической партии в Орловской области, а также активное протестное движение за гражданские права и свободы в больших городах.

Кроме этого, в ответ на сфабрикованную нами латвийскую провокацию будет совершена аннексия всех прибалтийских стран и создание республики Ингерманландии. Это будет сделано силами частей Балтийского флота с последующим демонстративным неподчинением Москве. В результате на европейской части будут созданы четыре управляемых очага нестабильности, и под предлогом снижения напряженности состоится переезд правительства в Екатеринбург, в котором к этому времени будет развернуто массовое промонархическое движение.