Вячеслав Васильев - Сфера влияния: Перехват

– В рубке атмосфера, пригодная для дыхания, – пояснил Егор, откинув забрало шлема. – Мы с тобой в силовых коконах. На всякий случай. Получается так, что я могу управлять этим кораблём. Сейчас идёт расконсервация, когда закончится, по результатам будем думать, что делать дальше.

Одновременно пилот, так сказать, вживался в новое тело. Невозможно объяснить обычному человеку, как это – чувствовать , как выходит на рабочую мощность реактор, как нарастает кожа активной защиты, прорезаются огневые точки, открываются глаза внешнего обзора…

Кстати, о внешнем обзоре.

Увидав, что творится вокруг, пилот мысленно привистнул. Обломки взорвавшейся «Вьюги», с помощью которой он угробил «Краба», послужили катализатором грандиозного пожара. Грандиозного по меркам почти безкислородной атмосферы, конечно… Ярко пылали какие-то ёмкости, чадили несколько десятков контейнеров, в нескольких местах что-то искрило… Но в целом было больше дыма, чем огня.

Однако всё равно пожар на военной базе – это опасно. Никогда не знаешь, что и когда может рвануть.

«Надо бы убираться отсюда побыстрее, – пробормотал Егор. – Интересно – как? Где здесь выход?»

– Прямо по курсу, – сообщил Гром, понявший риторический вопрос Егора как адресованный лично ему. – Но механизм управления открыванием створа не работает.

– Час от часу не легче!.. – вздохнул пилот. – И что же делать?

– Когда система вооружения активируется полностью, можно будет пробить проход наружу, – тут же ответил искин.

– Это здорово! – обрадовался Егор. – А что у нас со связью с внешним миром?

– Ангар защищён от любых видов дистанционного зондирования, – сообщил Гром. – Обратная сторона этого – связь возможна только проводная. Но система связи тоже не работает.

– Да что же тут случилось, что ничего не работает?! – в сердцах воскликнул Егор.

– Не имею информации, – как-то виновато ответил искин корабля. И тут же добавил: – Медсистема активирована. Приступаю к диагностике. – Почти сразу поступило новое сообщение: – Обнаружено заражение экипажа нанодеструкторами. Класс опасности – третий. У пилота нанодеструкторы находятся в активной фазе как в организме, так и в скафандре. Начинаю принудительную смену скафандра и лечение. У второго члена экипажа – начальная фаза заражения организма нанодеструкторами организма. Необходимости в смене скафандра нет. Начинаю лечение.

Откуда-то из-под консоли управления к висящему в воздухе Егору и к сидящему на полу Пантелею потянулись змеи-манипуляторы. Точнее, почти все «щупальца» достались человеку. К рысю направилось только одно.

– Не дёргайся. Это медсистема, – предупредил Егор товарища. – Ты тоже успел заразиться от меня, так что требуется лечение.

– Я-то что, – Пантелей, предупреждённый другом, спокойно воспринял подключение манипулятора к внешнему слоту медблока. – А ты там как? Обещают вылечить?

– Хороший вопрос, – пробормотал Егор и переадресовал его медсистеме корабля.

– Прогноз положительный, – за медсистему ответил всё тот же Гром. – Ориентировочное время полной очистки организма – трое суток. Время заживления проникающего ранения – восемь суток. Лечение проводится в фоновом режиме. В это время ты можешь управлять кораблём.

Снаружи бабахнуло. Взорвалась одна из горящих ёмкостей. На корабль посыпался град осколков, но выведенное на четверть мощности защитное поле сработало безупречно – обшивки не достиг ни один из них.

Горящие осколки воспламенили ещё пару ёмкостей, находящихся ближе к кораблю. Пилоту инстинктивно захотелось отодвинуться подальше.

И он тут же он почувствовал реакцию «организма», частью которого стал. Энергия пошла по энерговодам от реактора к маневровым движкам. Многотысячетонный корабль легко приподнялся на несколько сантиметров в воздух и сместился метров на двести в сторону от нового очага возгорания. Всё это в полной тишине и без каких-либо визуальных эффектов. В рубке же эти манипуляции вообще не ощутились. Казалось, что корабль, как и прежде, стоит на одном месте.

– Ну ничего себе! – вырвалось у Егора. – Что тут за движки?!

– Четыре гравиконвертора с суммарной тягой в полторы мегатонны, – сообщил искин.

– Гм… А «гравиконвертор» – это как? – До сих пор молодому пилоту не было известно о существовании такого типа двигателей.

– Это примерно как гравикомпенсатор, только на несколько порядков мощнее, – с готовностью пояснил Гром. – Если интересно – схема доступна в секции «документация».

– Интересно. Но пока не до того. Позже посмотрю.

Тем временем манипуляторы сняли с парня старый скаф и напылили новый. Напыление велось в два слоя. После того как был нанесён первый, белоснежный слой, на него то тут, то там были наложены какие-то устройства, и потом всё это было задуто вторым, оранжевым люминесцентным слоем. После чего все «щупальца», кроме одного, втянулись обратно под консоль управления.

Вопреки ожиданиям Белецкого, после выхода нового скафандра в рабочий режим никакого прогона тестовых таблиц и сопряжения с тактиком не последовало. Егор просто почувствовал скаф, как часть себя.

Надо сказать, ощущения были довольно странными. Парень ощущал себя некоей матрёшкой. Снаружи – организм корабля. В нём – вторая кожа (и не только кожа) нового скафандра. И уже внутри – так сказать, исходное тело.

Со всем этим надо было свыкнуться. На что требовалось время. И Егор его не терял. Он осваивался в новой среде сразу на нескольких уровнях: играл мускулами систем корабля, исследовал возможности нового скафа, а также по мере возвращения своего тела к нормальному функционированию (и, между прочим, процесс шёл прямо-таки нереально быстро) пытался шевельнуть то рукой, то ногой. Последнее решительно пресекалось экзоскелетом скафа, который сейчас находился под контролем медсистемы Грома. Егор, правда, знал, что может с лёгкостью переподчинить скаф себе, но спорить с медициной не хотелось. Когда медблок решит, что пациенту можно двигаться самостоятельно, он и сам разблокирует скаф. А пока можно и побыть неподвижным, тем более что особых неудобств это не вызывало.

Из всех метаморфоз, происходивших сейчас с молодым человеком, Пантелей мог видеть только внешние преобразования, а именно – смену скафандра.

– Ты сейчас похож на большого игрушечного робота. Для детей до семи лет, – фыркнув, сообщил он приятелю.

Егор тут же глянул на себя со стороны. Да, висящий в воздухе оранжевый флюоресцирующий скафандр с непривычки смотрелся довольно нелепо. Прежний, чёрный цвет был бы лучше. Не успел Егор об этом подумать, как скаф стал угольно-чёрным.

– Вот, теперь лучше, – довольно сообщил рысь.