Эдуард Поляков - Друид [СИ]

Оратор 3. Неигровые персонажи теперь прислушиваются к вам.

С нуля сразу до тройки, неплохо.

Молотобоец 2. Урон дробящим оружием увеличен.

Чумной доктор 5. Вы способны лучше противостоять болезням.

И приятным бонусом насыпало к силе и ловкости, обойдя интеллект. Жаль, на него завязано количество и скорость регена маны, а последнее лечащее заклинание показало, что его недостаточно.

— Он не Говорящий с травами, а ДВАЖДЫ УБИЙЦА! — Возликовал прокуратор, тряся сухой рукой и тыкая пальцем с узловатыми суставами в свежеубитого человека.

Когда эти слова до меня долетели, я свернул меню и посмотрел на прокуратора таким взглядом, от которого он вмиг замолк. (А харизма-то работает!) А затем навел левую руку на изломанное тело, придавленное каменной тумбой. И снова магическое зеленое сияние окутало меня, а крупные семечки инжира в разорванном желудке покойника пустили корешки в теплую плоть. Чуть больше маны, и вот, из вмятой и расплющенной грудной клетки показался стебель с мясистыми округлыми листьями.

Мало для эпического представления, но я решил поберечь манну. Неизвестно что нас ждет, может и теперь всевидящий суд трех каст останется слеп и все же решит нас сварить заживо. Стоило только подумать об этом, как Нага, встав в боевую стойку, угрожающе зашипела, обнажая клыки в локоть длинной. Ольгерд тоже все понял верно, и подошел поближе, но не удержался и стал напитывать растение. Спустя пару минут, на нем появились лиловые плоды инжира.

— Думаю, всем очевидно, что ложно обвиненные Ольгерд и Арт Ём являются Говорящими с травами и их следует отпустить из-под стражи немедля, — с улыбкой произнес Дизель.

— Не тебе, жрец, это решать! — зашипел старик, в сердцах бросив шапку на пол. — Я здесь прокуратор!

— А я старший жрец Кверка и Друид-хранитель! — глаза Дизеля полыхнули желтым. — А еще я Ульрих, которого Торд насильно держал в Бьёркхэме, и вы все это знали, но предпочли не вмешиваться!

— Но конунг! — залепетал, казалось, постаревший за эти мгновенья еще на десяток лет прокуратор, решил апеллировать к Тарру.

— Пусть будет, как говорит жрец. — После непродолжительной игры в гляделки с Дизелем сказал конунг и вышел из зала.

А я смотрел ему вслед и не испытывал радости от оправдательного приговора, в отличие от Ольгерда. Как я мог так ошибиться в конунгах Латтара и Кверка, которые, если не потворствовали попытке меня засудить, то, по крайней мере, не собирались вмешиваться. И еще больше поражался слепости старейшин, выбравших их вести и возглавлять свой народ. Политика, она везде политика — грязная и манящая!

Яркое солнце подбиралось к зениту. Утро, когда начался процесс, плавно перетекло в предполуденное время. Через полтора часа караван снова двинется в путь, прощаясь с побережьем звуком рога конунга Вегарда, доносящегося с линкора Мурена. Амфитеатр, в котором проходил суд, располагался на возвышенности над городом Кверкхем. Отсюда открывался отличный вид на город, пристань и множество кораблей в Гавани.

Я сщурился от яркого солнца, такого непривычного после тёмного подземелья и зала суда, который был не сильно светлее, чем железная коробка, в которой меня держали. Следом, за мной топал Ольгерд, который нес в руках мой и свой посохи. Народу возле входа в амфитеатр, было не протолкнуться, вся смотровая площадка забита моряками из разных флотов.

Тут же неподалеку отыскался и квартирмейстер Беррхем, в окружении команды. Ольгерду было велено никуда не отходить, и находиться все время на виду. Сам же я кивнул знакомому в знак приветствия, а затем показал на небольшую пустующую площадку на солнце. Тот всё понял верно, и зашагал в указанном направлении. Сейчас мне нужно было с ним поговорить, и поговорить серьезно.

Убедившись, что нас никто не слушает, я начал свой рассказ, подмечая моменты, которые смущали меня с самого начала. Первое, это то, что на нас захотели напасть в темном переулке, и не пьяные залетные гастролеры, а те, кто, казалось бы, считается союзниками. Видать и Барракуда Беррхема, и Химера ныне покойного Валаара, и Каракатица, чудом выживший экипаж которой, напал на меня в том походе, являются союзниками, находятся под флагом нанимателя эн-шаха Литта.

Вторая неувязка, в том, что и суд над нами был явно подкуплен и только благодаря вмешательству Дизеля, не без труда и репутационных потерь вызволившего нас. И все это, в присутствии двух конунгов, далеко не последних по значению, и численности населения островов. Это не какой-нибудь ярл с острова Яблони! Это конунги Тарро и Вегард чей род уходил своей историей далеко в глубину веков и тесно сплетены с историей двух братских народов.

Третье, это капитан Химеры, который прекрасно понимал, на что подписывается, обнажая оружие в амфитеатре судебного зала. Но, тем не менее, даже ценой своей жизни и прикончив трех стражников, он решил убить меня. Возникает резонный вопрос: зачем? Что такого я сделал, почему не знакомый мне капитан, которого я впервые вижу, решил разменять свою жизнь на мою?

Беррхем молчал. И чем больше он молчал, тем больше я понимал, что ему-то как раз таки, известны ответы. Только вот он не торопился мне их озвучивать и разогонять мои сомнения. В итоге, он что-то прикинул в уме и решил, что я всё-таки должен знать, он едва ли не шепотом сообщил мне, что сегодня он выступает в ночную смену, и не будет прочь, если я вызовусь добровольцем на третью вахту в качестве дозорного. Благо, после произошедшего ночью меня больше никто не принуждал садиться за весло.

И в самом деле, многие из толпы начали коситься в нашу сторону Чтобы не привлекать внимания своей команды, и собравшейся здесь команды Химеры, которая всё ждала когда её капитан появится в черном проеме двери. Мало ли что взбредет в их горячие головы, когда они узнают, что я убил их капитана? Обычно, такие мелочи как, кто начал, и что конкретно произошло, беспокоят уже после того, как завершится акт мести. А вот выйдем в море, и тогда уже появится занятия для каждого и внимание к моей персоне, как я надеюсь, сойдет на нет.

Мы уже собрались было уходить восвояси, как из темного зева входа вышел Дизель. Ну да, было бы, по меньшей мере, не по мужски, уйти, не попрощавшись, с человеком, который только что вынул мою голову и голову моего ученика из колодок гильотины. Когда он подошел, я представил своего друга и квартирмейстера жрецу и, по совместительству, мастеру скарификации и наоборот.

Они кивнули друг другу в знак уважения, и теперь уже Дизель указал мне на пустующий пятачок, с которого мы только что ушли. Я попросил Беррхема подождать меня, всё-таки, как-то стрёмно после всего произошедшего одному шастать по городу. Тот нервно покрутил головой по сторонам и всё-таки согласился, попросив не затягивать с отбытием на борт Барракуды.