Фил Форд - Небесная Точка

Именно тогда Оуэн увидел, что появился слишком поздно, чтобы спасти мужчину с хвостиком, и спрятался за мусорным баком, испытывая нездоровое восхищение от наблюдения за тем, как две женщины сожрали парня вместе с костями.

Всё было кончено не больше чем через пять минут — девушки убили и съели свою жертву с такой чёртовой хореографией, которая одновременно выглядела отрепетированной и до неприличия естественной — но худшее они приберегли под конец.

Закончив свой пир, девушки вновь начали трансформироваться, словно это было реакцией на их жажду крови, и теперь, когда они насытились, их шипы, чешуя и клацающие челюсти исчезли, и чудовища превратились обратно в стройных, хрупких молодых женщин, которых Оуэн видел входящими в кафе. Только теперь они стояли на коленях в грязи глухого переулка, слизывая языками кровь и последние останки их жертвы с тротуара и его изорванной одежды — это было всё, что осталось от человека, который пил двойной американо с молоком в «Константине» всего несколькими минутами ранее. Но это было ещё не самое худшее.

Со смесью ужаса и восхищения Оуэн смотрел, как более худенькая из девушек держит в руках оторванный лоскут рубашки и слизывает с него кровь так, как люди дочиста облизывают крышечку от йогурта. Затем вместе они собрали одежду мёртвого человека и направились к мусорному контейнеру.

Оуэн отодвинулся дальше в тень. На мгновение он забыл, что мёртв, и попытался задержать дыхание.

Они бросили узел изодранных тряпок в мусорку, и тут началось самое ужасное. Это была действительно худшая часть — хуже, чем разрывание плоти, хруст костей и слизывание крови. Часть, после которой Оуэн порадовался, что больше не может спать, что больше не видит снов, в которых его могло бы преследовать то, что он услышал, когда эти две женщины, держась за руки, уходили в темноту.

Их смех. Мелодичный и нежный. Заставивший вздрогнуть даже мертвеца.

Оуэн не выходил из своего укрытия за мусорным баком ещё целую минуту. А выйдя, он перевёл взгляд вниз, на свою руку, и обнаружил, что по-прежнему сжимает пистолет, полностью заряженный, но так и не выстреливший.

Почему ты не воспользовался пистолетом?

И он не знал, что напугало его сильнее всего.

Именно поэтому он никому не рассказал о том, что видел. Когда наступило утро, он вернулся в Хаб, встретился с Джеком, Йанто и Тошико и не сказал ни слова. Но следующей же ночью он вернулся в «Константин» и ждал появления близнецов. Они не пришли, но Оуэн знал, что когда-нибудь они вернутся. Через некоторое время. Они были охотниками, а охотники всегда возвращаются на удачное место. Львы охотятся у водоёмов, а эти существа — в барах и кафе.

Пару дней спустя компьютерная система в Хабе обнаружила полицейский отчёт о пропавших без вести людях. Оуэн узнал парня с хвостиком. Жан-Клод Габен, французский студент, учившийся на философском факультете. О его пропаже заявил сосед по квартире. Полиция до сих пор не смогла обнаружить его следов. Оуэн сомневался, что им это удастся. Но люди пропадают всё время, и большинство из них в конце концов находилось живыми и здоровыми — даже в Кардиффе. Жан-Клод Габен не появился бы на радарах Торчвуда, если бы его останки обнаружились где-нибудь в сточной канаве, но близнецы подошли к делу слишком серьёзно.

Так что той ночью Оуэн снова бродил по улицам Кардиффа до рассвета. И проводил часы, склонившись над чашкой стынущего кофе в «Константине». Но близнецы больше не появлялись.

И сегодня он пришёл сюда вновь.

Он бы ничего не заметил, если бы парень за барной стойкой ставил перед ним всё тот же холодный американо, над которым Оуэн сидел в ожидании всю прошлую неделю.

Для него было важно лишь то, что он должен был быть там, когда близнецы вернутся.

У «Голдмена и Грейса» были офисы с видом на Замок. Джек Харкнесс стоял перед огромным окном в кабинете агента по недвижимости; это окно было обвешано фотографиями основного городского рынка недвижимости — бо́льшая часть их находилась высоко в небе — и его взгляд скользил со снимков интерьеров элегантных квартир в стиле двадцать первого века к вырисовывающимся вдали очертаниям Замка, отражающимся в стекле у него за спиной. Именно здесь древний Кардифф встречался с современным городом — в окне офиса агента по продаже недвижимости. Это что-то вроде монтажа, подумал он. Ещё некоторое время его взгляд блуждал, пока Джек не наткнулся на своё отражение.

Неплохо.

Совсем неплохо, учитывая, через что ему пришлось пройти за все эти годы.

А этих лет для Джека Харкнесса было много. Он давным-давно перестал их считать. Для Джека время не имело такого значения, как для большинства людей, на протяжении очень долгого… ладно, времени.

Это была первая вещь, своё мнение о которой ему пришлось пересмотреть, когда он был Агентом Времени и его работа заставляла его мотаться по разным галактикам и эрам. Это была сложная работа — выяснить, что из этого лучше всего.

Однако в конце концов он завершил работу в Лондоне в 1941 году. Лондонский блиц. К тому времени его дороги и дороги Агентства Времени разошлись, и Джек стал в большей степени одиноким работником, делавшим то, что у него всегда получалось лучшего всего — заботившимся о себе. Именно тогда он встретил человека, который изменил всю его жизнь. А вскоре после этого понятие времени и смысл исчисления его годами и даже столетиями потеряли своё значение для Джека.

Джек решил, что, если ты не можешь умереть, лучше не считать годы. С одной стороны, в этом не было нужды: времяисчисление было, в конце концов, измерением смертности. С другой стороны, это было наилучшим способом оставаться в здравом уме.

Поэтому пролетающие годы Джека не беспокоили, он просто старался поспевать за временем, наслаждаясь своим бессмертием.

— Если ты уже налюбовался собой, может быть, мы можем войти?

Этот голос ворвался в мысли Джека. И он увидел себя, улыбающегося, глядя в окно, фотографии современного Кардиффа перед собой, древний Замок у себя за спиной и Гвен Купер — нет, Уильямс — рядом. Он напомнил себе, что нужно привыкать называть её по этой новой фамилии. Брак, подумал он, ей на пользу. Она стала ещё прекраснее, чем раньше.

— Знаешь, — сказал он ей, — Рис — счастливчик, миссис Уильямс.

Гвен замерла и уставилась на него. Потом моргнула и вытащила свой мобильный телефон, продолжая пристально смотреть Джеку в глаза.

— Рис? Привет… Нет, всё… Да, позже… Да, милый… Нет, это… Послушай, Рис, ты можешь замолчать на минутку? Спасибо. Это просто… — она остановилась и сделала глубокий вдох. — Я просто подумала, любимый, и решила оставить свою фамилию. Знаешь, для работы и всё такое. Это не то, что… Что?