Роберт Хайнлайн - Звездный десант

— Уверяю тебя.

— Что ж… полагаю, вы знаете об этом куда больше меня…

— Так оно и есть! По крайней мере, сейчас.

— Но неужели я не могу узнать кое-что о бизнесе до того, как начну учиться? Я же не имею ни малейшего представления о том, что это такое!

— На это уйдет уйма времени.

— И тем не менее я хочу начать учиться уже сейчас.

Уимсби начал было хмуриться, но потом заулыбался и пожал плечами.

— Тор, ты упрям, как твоя мать. Хорошо, я оборудую для тебя кабинет в Радбеке и подберу штат людей, которые помогут тебе. Но, предупреждаю тебя, это не игрушки. Не человек командует делами, а дела командуют им. Ты становишься их рабом.

— Что ж… тем не менее я должен попытаться.

— Рад это слышать.

Зазвонил телефон, лежавший возле чашки Уимсби. Он поднял трубку, послушал, нахмурился и произнес:

— Подождите, — и обернулся к Торби: — Этот болван не может найти бумаги.

— Я собирался вам сказать… Я спрятал их, потому что не хотел оставлять на виду.

— Понятно. И где же они?

— Ох… Полагаю, что найти их сумею только я сам.

Уимсби сказал в трубку:

— Ладно, я разберусь, — и, передав телефон слуге, обернулся к Торби: — Так тащи их сюда, если не возражаешь.

У Торби такого желания не возникло. Он положил в рот лишь четыре куска, так что же — бросить завтрак и бежать за документами? Радбек он или не Радбек? Или все еще вестовой у офицера?

— Я займусь этим после завтрака.

Дядя Джек с трудом скрыл раздражение. Он сказал:

— О, прошу прощения. Но если ты так занят, то не будешь ли так любезен сказать мне, где они лежат? У меня впереди тяжелый день, так что я хотел бы покончить с этими мелочами и взяться за работу. Если ты ничего не имеешь против.

Торби вытер губы.

— Я бы не хотел, — медленно произнес он, — подписывать их сейчас.

— Как? Но ведь ты сам сказал, что твое любопытство удовлетворено!

— Нет, сэр. Я сказал лишь, что прочел документы. Но я не понял их. Дядя Джек, где бумаги, подписанные моими родителями?

— Ммм? — Уимсби быстро взглянул на юношу. — Зачем тебе?

— Хочу с ними ознакомиться.

Уимсби задумался.

— Должно быть, лежат в сейфе в Радбек-Сити.

— Отлично. Я еду туда.

Уимсби вскочил на ноги.

— Ты уж извини меня, но мне пора заняться делами. Молодой человек, когда-нибудь вы поймете, что я сделал для вас! Ну а сейчас, коли вы так несговорчивы, я, пожалуй, приступлю к исполнению своих обязанностей!

Он резко повернулся и ушел. Торби обиделся — он вовсе не собирался отказываться от сотрудничества… но уж если они ждали годы, то почему бы им не подождать еще немного и не дать ему шанс?

Он свернул бумаги и позвонил Леде. Она ответила, не включая экрана:

— Тор, дорогой, чего ради ты вскочил среди ночи?

Торби стал объяснять, что он хочет узнать, где в поместье находится кабинет.

— Я подумал, что ты могла бы мне подсказать.

— Ты уже поговорил с папочкой?

— Он пообещал организовать для меня отдельную контору.

— Подсказать я не смогу. Лучше я провожу тебя. Только позволь мне умыться и выпить стакан апельсинового сока.

Поместье было связано с конторами в Радбек-Сити скоростным подземным туннелем. Они вышли в небольшой изолированный холл, в котором сидела пожилая секретарша. Подняв глаза, она сказала:

— Здравствуйте, мисс Леда! Рада вас видеть!

— И я рада вас видеть, Агги. Пожалуйста, передайте папочке, что мы приехали.

— Да-да, сейчас, — она вопросительно посмотрела на Торби.

— Ох, — сказала Леда. — Я совсем забыла. Это Радбек из Радбеков.

Агги торопливо вскочила на ноги.

— Ой, простите! Я не знала… прошу прощения, сэр!

Дальнейшее происходило с ошеломляющей быстротой. Уже через минуту Торби очутился в кабинете, полном тихого величия, с такой же секретаршей, которая величала юношу его двойным именем и предложила называть себя Долорес. У него сложилось впечатление, будто в стенах скрываются бесчисленные джинны, готовые выскочить по мановению ее пальца.

Леда немного помедлила, а потом спросила:

— Если уж ты намерен превратиться в скучного бизнесмена, то я, пожалуй, пойду, — но, поглядев на Долорес, добавила: — А может быть, ты вовсе и не собираешься скучать? Нет, уж лучше я останусь… — но все же ушла.

Торби был опьянен свалившимся на него ощущением богатства и власти. Старшие служащие называли его «Радбек», младшие — «Радбек из Радбеков», а совсем юные добавляли к имени «сэр», так что он легко различал их статус по тому, как они обращались к нему.

Пока он не включился в дела, видеть Уимсби ему доводилось очень редко, а судья Брудер был и вовсе недоступен, однако все, в чем он нуждался, появлялось мгновенно. Одно слово Долорес — и рядом возникает солидный молодой человек, объясняя непонятную юридическую статью, еще слово — и появляется оператор со стереопроектором и фильмами, разъясняющими суть деятельности предприятия, где бы оно ни находилось — хоть на другой планете. Торби просматривал ленты целыми днями, но им конца не было.

Его офис столь стремительно наполнялся книгами, катушками, картами, брошюрами, слайдами, папками и плакатами, что Долорес пришлось переоборудовать смежную комнату в библиотеку. Цифры на диаграммах описывали в форме налоговых сводок деятельность предприятий столь громадных, что иначе в их делах разобраться было невозможно. Цифр было так много и они были столь сложным образом связаны, что у юноши разламывалась голова. Он начинал понимать, что быть финансовым магнатом весьма нелегко. Оказывается, дело не ограничивалось тем, что ты входишь в кабинет, сопровождаемый почтительными приветствиями, и все твои пожелания выполняются без промедления. Какой смысл в занятии, от которого ты не получаешь удовольствия? Быть гвардейцем гораздо проще.

И все же ощущать свою значимость было приятно. Большую часть жизни Торби был никем, в лучшем случае он был самым младшим.

Если бы отец мог видеть его сейчас! В столь изысканной обстановке, с парикмахером, приводящим его прическу в порядок, пока он работает (сам Баслим предпочитал подстригать волосы под горшок), с секретарем, внимающим его пожеланиям, и десятками людей, сгорающих от желания услужить ему. Но каждый раз, когда отец являлся ему в снах, на лице его бывало укоризненное выражение; Торби никак не мог понять, в чем же он не прав, и вновь окунался с головой в море цифр.

Картина постепенно прояснялась. Главным предприятием было «Радбек и Компания, Лимитед». Насколько мог понять Торби, сама фирма ничего не производила. Она была учреждена в виде частного инвестиционного треста и лишь владела всем остальным. Большая часть имущества, которое перешло бы к Торби после установления факта гибели его родителей, представляла собой лишь некий вклад в эту компанию. Он не владел ею целиком; узнав, что обоим родителям принадлежало лишь восемнадцать процентов из многих тысяч акций, Торби почувствовал себя едва ли не нищим.