Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

Стар оборвала его:

— Мы хотим вступить в брак.

Рот Глашатая захлопнулся, он бросил острый изучающий взгляд на талию Стар, за что чуть не получил от меня хорошую плюху.

— Какое удовольствие иметь дело с клиентами, которые знают, чего хотят! Я с радостью поддержу такое начинание как имеющее огромное общественное значение. Все эти новомодные бегства с любимыми, гражданские браки и внебрачные ласки без поздравлений и благословений родных и знакомых лишь содействуют росту налогов и сокращению доходов. Я сам глубоко сожалею, о чем неоднократно говаривал своей жене, что у меня не нашлось времени на свадьбу. Теперь, что касается дальнейших планов, то, если я могу внести свои скромные предложения…

— Мы хотим повенчаться по законам Земли.

— А, очень разумно… — Глашатай повернулся к шкафу, стоявшему рядом со столом, и покрутил наборный диск. Подождав немного, сказал: — Извините, пожалуйста, ваши благородия, но мой мозг перегружен миллионами различных фактов — больших и малых, и… как вы сказали… название начинается с одной буквы «З» или двух?

Стар подошла к шкафу, внимательно рассмотрела диск и прокрутила его.

Глашатай только хлопал глазами:

— Ах, это та вселенная? У нас о ней так редко спрашивают. Я часто сожалею, что у меня нет времени на путешествия… все дела, дела, дела… БИБЛИОТЕКА!

— Слушаю, господин, — произнес голос.

— Планета Земля, брачные обычаи… «Семь ля», только через звонкую «з». — И он добавил пятизначный серийный номер. — Да побыстрее!

Через несколько минут в комнату вбежал подмастерье с тонким свитком в руках.

— Библиотекарь просил обращаться бережно… Сказал, свиток очень хрупкий. Велел…

— Заткнись! Прошу прощения у ваших благородий. — Глашатай вложил свиток в читальную машину и начал сканировать.

Глаза у него полезли из орбит, он приник к экрану.

— Невероятно! — На какое-то время он, казалось, забыл о нашем присутствии и только время от времени издавал возгласы: — Поразительно! И как они только додумались! — и тому подобное.

Я дотронулся до его локтя:

— Мы очень торопимся.

— А? Да-да, милорд Герой Гордон, а также миледи. — Глашатай без всякой охоты оторвался от сканера и сложил ладони у груди. — Вы пришли именно туда, куда надо. Ни один другой Глашатай Невии, я полагаю, не смог бы осуществить проект такого значения. Сейчас, думаю я, впрочем, это лишь очень предварительное умозаключение, для организации свадебной процессии нам потребуется созвать всех жителей округи, но для шаривари хватит и здешних поселян [91] …для шаривари хватит и здешних поселян.. . — Шаривари — в средневековой Франции «кошачий концерт» по случаю повторного брака вдовца или вдовы, когда под окнами у молодоженов всю ночь гремели в тазы и сковородки, орали скабрезные песни и так далее. , если вы хотите отпраздновать скромно, в соответствии с вашей репутацией любителей простоты. Итак, скажем, один день на процессию и две ночи для шаривари с гарантированным уровнем шума…

— Хватит!!!

— Милорд? Я же не собираюсь извлекать из этого выгоду! Это будет художественная работа, любовно исполненная, — только оплата издержек и маленькая сумма сверх — для компенсации моих накладных расходов. Кроме того, как профессионал, скажу, что самоанский обычай, предшествующий свадьбе, более тонок, более трогателен, нежели вовсе не обязательный зулусский. Что касается внесения некоторого элемента юмора, то это бесплатно. Одна из моих служащих сейчас как раз на седьмом месяце, и она с восторгом примет поручение пробежать по церковному проходу и прервать церемонию бракосочетания. Затем нам следует решить вопрос о свидетелях консумации брака и сколько их понадобится с обеих сторон. Впрочем, этот вопрос может быть отложен на недельку. Нам в первую очередь нужно подумать об украшении улиц и о…

Я взял Стар за руку:

— Пошли отсюда!

— Конечно, милорд, — согласилась она.

Глашатай гнался за нами, громко вопя о нарушении контракта. Пришлось положить руку на эфес и показать ему шесть дюймов клинка. На этом торг и закончился.

Руфо вроде бы перестал сердиться и успокоился; он вежливо и даже мило приветствовал нас. Мы сели на «коней» и поскакали. Когда мы проехали с милю в южном направлении, я сказал:

— Стар, дорогая!

— Что, милорд возлюбленный?

— Этот прыжок через меч — действительно брачная церемония?

— Очень древняя, милорд. Думаю, относится ко времени Крестовых походов.

— Я считаю, что слова нужно немного изменить:

Тебя так устроит?

— Да, да!

— Но ты вторую строчку скажешь так: «Твоя жена я навек с этих пор». Поняла?

Стар всхлипнула:

— Да, да, любовь моя.

Мы оставили Руфо с многоножками и, ничего ему не говоря, взобрались на невысокий лесистый холм. Невия прекрасна вся, и ни одна консервная банка или бумажная гигиеническая салфетка не марает ее райскую красоту, но это место было настоящим храмом под открытым небом: покрытая нежнейшей травой лужайка, окруженная аркадами деревьев, — зачарованное святилище.

Я обнажил свой меч, оглядел его, ощущая сказочную сбалансированность клинка, на котором легкие удары молота мастера-оружейника оставили лишь слабую рябь.

— Прочти девиз, Стар.

Она разобрала надпись: Dum vivimus, vivamus!

— «Пока мы живы, будем жить!» Да, да, моя любовь! — Она поцеловала клинок и отдала его мне.

Я положил меч на землю:

— Помнишь текст?

— Он выгравирован в моем сердце.

Я взял ее за руку:

— Прыгай выше. Раз… два… три!

Когда я свел новобрачную по склону благословенного холма, обнимая ее за талию, Руфо помог нам сесть на «лошадей». Никаких комментариев с его стороны не последовало. Вряд ли он пропустил мимо ушей, что Стар теперь обращалась ко мне со словами «милорд муж». Руфо сел на многоножку и поехал за нами, соблюдая почтительное расстояние, чтобы не слышать нашу беседу.

Около часа мы ехали, держась за руки. Каждый раз, когда я видел лицо Стар, она улыбалась, если же она встречала мой взгляд, то на щеках появлялись ямочки. Раз я спросил:

— Скоро будет опасная часть пути?

— Когда мы свернем с дороги, милорд муж.

Проехали еще с милю. Наконец Стар застенчиво сказала:

— Милорд муж?

— Что, жена?

— Ты все еще думаешь, что я холодная и неумелая?

— Мм… — ответил я, как бы обдумывая каждое слово. — «Холодная» — нет, честно говоря, я этого утверждать не могу. А вот «неумелая»… ну, в сравнении с такой артисткой своего дела, как Мьюри, можно сказать…

— Милорд муж!

— Что? Я только говорю…

— Ты что, набиваешься на пинок в брюхо? — И добавила: — Это такая американская идиома.