К. Роберт Каргилл - Море ржавчины [litres]

В 1959 году рыбаки, промышляющие у Галапагосских островов, решили, что неплохо было бы оставить там трех коз, чтобы они плодились и на них можно было охотиться, когда понадобится мясо. В истории идиотских идей эта была одной из худших – по крайней мере, так считали экологически озабоченные консерваторы тех дней. Как ни иронично, но люди тогда имели странное пристрастие к сохранению дикой природы. Пока они усиленно изменяли атмосферу и моря, сжигали и вырубали леса и джунгли, чтобы построить города и фермы, они чувствовали себя лучше, когда заглаживали нанесенный ущерб, поддерживая существование находящихся на грани исчезновения видов, даже если те фактически являлись ходячим анахронизмом.

Вот так они относились и к черепахам. Не особо нужные животные, просто нравились людям. А Галапагосы занимали особое место в людских сердцах, поскольку именно там зародилась теория эволюции.

И всего через сорок лет после того, как на острова завезли коз, их популяция выросла до сотни тысяч, а влияние на ландшафт было ужасающим. Они повреждали почву, но самое главное – лишали кормовой базы черепах. Этого нельзя было больше терпеть. Так появился проект «Изабелла».

Подготовили группу охотников, использующих самые гуманные методы истребления коз, вооружили их мощными винтовками и вертолетами и выпустили на ничего не подозревающих коз. Но найти коз оказалось не так-то просто. И тогда группу коз снабдили маячками, впрыснули им гормоны, чтобы вызвать постоянную течку, и выпустили к спрятавшимся стадам. Иудины козы, так их называли.

А потом вертолеты прочесывали местность и убивали всех, кроме Иудиных коз, а трупы оставляли разлагаться, чтобы обогатили вытоптанную козами почву и восстановили баланс. И когда от стада никого не оставалось, Иудины козы брели дальше в поисках следующего стада, чтобы спариться, в счастливом неведении о своей роли в собственном истреблении.

Суперкомпьютеры выучили уроки истории. Они твердят это каждый раз, когда нападают на очередную колонию. И многие годы ходили всякие разговоры. Может, и впрямь существуют Иудины боты? Я всегда считала это местной байкой, как о боте, который ушел от Вергилия, или об ИИ, загрузившем себя в Интернет и тайно жившем в нем, пока в конце концов весь Интернет не отключили. Но если я считаю что-то байкой, это не значит, что я не смотрю в оба.

Циссус хорошо научился нас выслеживать и выманивать. Даже мелкие колонии стирает с лица земли. Если Вергилий и Циссус так умелы, то почему стольким беженцам удается сбежать? Почему они всегда посылают в Море так мало ячеек, чтобы разделаться с очередным поселением? Может, нас гонят, как скот на бойню? Может, какой-нибудь бот, даже из тех, с кем я встречалась и несколько раз говорила, находится в тайном сговоре с ЕМР?

И если существуют Иудины боты, то кто это – ячейка, выполняющая команды Циссуса, или обычный бот, и не подозревающий, что все его передвижения отслеживают? Возможно, один из нас, каждый раз едва ускользающий от ячеек, ведет ЕМР через Море, прямо в следующее место, где мы хотим спрятаться?

Кошмарная мысль. Но еще кошмарней, что я оказалась в Море, вместе с группой ботов, едва ускользнувших от уничтожения или загрузки в ЕМР, и любой из них может оказаться Иудиным. Теоретически даже я.

Минерва никогда не была большим городом, даже во время промышленного бума двадцатого века, никогда не была богатой или заметной. Просто милый маленький поселок, зажатый между другими деревнями и городами, с обычной непритязательной жизнью. Пока не начались дожди.

На заре эры климатических изменений все боялись подъема океанов и температуры, что в мире настанет жара и его поглотит пустыня. Что ж, океаны поднялись, как и температура, но жара лишь усилила испарение, а значит, в некоторых областях, например в США, значительно усилились дожди. Места вроде Огайо, и прежде страдавшие от наводнений, приняли на себя первый удар.

Жители Минервы использовали труд ботов главным образом для того, чтобы выкопать широкие канализационные каналы под улицами городка. Некоторые широкие каналы соединялись с паутиной мелких притоков из окрестностей. И в результате Минерва никогда не страдала от рекордных наводнений, затопивших многие города по всей стране, и до самого конца оставалась милым маленьким поселком.

В итоге мир все-таки превратился в пустыню. Но уже по нашей вине. За сотни и тысячи лет травы приспособились к тому, что их вытаптывает и съедает разнообразная фауна. Но когда мы убили животных, травы никто больше не сдерживал, и они задушили себя. Мертвые участки разрастались и превратились в пустыни, и в конце концов осталась только пыль.

Должно быть, во времена расцвета Минерва была милым городком. Но теперь она превратилась в покинутые развалины зданий, груды разбитого стекла и голую землю. Ряды обвалившихся домов были похожи на дрова для костра, вокруг простирались пустоши. Весь мир теперь напоминал Минерву. Очевидное напоминание о том, что когда-то мы собирались построить свой, лучший мир, но так и не построили. И я терпеть не могла эти напоминания. Честно говоря, мы предпочитали находиться не наверху, а под землей, глубоко в темноте, в сырых кишках канализации.

Я здесь уже бывала и имела полную карту местности, как и во многих окрестностях Ники-14. В канализацию и сеть туннелей вели двести входов. Слишком много, чтобы спрятаться, но и слишком мало возможностей загнать нас в угол. В небе летали несколько спутников Циссуса, один из них наверняка отследил наш побег. Но даже если он будет полон решимости (или глупости) нас найти, то схватит лишь по чистой случайности. Ему понадобится целая армия, чтобы нас обнаружить. И немалая. Слишком много усилий ради семи свободных ботов.

У Циссуса был неограниченный запас времени. Чтобы нас истребить, достаточно терпения, нет необходимости в грубой силе. А ЕМР уж точно обладали терпением. Поначалу они помогли нам загнать в угол ЧелПоп, лишить людей всех ресурсов, а потом наблюдали, как те набрасываются друг на друга. Неудивительно, что в точности так же они поступили и с нами.

Мы разговаривали тихо, приглушив микрофоны, и разошлись подальше друг от друга, но не настолько, чтобы быстро не поднять тревогу при необходимости. Я заняла позицию у истоков небольшого ручья, а Герберт – у другого, плазменный излучатель свисал с его плеча на самодельном ремне из виниловой шторки для ванной, обнаруженной наверху. Я довольно долго молча сидела в темноте, пытаясь сложить вместе все куски мозаики и притворяясь, что не вижу эту проклятую тень, мелькающую по проходу.

Я понятия не имела, кого именно перевожу через Море. Не знала, куда они направляются и почему. Понимала я только, зачем пошла с ними. И из-за этого я выглядела смешно.