Андрей Антоневич - Демпфер II. Месть

Мужичок подхватил обмякшее тело заслуженной самогонщицы и занес на руках на лестничную площадку между первым и вторым этажом. Затем на носочках беззвучно вышел на улицу и, отбежав около пятидесяти метров от подъезда, вынув из кармана спортивных штанов небольшой автомобильный пульт, нажал не большую кнопку…

— Беги! — закричал Крао, как только капсула в его руках засветилась и пошла переливаться разноцветными огнями.

Он бросил ее в холодильник, схватил ничего не понимающего Андрея в охапку и вместе с ним прыгнул в окно, выдавив дешевое пластиковое стекло наружу…

Громкий взрыв тряханул все дома в районе набережной, и яркая огненная вспышка озарила ночной небосвод…

Под вой сирен, Ревизор шел не спеша к месту своего временного жилья и улыбался.

Его план работал пока что безотказно…

Болело все…

Пронизывающий холод пробирал до костей…

Андрей застонал и попытался открыть глаза…

С трудом разлепив обожженные веки, он уперся затуманенным взглядом в освещенный слабым светом тусклой лампочки, когда-то бывший белым высокий потолок. Кое-как повернув голову влево и вправо, Климов обнаружил, что он лежит в изорванной в лоскутья одежде на заляпанной кровью каталке посреди нескольких стройных рядов таких же каталок с трупами. Некоторые тела были голыми, а некоторые в такой же, как у него изорванной в лохмотья одежде.

— Уже удолбало в морге курить, — услышал Андрей где-то позади себя грубый мужской голос.

— Ну, что сделаешь… Территория больницы — зона свободная от курения, — участливо согласился второй — немного писклявый голос.

Только теперь Климов почувствовал, что среди запаха горелой и парной человеческой плоти, явно пробивается запах сигарет.

— Мы то, ладно, — продолжил грубый голос: — у мертвяков покурить можем, а больным, что делать?

— Ну, да, — согласился пискля. — У меня в палате мужик лежит с переломом бедра на вытяжке привязанный, так он бедняга без сигарет волком воет. Тридцать лет курил, а тут гараж себе строил и левого крановщика нанял. Тот когда плиту опускал, стропа порвалась, так мужичка этого экономного плитой слегка и садануло так, что его развернуло, и винтовой перелом получился. Лежал три дня в палате и орал, и от боли, и от того, что курить хочется.

— Так, а ты что? — спросил грубый голос.

— Ну, а что я. Видеокамеры же везде. Дал команду ему морфин колоть… Теперь спокойный лежит — улыбается.

— Ну, ты, Лешка и зверь, — удивился, выдохнув струю дыма, грубый голос, — он же теперь наркоманом станет.

— Может и не станет. Все равно колоть пришлось бы. Я его ногу уже не соберу. На днях операцию назначил — отрежу ему ее, да и все.

— Чего так?

— Перелом слишком сложный. Придется несколько часов осколки собирать в кучу. А так — ему проще и мне меньше мороки, — пояснил Лешка.

— Зачем тогда его на вытяжку привязывал?

— Это не я… Когда его привезли, то тогда в день заведующий отделением принимал. Он «торбу» от его родственников взял и пообещал им, что тот будет прыгать, как кузнечик. Вот теперь пускай и прыгает — только на одной ноге, — подло засмеялся Лешка. — Мне то, ничего из «торбы» не досталось.

— Ну, да. Справедливость должна быть, — согласился грубый голос.

— А как там, та бабка, с переломом шейки бедра, что я тебе в терапию подсунул, умерла? — спросил сквозь смех Лешка.

— Нет.

— Странно, — удивился тот.

— Живучая попалась. Такая жара стоит, а она ничего — терпит. Надеется, что кости срастутся.

— Пускай надеется… Все равно в морге пока места нет, — разрешил жить обреченной бабке Лешка.

Андрей в это время вспомнил, кто он такой и что было перед этим…

А перед этим он помнил, как летел в объятиях БМО Крао на землю с окна второго этажа, и как взрывной волной его вырвало из его объятий и их разнесло в разные стороны.

Потом он очнулся здесь в компании мертвых людей.

Климов попытался позвать на помощь, но у него из горла не вылетело ни звука. Он лишь как рыба беспомощно раскрывал рот и пытался рассмотреть обладателей голосов. Руки и ноги его не слушались, поэтому Андрей решил, что у него поврежден позвоночник и его парализовало.

— Откуда мяса столько навезли? — в очередной раз, затягиваясь, спросил грубый голос.

— Менты говорят, что самогонный аппарат рванул в одной из «хрущевок» на набережной. Полподъезда вывернуло наизнанку. Дом старый — в основном одни пенсионеры жили. Кто-то обгорел, кого-то на запчасти разорвало, а кто-то от сердечного приступа умер. Вот и навезли Тимофеевичу работы на завтра. Старик удолбается их вскрывать, а ведь это еще не все… Говорят, что там, на развалинах, трупы понаходили девушек пропавших.

— Да, ты, что?.. Врешь.

— Шура, — возразил Лешка, — ты мне можешь верить. Мне по секрету это мой корешок — участковый местный рассказал. Он трупы из первой партии в морг сопровождал, чтобы никого не потеряли по дороге.

— А маньяка словили?

— Пока ничего не известно. Как узнаю, то расскажу, — важно произнес Лешка. — Что? Пошли кофе бахнем. Через час смена заканчивается, а у меня сегодня дел невпроворот.

Заскрипели колеса каталок и Андрей понял, что Лешка и Шура двигаются в его сторону. Через несколько секунд его каталка слегка от толчка дернулась, и он увидел два, проплывающих мимо, белых халата.

Умирать от переохлаждения он не собирался, поэтому собрал всю свою волю в кулак и… о, чудо — пальцы правой руки непослушно дернулись и схватили за лацкан рукава ближайший к нему белый халат.

— А…а…а…а…а… Зомби, — заорала басом Шура — двухметровая рыхлая женщина неопределенного возраста и ударила ожившего мертвеца кулаком в лоб.

— Ма…ма… — заорал фальцетом Лешка — крепко сбитый толстячок в модных прямоугольных очках и пополз на коленках под каталками с трупами к выходу из морга.

Но этого Андрей уже не увидел, потому что был нейтрализован, годами набитой на неправильных пациентах, рукой Александры Юрьевны Турутько — заведующей первым терапевтическим отделением центральной городской больницы.

— Иван Аркадьевич, вы опять на работе рыло залили? — кричала на все приемное отделение Шура.

— Как можно было живого человека в морг отправить?

— Я что? Экстрасенс, что ли? — оправдывался, слегка заплетающимся голосом, Иван Аркадьевич. — Их всех в мешках полиэтиленовых привезли. Я через черный полиэтилен видеть не могу. Все вопросы к скорой помощи и экспертам, которые его в мертвецы записали.

— Вы должны были их всех осмотреть перед приемкой в морг, — не унималась Шура.

— Должен я — реаниматологу, и то деньги, и одно дежурство на праздничный день, а в трупах ковыряться я не должен, — протестующе заявил в ответ Иван Аркадьевич.