Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 11 [СИ]

Ученики гибли один за одним. Бесчисленные удары меча Хаджара, представшие в образе черных драконов, рубили и резали их, пронзали и рассекали. Одновременно с учениками, они уничтожали все, на что падал взор Хаджара и все, до чего мог дотянуться его меч, подкрепленной сокрушающей небеса волей.

Падали храмы, крушились горы, стонал сам воздух, пропитанный былой славой Лунного Света.

И, когда все стихло и улеглась кроваво-серая пыль, то на одиноком горном пике, копьем пронзающем небеса, осталось стоять лишь несколько людей.

Гряда, насчитывавшая десятки таких пиков, превратилась в одинокую скалу.

Что же, теперь она по праву могла называть “Лунным Пиком”.

Поодаль от Хаджара, окруженная мистериями, под непроницаемым куполом, сидела на коленях бледная, от ужаса, Акена. А перед ним стояли четверо.

Хашим, белые одежды которого изорванным тряпьем развевались на ветру. Алые капли кровавого дождя оставляли на них жирные пятна разводов.

Трое Наставников, которые, тяжело дыша, поддерживали друг друга, выглядели куда как хуже. У двоих из них – мужчины и женщины, были сломаны правые руки. Артефактные перчатки грудой сломанного железа лежали у ног. Один лишь только Жао более или менее, но уцелел во время падения техники “Меча”.

Пусть на его артефактах виднелись вереницы трещин, а с губ стекали вязкие, алые нити, но он, в отличии от собрата и сестры, мог стоять на ногах.

Позади них – обрыв.

Все ученики, вся секта Лунного Света, исчезла. Лишь бескрайнее, вновь стремительно чернеющее, после того как удар Хаджара разогнал облака, небо.

Буря была в самом разгаре. Гремел военными барабанами гром, сверкали неистовые молнии.

Хаджар, покачнувшись, припал на одно колено. Покачав головой, он закинул в рот несколько дорогих пилюль, практически на нет сводя все свое состояние, добытое на Горе Ненастий, приобретенное в качестве награды за Карнак и, частично, полученное благодаря “скромному” наследству Оруна.

В его пространственном кольце осталось лишь несколько пилюль, пара зелий с мазями, сотня другая имперских монет и деревянный кинжал.

– Лунный Свет стоял здесь тысячи тысяч лет, – руки Хашима слегка дрожали. Но не от слабости или ран, а от едва сдерживаемой ярости. – И ты, безумец, уничтожил его… Ради чего? Ответь мне – ради чего?!

Последние слова старик проревел ничуть не хуже раненного Хозяина Небес. Он вонзил посох перед собой и огромный столп яркого, лунного света ударил в небо. Он пронзил собой облака и, казалось, дотянувшись до самой красавицы ночной царицы, превратился в огромного аиста.

Птица – символ и тотем секты, раскрыв крылья, укрыла ими воистину огромную территорию в десятки километров. Её клюв, достигший длины в десятки метров, божественным копьем смотрел прямо в грудь Хаджару.

– Учитель, – Хашим, с яростью смотревший на стоявшего перед ним мечника, услышал слабый голос за своей спиной.

– Спокойнее, юный Жао. Битва еще не закончена и…

– Для нас закончена, Учитель.

– Что ты такое говоришь?! – возмутился Хашим. – последователь света Луны не сдается до тех пор, пока…

– Мы… не сдаемся… учитель, – с трудом прошептал слегка тучноватый Чидо.

– Мы лишь… хотим… в последний раз… – пожилая Хуши уже почти не могла говорить. И её голоса почти не было слышно на фоне бушующей в небе стихии. – Сразиться… с вами… плечом… к плечу.

Хашим понял, что намеревалось сделать трое его учеников.

– Нет, я запрещаю вам…

Вперед подался Жао. Впервый и последний раз в своей жизни он позволил себе перебить учителя – своего первого наставника, затем Учителя и патриарха секты.

– Пока вы живы, Учитель. Жива и секта.

С этими словами он положил ладонь на плечо Хашиму. Трое учеников старика, улыбнувшись ему в последний раз, исчезли в ярком, как утренняя звезда, пламени. Огненный шар, такой яркий, что на миг озарил долину Лунного Пика вторым солнцем, ночью принеся свет полудня, влился внутрь Хашима.

Аист, зависший в небе над Хаджаром, из сосредоточия лунного света обернулся потокам серебряного огня. Его пронзительное “Кья” огненными волнами пронеслось по гранитному небу. Оно, в буквальном смысле, сожгло бурю. Стих гром, исчезли молнии.

На миг в долине повисла тишина.

Хаджар, взмахнув рукавами одежд, сорвал с пояса ленту-пояс и, ловким взмахом, создал из неё ножны. Королева Мэб будто знала, что мечнику, меч которого жил внутри его собственной души, они могут потребоваться.

Заложив Синий Клинок в ножны доспехов Зова, Хаджар выпрямился. Он стоял ровно и спокойно. Так, будто над ним не нависла техника объединенной мощи четырех сильнейших адептов Лунной Секты.

– УМРИ! – взревел потерявший всяческое самообладание Хашим.

Хаджар лишь смотрел на то, как яростно опускает перед собой звенящий посох старец, и как чудовищный, огненный аист, сложив крылья, оставляя за собой полосу выжженного неба, падает ему на голову.

– Ты спросил ради чего я уничтожил все, что было тебе дорого, – Хаджар согнул колени и занес ладонь над рукоятью. – Чтобы уцелело то, что дорого мне.

Шел дождь. Дул ветер. Сезон дождей и северные ветра никогда прежде не приходили на территорию долины Лунного Пика. Но все меняется… все, когда-то, меняется.

Гора, которая несколько эпох возвышалась посреди долины, исчезла.

Её горделивые пики, пронзавшие высокие облака, превратились в груду камней, разбросанных по окрестностям.

Её величественные храмы, в которых последователи Лунного Света в мире и покое постигали путь развития и самих себя, превратились в историю, облеченную стать былью и зарасти ворохом легенд и преданий.

Посреди руин, в кратере, величиной с городскую площадь, в коричневом озере из дождя и грязи, лежал старик. Он прижимал правую руку к ране на груди. Из-под сухой, старческой ладони, толчками била алая кровь.

Его волшебный посох, разломленный на две части, лежал рядом.

Над самим стариком возвышался молодой воин. Он так же прижимал ладонь к ране на боку, но, все же, стоял прямо, хоть и опирался на вонзенный в землю меч.

Его волосы разметались. Под порванными одеждами доспехами проглядывались жуткие ожоги и синяки.

Но все же – именно он стоял на ногах. И именно он сегодня уйдет отсюда тем, кто выжил. Тем, чья история еще не окончилась и кому еще не пришло время стать легендой.

– Почему ты не отдал копье, старик? – прошептал Хаджар. – почему не согласился стать частью войска…

Хашим закашлялся. Кровавая улыбка пересекла его старое, но все еще красивое лицо. Почти уже не видящие глаза смотрели в черное небо бури.

– Для чего, юный воин… чтобы сражаться со своими братьями и сестрами?

– Чтобы не произошло всего этого! – в сердцах выкрикнул Хаджар. Он покачнулся и, едва не упав, оперся спиной о стену кратера.