Ник Кайм - Заветы предательства

Тиэль с трудом выпрямляется, стряхивая куски разорванной гранатой скалы. Он смотрит сквозь облако земли и пыли, выискивая врагов.

— Четыре контакта, тридцать три метра.

Он достает пистолет — в магазине еще хватит патронов на три залпа.

Единственный выстрел раздается в тишине, полумрак озаряет вспышка. От троих культистов остались лишь клочья металла, четвертый умирает более благообразно — от точного выстрела, который Рауд сделал из лазерной винтовки.

Тиэль кивает.

— А ты и в самом деле довольно меткий стрелок.

Рауд все еще вытирает с лица пот и грязь — он снял маску, чтобы более ловко целиться.

— Я сражаюсь за Ультрамар, сержант, даже здесь, под землей. Ну, и возмездие подстегивает… помогает сосредоточиться.

— Так и есть. А чем ты занимался до призыва?

Рауд колеблется.

— Я… я был преступником, сэр. Меня рекрутировали в порядке наказания.

Тиэль присвистывает и улыбается.

— И каков риск?

Наверху в темноте раздается громкий треск. Пуля рикошетом отлетает от стены, разбрасывая обломки. Еще одна отскакивает от наплечника Тиэля, оставляя в керамите неглубокую вмятину. Позади, за завалами, готовят к выстрелу оружие посерьезнее. Орудийная бригада возится с магазином и налаживает прицел.

У Тиэля нет ни малейшего желания продолжать испытывать свой доспех на прочность.

— Надо уходить.

Не дожидаясь просьбы, Рауд поддерживает Тиэля слева, там, где ему сильнее досталось, и они вместе пробираются по туннелю и сворачивают за угол как раз тогда, когда срабатывает автопушка.

Рауд пригибается. Тиэль заправляет свежую ленту в свой болт-пистолет.

Закрыв руками уши, Рауд кричит во все горло — иначе просто ничего не слышно:

— Теперь что?

— Туда мы вернуться не можем.

В конце туннеля идет пальба, словно дрелью пробивая камни и землю.

— Вскоре подоспеют и вражеские легионеры. — Тиэль проверяет отсчет времени на глазном дисплее. Тот постоянно включен, как и регистратор боевых действий, — с тех пор как началась операция на Калте. — Солнечная вспышка должна была уже улечься. И неподалеку отсюда есть выход.

— На поверхность? Но там…

— Смертоносная выжженная радиацией пустыня. — По его интонации легко понять, что Тиэль уже решился. — Теоретически нам надо найти другой подход, внезапно атаковать Курту Седда и его людей. С практической же точки зрения — остаться здесь: мы мертвы, и остальные — тоже. Капитан Вульций не даст отпор, если не сможет гарантировать защиту штатским. Седду нужны пленные.

Рауд приуныл:

— Похоже, так и так помирать, вопрос в том, насколько быстро.

Тиэль уже тронулся с места и не слышит его.

— Надень средства защиты и следи за счетчиком радиации.

— Сомневаюсь, что все это спасет нас от очередной солнечной вспышки. Куда пойдем, когда выберемся отсюда?

Тиэль оборачивается и смотрит на рядового сквозь холодные линзы.

— Куда-нибудь под землю, и быстро. Если нет — оба сгорим.

Курта Седд абсолютно бесстрастен, его облаченная в доспех фигура наполовину погружена в рассеивающийся дым и тени. В фосфоресцирующем свете броня его почти не видна, но то, что можно разглядеть, все в крючьях, причудливо выгнуто и покрыто клинописью. Надписи по большей части сделал он сам — он считает себя в некотором смысле проповедником. Некоторые фразы даже нанесены прямо на плоть, но эти хотя бы написаны его собственной кровью, а не кровью его жертв.

Он обхватил себя руками и ждет.

Из тени выходят трое культистов, за ними — легионер. Он обращается лишь к Несущему Слово:

— Эшра. Где они?

— Бежали, господин.

Приблизившись к Курте Седду, легионер преклоняет колени и опускает голову для наказания — ритуального обезглавливания.

— Подними глаза. Я не убью тебя за этот проступок, но ты должен искупить вину.

С тех пор как Лоргар оставил своих заблудших сыновей умирать на Калте, они начали осознавать себя как отдельную фракцию, чему способствовали глубинный инстинкт самосохранения и праведный гнев. Седд считает, что его здесь оставили для какой-то возвышенной, пусть и неизвестной цели.

Эшра без шлема. Он потерял его несколько недель назад и теперь обходится без него, демонстрируя всем свои шрамы как знак благочестия.

— Каково будет искупление?

Он бьет себя кулаком в окованную латами грудь — устаревший жест, который Седд старается игнорировать. Глаза апостола грозно пылают за линзами шлема-черепа.

— Следуй за ними.

— В радиоактивную пустыню? — Эшра озадачен. — Без полной брони…

— Ты заболеешь и умрешь, но успеешь поймать нашу добычу. Пусть это подгоняет тебя.

— Но господин, я…

Удар наносится быстро и рассекает шею Эшры, так что голова отделяется от плеч, прежде чем кто-либо успевает заметить, как Курта Седд вытащил клинок из-под защитной накладки на предплечье.

Он шипит:

— Каэлок.

Другой воин выходит из-за спины Темного Апостола. Ему хватает ума остаться в шлеме. На левом виске у него изогнутый рог.

— Да, господин.

Его голос — даже не один, а два, накладывающиеся друг на друга и лишь едва заметно рассинхронизированные.

— Благородный Каэлок, ты тоже откажешься от такой чести?

Каэлок вытягивается в струнку:

— Вам нужны их головы или их языки?

За маской, изображающей мертвое лицо, Курта Седд улыбается.

Горячий ветер проносится по выжженным руинам города. Солнечная вспышка оставила позади себя пожары. Некоторые незначительны и лишь опаляют обочины дорог или освещают взорванные дома изнутри, словно крошечные траурные свечи. Другие огромны и охватывают целые районы, оставляя за собой слой черной сажи.

Тиэль вглядывается в горизонт, потом смотрит на Рауда.

— Меркий, южный округ. Смотрите, вон та статуя принадлежала важному лицу.

До пожаров, до того как Веридия превратила Калт в безводную пустошь, были еще северный, восточный и западный округа. Здесь занимались земледелием в промышленных масштабах. Заботливо взращиваемые леса лиан, окаймленные деревьями проспекты, огромные купола, образуемые растениями — все это теперь стало прахом и золой. Больше пятидесяти тысяч рабочих — и теперь их оплакивает лишь разрушенный памятник.

Тиэль знает Меркий — и знает о тех, кто владел этими землями. Прежде чем вернуться на поверхность, он собрал детальные данные обо всех основных городах и районах Калта. Сейчас это лишь исторические документы, описывающие уничтоженный мир.

Рауд кашляет в маске, визор запотел от дыхания.

— Ты ранен, солдат?

— Я в порядке, сэр.

Тиэль на секунду задерживает на нем взгляд, потом снова рассматривает руины.

— Тогда держись настороже. Там, в тени, может оказаться все, что угодно.

Рауд хмурится: