Владимир Поселягин - Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь [сборник]

– На Ленинград? – спросил я, ставя чемоданчик на пол в тамбуре.

– Он самый.

– Выходил из такси, услышал объявление, что вы отправляетесь, и побежал. У кассы очередь была, думал, не успею – и сразу к вам. Надеялся договориться, – со смущенной улыбкой пояснил я. Мне с этим действительно повезло.

– Ничего, главное, успели, – невольно улыбнулась та в ответ.

Сразу же расплатившись, я занял пустое купе и, получив постельное белье, стал обустраиваться. С принесенным проводницей чаем я доел бутерброды, что приготовила мне мама всего восемь часов назад. Посмотрев по трофейным часам, что носил в кармане брюк, сколько времени, я, достав небольшой пенал с инструментом, стал вскрывать их. Как и думал, часики оказались не простые. Маячка не было, как я надеялся, до такого тут еще не доросли, но нишу для микропленки нашел. Подумав, что надо будет избавиться от них при первой же возможности, я собрал часы, как было, и стал укладываться спать. Раздевшись и сняв с лодыжки трофейную кобуру с маленьким пистолетиком, я убрал их под подушку, укрылся одеялом и уснул на нижней полке.

Из Москвы мы отбыли в одиннадцать часов ночи, а в Ленинград прибыли в девять утра.

Покачивая в руках чемоданчик, я спустился на перрон и направился в сторону вокзала. С местным шпионом, Алексом Турнье, нужно было разобраться как можно быстрее. Наши не дураки, и могут привязать одно к одному, хоть и им понадобится на это время. Впрочем, если дойдет до Рощина, то он, наоборот – уберет группы слежки от клиента, чтобы я работал спокойно. Но думаю, пока можно не напрягаться, вряд ли мне кто помешает, кроме самого клиента.

После вокзале я всё так же воспользовался чисто народным транспортом, то есть троллейбусом, доехав на нем до третьей по счету остановки. И уже там поймав частника, поехал к гостинице «Россия» (ага, та самая), где и жил нужный мне клиент.

Два с половиной года я в ней не был, но вот предугадать, опознают ли служащие скандального постояльца, не мог. Значит, что? Нужно сменить имидж, то есть переодеться. А то у меня простая одежда – кстати, уже примелькавшаяся. Пора ее менять. Но сперва позвоним и узнаем, на месте ли постоялец. Я провел тот же фокус, как и с Криссом.

Позвонив с ближайшего телефона-автомата, я с удивлением узнал, что вчера утром человек с такими данными был увезен по скорой в горбольницу с острым приступом аппендицита, где до сих пор и находится. И если его брату так нужно, то они могут дать адрес больницы. Мне было нужно, и я его получил.

– М-да, мне это во благо или нет? – задумчиво пробормотал я.

Вполне возможно, что британца взяли наши. А что там трудного? Сыворотку в еду – и вот он мучается с животом с очень похожими симптомами, как от аппендицита, и всё, он изолирован в больнице. А может, его там и нет, и лежит в кровати двойник из конторы. Черт его знает.

Почесав затылок, я направился к ближайшему железнодорожному вокзалу. Это был Витебский. Там я оставил чемоданчик в ячейке камеры хранения и направился на такси к нужной больнице.

В течение часа покрутившись вокруг нее, я не нашел топтунов и машин наблюдения. Вполне возможно, что используются помещения вокруг больницы. Квартиры в домах, например.

Пообедав в небольшой столовой неподалёку от больницы и прикинув свои шансы, я направился к служебному входу. Он не был закрыт, более того – меня никто не тормознул. В помещении для медперсонала я разделся, повесил дубленку к другой одежде служащих и, надев халат, застегнулся, проверил, ровно ли сидит шапочка, и направился в нужное отделение. Мне требовалось хирургическое. По определению, именно там должен был находиться больной. В хирургии было тихо и спокойно. Заметив, что медсестра куда-то заторопилась, я прошел к ее посту и, взяв журнал и пролистав, нашел нужного мне больного в отдельной палате. Кстати, фамилия британца была записана с двумя ошибками.

Повесив на шею стетоскоп, что лежал на посту медсестры, я направился к нужной мне палате. Правда, сообразив, что медсестра зашла именно туда, прошел мимо и дошел до туалета. Судя по запаху, там была еще и курилка.

Просто так слоняться было не комильфо – привлеку внимание. Народу было немного: санитарка, что начала мыть полы, дежурная медсестра и немногочисленные гуляющие больные. Присев на скамейку, я ожидал, когда медсестра покинет палату. Это произошло довольно быстро. Судя по блестящему боксу в ее руках, она ставила укол больному.

На меня она глянула мельком, вполне возможно приняла за студента-практиканта, хотя сейчас как раз был не сезон. Когда девушка скрылась в другой палате – проводить процедуры – я еще раз внимательно осмотрелся: может, наблюдатель укрыт среди больных – и скользнул в палату Турнье.

Несомненно, это был именно он. Бледное лицо, полузакрытые глаза. Да и описание полностью соответствует.

– Ну, здравствуй, хрен горбатый, – пробормотал я и, прикрыв дверь, направился к британцу.

Поворачиваясь на пятках, я невольно заскрипел резиновой подошвой ботинок, отчего засыпающий после процедур больной проснулся и с недоумением наблюдал, как я, подойдя к нему, убрал тревожную кнопку вызова медсестры. Взгляд стал тревожнее. Достаточно быстро обыскав палату, я. не нашел ни одного микрофона.

– Не успели оборудовать, – тихо произнес британец и слабо улыбнулся.

– Узнал? – поинтересовался я. Подойдя к койке, присел на стул. – Можете говорить по-английски. Ваш русский, конечно, неплох, но не нужно напрягаться. Так вам будет легче.

Взяв его руку, я стал отслеживать пульс и состояние больного. Видимо, операция прошла тяжело. Состояние Турнье было не ахти. Я бы сказал, ближе к тяжелому.

– Копию твоего личного дела отправил по назначению. Конечно же, я… – отдышавшись, британец продолжил: – Я изучил его.

– Да?.. – задумавшись, я спросил: – Что за операция у вас была? Для аппендэктомии вы плохо выглядите.

– Язва. Мне ушили прободную язву.

– Понятно. Тянуть не будем. Как вы понимаете, я пришел задать вопросы и хочу получить на них ответы.

– Удачный момент выбрали, – снова усмехнулся британец.

– Смотря с какой стороны смотреть. Я очень рискую, находясь у вас в палате. Вы же понимаете, что без ответов я не уйду. Мы с вами профессионалы, могу обещать, что уйдете легко, но я должен знать всё. Даже в таком состоянии я вас могу допросить, хотя вы от этого можете умереть. Но вы не волнуйтесь, я смогу запустить ваше сердце, по этой дисциплине у меня высший балл в институте. Так что? – поинтересовался я.

Британец несколько секунд задумчиво смотрел на меня, потом устало прикрыл глаза и тихо произнес:

– Как-то нет желания открывать душу. Или у тебя есть, чем уговорить меня?

– Конечно, есть, – криво усмехнулся я. – Крисс много рассказал о тебе.