Александр Богданов - Русская фантастика – 2019. Том 1 [сборник litres]

Уродливое тяжелое копыто наступило Люту на живот, и он закричал, слабо, бессильно.

– Ну ешь, ешь, – сказала Маэв где-то за краем видимого мира. – Потом поедем кататься.

– «У меня была ферма в Африке, у подножия нагорья Нгонг…» [10] Карен Бликсен, «Из Африки». , – вслух прочитала Сашка и подняла голову. – Мама, что такое Африка?

Марина пометила стилусом место на графике и развернулась к дочери:

– Это же континент, разве нет?

– Конечно, я помню, что это континент. – Сашка покрутила рукой в воздухе. – Кусок земли в океане… Но какая она – Африка?

Мать растерялась.

– Ну… большая. Жаркая. Там… ну… ты же читала про нее? Смотр… слушала фильмы.

– Да, я знаю… – Сашка подняла лицо к потолку – она делала это тогда, когда обычные люди закрывают глаза, чтобы вспомнить или подумать, – и заученно продиктовала: – Африка, второй по площади континент после Евразии, омываемый Средиземным морем с севера, Красным – с северо-востока… еще Атлантическим и Индийским океанами. Африкой также называется часть света, состоящая из материка Африка и прилегающих островов. Площадь Африки составляет около двадцати девяти миллионов квадратных километров… ну и так далее.

– Ну вот, – кивнула Марина, к стыду своему понимая, что сама она из этого помнит только половину – и конечно, в эту половину не входят ни площадь, ни Красное море. – Прекрасно, разве этого мало?

– Это ничто. – Сашка снова повернула лицо к матери. – Как выглядит остров? Я понимаю, что это маленький кусок земли в океане – но как он выглядит? Что такое квадратный километр? Я знаю, сколько нужно пройти по коридорам, чтобы получился километр – но как нужно ходить, чтобы ощутить квадратный километр? И вообще, это все мелочи… Что такое – Африка? Какая она? Папа, ты тоже не знаешь?

Марина вздрогнула – она так и не привыкла к тому, что Сашкин слух – по вполне понятной причине – гораздо острее, чем у обычных людей, и обернулась к мужу, тихонько стоявшему в дверном проеме. Видимо, он незаметно для нее появился в самый разгар беседы.

Олег пожал плечами – для Марины – и уже для Сашки громко сказал:

– А еще там много животных. Самых разных. Ты что, не помнишь? «В Африке акулы. В Африке гориллы. В Африке большие злые крокодилы…» Не ходите, дети, в Африку гулять, в общем.

– Но ведь они не только в Африке, – резонно возразила Сашка.

– Марина, что такое Африка? – спросил он жену вечером, когда дочка уже спала.

Та пожала плечами:

– Жирафы. Верблюды… или нет, верблюды не там? Пустыня… Маленький Принц, кажется, он тоже куда-то в Африку упал… Пальмы? Жара, песок… желтый цвет… Олег, я не знаю… Континент, похожий на голову лошади… куча стран, которые я никак не могла запомнить, не говоря уже об их столицах… Вот как-то так.

– Как-то так, – кивнул он. – Как-то так… У меня тоже все как-то так. Зебры. Колючки. Львы. «Вельдт»… это рассказ Брэдбери, где потом родителей сожрали…

– Мы с тобой разные книжки читали, – рассмеялась она.

– А толку-то, – вздохнул он. – Что такое Африка?

– Африка… – Теперь настал ее черед вздыхать. – Это то, что мы больше никогда не увидим.

«Левиафан» – огромный, неповоротливый, на первый взгляд даже нелепый – плыл в черноте и тишине космоса. В нем все было идеально – размеры, вес, даже внешняя нелепость на деле были четко просчитаны математиками и физиками. Все – кроме одного.

Он не был Землей.

Корабль поколений.

Гигантский ковчег на несколько тысяч – небольшой город – человек.

Однажды отправившийся в никогда и в нигде – с надеждой, что когда-нибудь прибудет куда-то.

И все эти несколько тысяч – небольшой город – верили в это.

И, может быть, именно поэтому «Левиафан» все еще летел.

В нигде – куда-то.

Его создатели учли все возможные ошибки.

Они не только изучили доклады психологов, расчеты социологов и выкладки медиков, но и зачитали до дыр наследие фантастов, где хоть как-то упоминалась подобная ситуация. Каждый из этих текстов удостоился отдельного научного исследования и обязательного включения в школьную программу будущих детей «Левиафана».

«Пасынки Вселенной» Хайнлайна, «Плененная Вселенная» Гаррисона, «Поколение, достигшее цели» Саймака, «Без остановки» Олдиса, «Левиафан» отправляется на север» Госта и прочие, и прочие, и прочие – пусть сейчас все эти описания звездолетов и их обитателей казались нелепыми и смешными, наивными и фантастическими, но дело было не в описаниях. Совсем не в описаниях. Это были предупреждения – о том, что нельзя забывать свою родину, забывать, откуда ты, предать забвению самого себя. И этим предупреждениям внимали. Как могли. Как умели.

Информация о Земле бережно хранилась – люди смотрели документальные фильмы, читали книги, слушали музыку.

Информация о Земле бережно хранилась – информация, но не память, не сама Земля.

Олег и Марина успели родиться на Земле.

Им было по двадцать, когда «Левиафан» отправился в свое бесконечное путешествие. Первых переселенцев разделили на две группы – тех, что работали во время отлета, и тех, кого погрузили в анабиоз на ближайшие полвека. В анабиоз отправили гуманитариев, инженеров-теоретиков, ученых, социальных организаторов, стажеров – всех тех, чьи умения не требовались в ближайшее время, чьи профессии дублировались, чей возраст позволял подхватить дела старших товарищей.

Так что Олега и Марину разбудили лишь через пятьдесят лет после начала полета.

И…

Ничего не произошло за эти полвека. Корабль не затянули лианы, космонавты не мутировали в кровожадных чудовищ, экипаж не раскололся на враждующие лагеря. Все было очень просто и обыденно – неожиданно просто и обыденно. Может, лишь чуть-чуть поменялся язык – появились новые, ситуативные жаргонизмы. Немного изменились манеры – новый образ жизни потребовал своего этикета. Но в общем и целом все так и осталось до обидного привычным.

Через год Олег с Мариной поженились. Еще через два года у них родилась Сашка.

Врачи предупреждали исследователей, что неизвестно, как тот или иной организм поведет себя в пусть и так старательно приближенных к земным, но все же чужих условиях. Что, может быть, обострятся какие-то не обнаруженные при обследовании на Земле болячки, немного изменится психика, какие-то клетки поведут себя не должным образом… Вряд ли, конечно, но…

Из всего экипажа на несколько тысяч – небольшой город – выпало это почему-то только на долю Марины и Олега.

Саша родилась слепой.