Денис Владимиров - Люгер [litres]

– Глупо, с чего мне убивать крестного? – не согласился я с Гранитом.

Тот опять рассмеялся и пальцем ткнул в тело Третьяка, которое лучше всего демонстрировало, кто из нас тут сглупил и кто прав, а кто и не очень.

– Это другое, – я отрицательно головой мотнул. – Он за ключом явился. Значит, жемчуг нужен был. Я – нет. И куда меня? В расход! Туда не хочу и не желаю. И кроме всего прочего, мне тоже нужен этот жемчуг или жемчужина. Для чего, вон твой товарищ лучше скажет. – Я кивнул на кваза.

– Не нужна тебе белка, а теперь и чернуха или краснуха не потребуется. Нормальный ты иммунный, удивительно, что дар так хорошо развит на начальном этапе, есть еще множество нюансов, но то, что ты недоиммунный – это я сам придумал, – похвалился кваз умом и сообразительностью. – Мне, как понимаешь, он тоже необходим. Поясню проще: как мужское достоинство исчезло, так и понял, не нужна мне эта силушка богатырская… А вернуть обычный облик можно только при помощи чего? Вот то-то и оно.

День откровений какой-то. Хоть праздником назначай.

– То есть мне ничего не грозило и не грозит? – переспросил я.

– Если ты про мифическую опасность превращения в пустыша, то, конечно, нет! Или сразу обращаются, или уже никогда.

– С этим ясно, остался один вопрос…

– Молодой человек… – заявил кваз, но Гранит оборвал его на полуслове, вскидывая предупреждающе руку.

Командир был на коне, его перло, куда тем наркам, и кто-то пусть и покойник в скором времени, но должен был узнать об его триумфе. Вот же ты тварь какая, алчущая славы!

– Спрашивай уже!

– Почему ты ненавидел Третьяка? Он у тебя жену увел?

– Можно и так сказать… Хорошо, буду краток. Спасли мы девку как-то вчетвером. Звали ее Виолетта, Виточка, Витуся, Вита. И ты знаешь, смотреть вроде бы не на что, но была у нее харизма… Влюбились в нее все трое, поголовно, кроме Каштана, но он все по своей подруге горевал, потом Хлоя появилась. Я, Уиллис, Третьяк. Эта же сука была тем еще подарком. Любила Третьяка, жила с Брюсом, меня видеть не хотела. И до того тоскливо бывало – хоть в петлю лезь. Я ей и цветы, рестораны, подарки, даже не поверишь, на коленях стоял – в любви признавался. И ведь когда спасал эту мразь, потерял глаз, руку до плеча, да легче сказать, что я представлял собой тогда кусок окровавленного мяса. Как выжил?.. Не знаю. Вон Кварц меня выходил.

– То есть ты своего друга Брюса под молотки подвел сам лично? Сначала на мозги ему капал?

– Да какой он друг, так, попутчик…

– Говоришь, Третьяка ваша девка любила, а зачем она повесилась тогда после смерти Уиллиса?

– Все-то ты знаешь, и откуда только? Москвич накидался и рассказал? – сразу вычислил слабое звено тот. – Не стало Брюса, я к ней, а она вся от радости светится. И Третьяк от нее выходил, не заметил меня, правда. Вита же сразу сказала, что ей такие, как я, – не нужны. Еще и издевалась над моим чувством. Я был немного не в адеквате.

Можно подумать, что сейчас передо мной – просто король адеквата. Рейдер помолчал немного, потом продолжил:

– Мозголом прояснил обстановку, оказалось, они с Третьяком собирались строить отношения, жениться-миловаться, да и не прерывали их никогда, тайком трахались. А с Уиллисом не решалась порвать, тот грозился ее грохнуть и всех ухажеров. И, я тебе скажу, он был еще тем терминатором, что ни дар, все под убийство заточен! И мне бывало порой страшно. А уж Третьяка… Того бы на раз порвал. На Уиллиса даже старожилы боялись косо смотреть. Я ведь не ожидал, что он сам под меня и подлезет, но здорово все получилось! Самый лучший расклад из возможных!

– Выходит, Виту ты сам повесил?

– Да, вот этими руками, – потряс он здоровенной правой ладонью.

Судя по обалдевшей роже Кваза, он таких подробностей из жизни боевого товарища не знал. А ведь если умный, должен сообразить, что после таких откровений в живых остается обычно один.

– А Третьяк?

– Третьяк, наверное, догадывался, ну я так думаю, что догадывался, а доказать ничего не мог, с горя куда-то воевать отправлялся. Где-то мыкался, никто не знает точно где. Думал, там и сдохнет, нет, явился не запылился.

– И это все ради девки? И как ты ментатов проходил, они же у вас на каждом шагу?

– А вот с этим просто, – самодовольно улыбнулся тот. – Я ведь лично граждан Острога не убивал. Да, под откат один залез, это бесспорно. Но и здесь все понимают, что разным Улей одаривает, там не до сантиментов. Виолетта же не являлась гражданкой, да и когда на ее шее петлю примащивал, это был уже овощ. Не человек. После мозголома всегда так.

– Понимаю, – как можно гнуснее постарался улыбнуться я. – И ты все это рассказываешь, потому что информация от покойников никуда не уйдет?

– Именно! И часики тикают, лично ты мне не интересен, более того, за то, что ты меня смог позабавить, предлагаю простой вариант. Отдаешь ключ от банковской ячейки в Монако, убиваю быстро. Ничего не успеешь почувствовать. Нет? Даже мозголом не пожалею. Овощем будешь. При этом, поговаривают, ты вроде все видишь, ощущаешь и даже понимаешь, вот только максимум, что можешь сделать, – пустить струю в штаны или сопли со слюнями.

Вот на это я и рассчитывал. Сейчас молился, что правильно истолковал гримасу кваза, ведь он точно о таком прошлом Гранита не знал. И про покойников не зря ввернул во множественном числе, на что командир не обратил в запале внимания.

– А Гена тебе при таких раскладах на хрен?

– Какой Гена?

– Которого ты с собой притащил. На хрен тебе эта крокодилья образина?

– Так Кварц мне информацию и принес, куда Третьяк намылился, они ведь с ним друзья. Они же с ним были товарищи, отличные товарищи! Наш же кваз интеллигентный человек, за пределами Второй линии ни разу не был, вот ко мне и обратился, – Гранит хохотнул. – А тут жемчужина, белая. Точно белая, потому что уже узнали, что видели в Монако Цемента, видели. Ставка слишком высокая, белый жемчуг – это не просто деньги или какие-то блага… это… это…

– Жизнь! – сказал Кварц и выстрелил из своего чудовищного футуристического вида оружия в оратора.

Гранит что-то почувствовал, начал даже смещаться вправо, пытаясь пригнуться. Но… Дальнейшего я не видел, так как оказался за спиной кваза, который вряд ли являлся реальным бойцом, но ресовская броня и оружие делали из него машину смерти.

Удача любит тех, кто к ней готовится. Так сказал кто-то из великих мыслителей. Данный афоризм в очередной раз доказал свою истинность, потому что я был готов! Специально избавился от лишнего балласта в виде ружья на ремне и пистолета в руке, они могли помешать.

И сейчас рванул из ножен кинжал, прямо снизу начиная длинный рез наискосок от поясницы до плеча. Кварц даже успел повернуть голову, не понимая, что он уже мертв. Ресовский боевой нож не подвел и в этот раз. Там, где слабая пуля из «ПММ» или сильная двенадцатого калибра только насмешили бы рейдера, почти тридцать сантиметров стали с заточкой в одну молекулу, или, может, еще чего, сделали свое дело на пять с плюсом.